Пятая заповедь Крысолова - Ева Витальевна Шилова
– На кол энтих насильников! А ишшо крысолов!…
– Да ладно тебе, ты мордашку его видела? Анитка так слюной исходила, что сама под него залезла, а теперь понятное дело, спит и видит, как бы его захомутать…
– А почему общегородской сбор объявляют? У меня завтра шестеро болезных придут зубы рвать, может, не ходить?..
– Да ты чё, не в курсе? Наш город пришлым крысоловам деньги платить за работу отказался, вот они и вспомнили про правило общегородского решения!..
– А может и впрямь, сэкономить на этих приблудных, будут деньги перекрыть черепицу на здании рынка…
– А если б не они, нас бы Rattenkönig сожрал! У тебя совесть-то есть?..
– Так, девчонку-то обесчестили! Наказать надо!..
– Чё мозг сушим, завтра придет и поймем кто прав, кто виноват! А пока, Ильса, голубушка, всем еще по кружечке темного!…
Все ожидаемо. Но одна новость выбивалась из общего щебетания, да так выбивалась, что я аж присела на бордюрчик передохнуть и подумать. Потому что, если это правда, предполагаемая поганая метелка, которой нас могли погнать из города, медленно, но верно обретала очертания грубого сапога, которым мы конкретно получим на вылете под нижние девяносто. И что делать будем? Ну, есть у меня одна мысль… Только придется побегать, ибо городская стена имеет большую протяженность.
Утро красит. Не совсем нежным светом, но красит все. Особенно то, что и без того уже выкрашено. На главную площадь я плелась нога за ногу, поскольку за ночь и без того набегалась. А там уже приготовились к спектаклю. Площадь потихоньку заполнялась народом, оставляя свободным только небольшой пятачок перед ратушей, который барражировали вояки из местной Службы порядка. Бургомистр с балкона ратуши лично раздавал какие-то указания плотникам, которые спешно достраивали помост внутри свободного пятачка. Метались вокруг помоста какие-то служащие. Ну, и куда мне деваться? В магистрате просить убежища? Угу, именно меня там и не хватало. А, с другой стороны, я нужный свидетель, а может и герой, да. Так что идем в магистрат и ищем где присесть.
«А представление-то с размахом», – протянул Ехидный внутренний голос через пару часов. «Ты глянь, как все обустроили, прямо тиянтир на площади. Чью-то головенку на блюде явно стребуют…»
Чью-то, это да. Главное, чтоб не мою.
Сама верхушка города расселась на двух скамьях на помосте, перед ними поставили кресло с кафедрой для судьи. Для Инга справа выделили огороженный закуток со скамьей и пару человек охраны. Слева был такой же закуток, но пустой, похоже, для свидетелей. Потенциальных свидетелей загнали в освобожденное пространство между помостом и входом в ратушу.
Глашатаи, наконец-то, протрубили начало действа, и судья дал слово бургомистру. Тот доковылял к свидетельскому месту и долго взывал к сознанию городских жителей. Напомнил, что город Амельн имеет статус вольного и не собирается менять этот статус. И что никто не указ жителям в процессе принятия любого решения. И что полагаться следует на собственное внутригородское мнение, а не на советы всяких пришлых. Подготавливал почву для нужного решения, свин старый. Следующим на место свидетелей вызвали причину всей этой заварушки. Анита Рольфе, незамужняя девица, дочь Петруса Рольфе, золотых дел мастера. А не бедная семья у этой жертвы нашей голубоглазой бестии, как я погляжу. И девочка так вполне себе симпатичная. Может, и не так уж страшен для Инга окажется факт женитьбы. Ну, девочка ожидаемо пробубнила, что пригласили в гости героя, все вместе слушали как надо сражаться с такой тварью, как Rattenkönig, а потом и его рассказы о борьбе с другими порождениями темной магии. А потом был ужин, и бал, и они танцевали. А потом целовались на балконе. А потом не на балконе. А потом не только целовались. В-общем, судья ей помог отделаться эвфемизмами и не углублялся в подробности. Следующим допрашивали Инга. Тот клялся и божился, что настолько потерял голову, что прямо сам не знает, как оно все это получилось. Не иначе, как по наущению темных сил, но исключительно по большой и чистой любви, вот зуб даю! Вызванная по второму разу Анита Рольфе уронила слезинку и тоже сообщила о нежной любви к героическому крысолову. А заодно вспомнила и о законе, предполагающему помилование для любого преступника, буде захочет его взять в мужья невинная дева. Бабы на площади аж прослезились. Симпатии окружающих медленно, но верно переползали на сторону Инга, любовь-морковь, все понятно. Ну, симпатии – это хорошо, а как там с оплатой? Судья милостливо сообщил, что не возражает против применения древнего закона и поход молодой пары к алтарю состоится сегодня же. Слова попросил дядюшка Инга и неоднократно польстив жителям города словами «справедливые» и «милостливые», выразил желание провести обряд собственноручно. Бабы на площади ну просто в голос уже рыдали.
«Однако!» – тут же сурово сообщил судья. – «Остается нерешенным вопрос с оплатой экзорцистам, изгнавших темную сущность из собора». Снова вылез бургомистр, ну, кто б сомневался. И внес примерно следующее предложение: любовь – это хорошо, но поругание невинной девы – это плохо. А потому он предлагает искупить вину Инга не просто женитьбой, а еще и выплатой стандартного штрафа аккурат в размере гонорара в назидание, дабы всяким там было неповадно обижать бедных невинных (гы!) дев. Потоками слез можно было уже смело мыть булыжники под ногами. И среди всеобщего благолепия жирный мерзавец задал вопрос, кто имеет что-то сказать или спросить. Ну, я имела и спросила, предполагается ли, что штраф составит только долю Инга, пятьдесят монет или мою долю тоже предполагается отобрать. Вопрос мой не понравился никому. Действительно, только что так все хорошо устроилось, а она тут о каких-то деньгах. Бургомистр прохладно сообщил, что заработок «двойки» общий и штрафы берутся с общей заработанной суммы обоих партнеров. И да, стандартный штраф в случае обвинения в изнасиловании как раз сто золотых. А то, что я в насилии не принимала участия, никак не учитывается?
– Да, этот вопрос меня тоже сильно интересует! – донеслось с площади. Колонель Гролан легко вскочил на помост, подошел ко мне и спросил у бургомистра с каких это пор за вину одного его выпускника должен расплачиваться другой.
Бургомистр аж пятнами пошел. Не каждый день Глава школы экзроцистов сообщает тебе, что недоволен процедурой, которую ты устроил. Бургомистр сделал упор на общую выплату штрафа. Колонель Гролан напомнил, что данный штраф применяется в случае общей вины. Бургомистр напомнил о неподчиненности вольных городов кому-бы то ни было. Колонель Гролан напомнил о подчиненности экзроцистов не конкретному городу, а одному главе, и
