Колонисты. Хозяева Хруста - Влад Лей
Нужно сказать, все было сделано очень быстро, и главное — своевременно.
— …И уже там, на орбите, «РоботЭкс» будут совершенно бессильны, — закончил Диса очередное свое объяснение.
— Ты дуришь мне голову! — зло прошипел Дьяк, с ненавистью глядя на Дису. — Корабли корпоратов разнесут нас, и никаких «пары минут» у нас не будет. Если я соглашусь на твое предложение, то все равно погибну, только на орбите. Так что нет, к черту все!
И он нажал на кнопку.
Взрыв все же был. Мы его почувствовали. Да вот только произошел он не внутри корабля, а довольно-таки далеко отсюда. Сам корабль совершенно не пострадал.
И, похоже, это всерьез удивило Дьяка.
Настолько, что он принялся жать кнопку раз за разом, словно бы пытаясь добиться от пульта желаемого — подорвать корабль. Но сколько бы раз его палец не вдавливал кнопку — ничего не происходило.
Он настолько увлекся этим процессом, что совершенно не заметил надвигающегося на него Дису.
И лишь тогда, когда Диса оказался в непосредственной близости, Дьяк соизволил поднять удивленные глаза.
А в следующую секунду рухнул на пол, выпустив из рук пульт — Диса одним ударом кулака точно между глаз отправил его в нокаут.
— Вот и все, — хмыкнул Диса, — договорились.
— А толку? Энергоблок он таки подорвал, — мрачно заметил я.
— Подорвал? — удивился Диса. — Я считал, что ты что-то придумал…
— Я и придумал, — хмыкнул я, — заставил «Центуриона» вырвать к черту блок и оттащить подальше…
— Хм…радикально, — заметил Диса, — но ты все сделал правильно — либо энергоблок, либо корабль. Как по мне — выбор очевиден.
— Согласен, — кивнул я, — но теперь придется возвращаться в город за новым энергоблоком. А, возможно, и не одним…
— Ну, это уже Фэйтон определит.
***
Фэйтон таки определил.
У контрабандистов оказался довольно-таки сообразительный инженер. Он смог адаптировать энергоячейки и энергоблоки производства «Арматех» для работы в сети их корабля. Причем решил он проблему очень просто, однако не смог справиться с рядом других характеристик. И именно по этой причине реактор постоянно прыгал по режимам, выдавая самую разную мощность, то предельно от него возможную, то вообще словно бы в «эконом-режиме» или, что правильнее, в режиме холостого хода, как работают системы кораблей, когда последние стали в доки на космической станции.
Фэйтон довольно быстро нашел общий язык с «коллегой». Конкретно его интересовали методы, посредством которых инженер смог адаптировать устройства совершенно иной корпорации под работу в их сети. Ну а «коллегу» крайне заинтересовало, каким образом Фэйтон собирался «стабилизировать» работу этих самых энергоблоков.
Как бы то ни было, а все шло к тому, что нужно было возвращаться в город за новым энергоблоком.
Впрочем, это не было проблемой — свяжусь с Иеремией и попрошу того подвезти нужную «деталь» прямо к пролому в стене. Далее нам останется только забрать ее, погрузить в «Проходец» и доставить к кораблю.
К этому делу я изначально хотел привлечь маров Костаса, но не задалось — эти типы, словно мыши, забежали в корабль, расползлись по его отсекам (по большей части оккупировав именно грузовой), и носа наружу не высовывали.
В целом, мне они были и не нужны — справимся собственными силами. Конечно, мне не хотелось оставлять их в корабле, пока часть моей группы отсутствовала, но…
— И как я их выгоню? — возмутился Костас, когда я поднял этот вопрос. — Все прекрасно понимают, что очень скоро корабль пойдет на взлет, и никто не решится его покинуть. Любой, кому я отдам приказ выйти наружу, решит, что я хочу его оставить. Они ж бунт устроят! Ты уверен, что хочешь с подобным столкнуться? Пусть сидят себе. Я скажу, чтобы не вылезали из грузового отсека и не шатались по кораблю. Такой вариант тебя устроит?
Не скажу, что такой вариант меня всецело устраивал, но…выбора не было — выпинать маров из корабля не получится. Во всяком случае, не применяя для этого силу.
А если вывести их под дулами автоматов, они действительно, чего доброго, устроят бунт.
Нет, этого можно особо не бояться — мы их всех положим, но я больше опасался, что во время отстрела маров может быть поврежден корабль, его системы, ну, или завалят кого-то из контрабандистов.
Заставить маров отправиться в город и забрать энергоблок тоже не выходило — я же сам сделал их военнопленными, так что их должен сопровождать кто-то из наших. А раз так, то какой вообще смысл все это затевать? Трое наших быстрее смогут добраться до города и самостоятельно, без всяких сложностей, за счет экзокостюмов погрузить в «Проходец» энергоблок, и затем быстро вернуться назад.
Короче, как ни крути, а придется в город ехать кому-то из нас…
Честно говоря, я уже откровенно пожалел о том, что «взял» с собой Костаса и его банду. Толку от них вообще никакого. Корабль по факту мы сами нашли (ну ладно, Костас подсказал), всю охрану мы перебили, звездолет тоже мы захватили, Дьяка обезоружили снова-таки собственными силами. А что мары? А ничего. Подкатили к грузовому отсеку и принялись таскать свои манатки внутрь корабля (и то, после того, как мы им открыли аппарель).
Короче говоря, те еще союзники…
***
Группа в составе Литвина, Кийко, Шендра и Фэйтона (который должен был проверить энергоблок) была отправлена в город.
Мы же все откровенно скучали.
Как и было договорено — мары сидели в грузовом отсеке и носа наружу не показывали. Разве что Костас с важным видом расхаживал по кораблю.
Я же решил пока есть время переговорить с Гринбергом.
Он, к слову, оказался на мостике, когда мы пошли на штурм. Но, к его счастью, совершенно тогда не пострадал. Впрочем, и воевать он был не настроен. По большому счету ему было плевать на происходящее — то ли быть пленником Дьяка, то ли нашим — не все ли равно?
Был он подавлен и мрачен, совершенно не хотел идти на контакт, но я его вынудил — снял шлем, сел рядом, ухмыльнулся и спросил:
— Ну что, шкуры еще принимаете? Почем?
Гринберг непонимающе уставился на меня.
— Есть медвежья,– продолжил я и оскалился, — можем поторговаться.
— Мик? — Гринберг удивленно уставился на меня.
— Он самый, — наверное, моя улыбка уже была от уха до уха.
— Какого черта тебе здесь надо?
— Ваш корабль.
— Ну, вот ты его и захватил. Доволен?
— Я — да, — рассмеялся я, — а вот вы, вижу, не особо.
Гринберг проворчал нечто, что я не расслышал, но явно матерное.
— Вы напрасно расстраиваетесь, —
