Пятый Проект (СИ) - Лекс Эл
И со временем наш пси, понимая, что такая линия поведения ни к чему хорошему не приведет, разочаровался в хомо и перестал помогать кому бы то ни было. Показатели класса моментально поползли вниз, и угадай кого дети посчитали виноватым?
Они договорились проучить «эльфа» и, во время предстоящей экскурсии на завод солфальта, запереть его в школьном автобусе и «забыть» там на все четыре часа, чтобы он подумал о своем поведении. Говоря строго, в этом плане собиралась участвовать лишь кучка отъявленных задир, не весь класс, конечно нет. Но и их с лихвой хватило бы, чтобы затащить нашего маленького хилого пси в автобус и запереть там. Но на их беду наш герой случайно уловил их мысли. Сначала он пришел в ужас от их озлобленности, но после — озлобился сам. И решил проучить их на свой лад.
Говоря начистоту, до шестнадцати лет пси запрещено использовать свои способности, считается, что мозг еще недостаточно сформирован для того, чтобы контролировать псионику. Но наш герой нарушил это правило. Когда группа стала выходить из автобуса, он вышел одним из первых, но в головах своих недругов создал иллюзию, что все еще сидит на месте, нервно на них оглядываясь. А в головах всех остальных — что они вышли вместе со всеми. И, когда все ушли внутрь завода, он закрыл задир в автобусе, заблокировал механизм и, довольный своей находчивостью, побежал догонять остальных, посмеиваясь над тупостью хомо.
И, знаешь, с тех пор он изменился. Агрессия стала порождать агрессию, его толкнут — он ударит псионикой. Его подразнят — он шустро пробежится по мозгам обидчика, найдет слабину и ответит такими выражениями, что у самого лютого хулигана слезы на глаза навернутся! Слабые хомо, глупые хомо! — думал он. — Куда вам тягаться с пси? Все, что вы можете — нападать исподтишка, желательно толпой, а как получите отпор — бежите за помощью!
Наш герой рос и росла его мощь. Прошло время — и он начал, не стесняясь, псионить всех, кто просто попадал в поле зрения. Нескольких секунд хватало, чтобы вытащить из хомо всю его жизнь, составить полный портрет субъекта и тут же его забыть. Тысячи и тысячи людей, сотни раз в день. Он изучил так много людей, что стал понимать их лучше, чем они сами могли бы себя понять! Две минуты наблюдения, пять-семь секунд псионического контакта — и готово такое досье, какое Координации и не снилось!
Да он даже жену себе нашел!.. Не нашел, сделал!.. Именно сделал, именно так! Псионил толпу по привычке, пропуская через себя личности, как песок сквозь пальцы, и внезапно наткнулся на яркое сияние чистой радости и счастья. Никогда прежде он не испытывал таких эмоций, он замер, впитывая их в себя, наслаждаясь, а потом решил, что ему это нужно.
«Подойди. — велел он в толпу. — Улыбнись. Представься.»
И она подошла, улыбнулась и представилась. И всю оставшуюся жизнь прожила с ним. Сначала — в навязанной им уверенности, что действительно любит его, потом — по привычке. Она никогда не шла против его мнения, потому что он так велел, она всегда поддерживала его решения, потому что он так велел, она всегда говорила «лучшему — лучшее». Потому что он так велел.
А еще он запретил ей думать о детях, по его мнению, она слишком часто заводила эти разговоры. А в его планах детей не было, в его планах было продолжать наращивать мощь и узнавать хомо.
А потом его пригласили в Координацию, где он быстро продвинулся по карьерной лестнице и уже через год стал главой социологического отдела. Его решения и выводы, его планы были настолько безукоризнены, что со временем их даже перестали ставить под сомнение, а просто начинали выполнять незамедлительно после получения инструкций. Пока наш герой находился на посту главы социологического отдела Центрополиса, весь мир находился в спокойствии, любые попытки бунта пресекались раньше, чем успевали зародиться, даже Роза Ветров ушла в подполье и затаилась. На планете оставался лишь один фактор, с которым этот мощный интеллект не мог справиться в силу его масштабности.
И, как назло, именно этот фактор и поднял людей в четыреста четвертом. Но, если ты думаешь, что наш герой спасовал перед трудностью, ты глубоко заблуждаешься! Он же лучший, он знает людей лучше, чем они знают себя! И уже через двадцать минут после брифинга у него был готов план.
Знаешь, что происходит с ВВшниками, которых официально списывают? Девять из десяти по итогу отправляются в госпиталь Внутренних Войск и оттуда уже не возвращаются. Знаешь, почему? Потому что тетриназин. Ага, вижу, ты в курсе, что это. Но вряд ли ты в курсе что помимо постепенного незаметного отключения участков мозга, отвечающих за принятие решений и постановку целей, долгосрочное употребление тетриназина еще и дает хомо практически такой же иммунитет к псионике, как у нас с тобой. Представь — люди лишаются сознания, превращаясь в биороботов, бездумно и дословно выполняющих приказы, но взамен получают пси-броню. А теперь повесь на каждого буквально неделю назад созданные прототипы кинетического щита и отдай приказ «Преследовать и вязать гражданских, в случае сопротивления — убить». Кто получится? Правильно, Первый Легион.
Тогда-то и наступил звездный час нашего героя. Когда по его указке из всех клиник вывезли тренированных, экипированных, инструктированных тетриназиновых психов, а его самого поставили перед полусотней мониторов, транслирующих картинки с полусотни тактических камер.
И он управлял операцией по зачистке Центрополиса, как шахматист — партией, только вместо фигур разной ценности ему повиновались группы безукоризненных машин смерти. Неуязвимых для пуль, неуязвимых для псионики, всем своими видом и действиями несущих лишь одну парадигму — «отсутствие сопротивления — это залог вашей безопасности».
И план работал идеально — люди бежали, спотыкались, сдавались или нет и тогда — умирали. А наш герой упивался своим триумфом, прыгая взглядом с экрана на экран.
Пока не увидел жену.
Легионеры, они же как роботы — выполняют приказы неукоснительно. Они не обдумывают их, не проводят проверку на соответствие моральным нормам или еще чему-то. Даже ребенок, оказавший сопротивление, будет убит. Женщина — тем более. Поэтому, когда на тактической камере внезапно появилась жена нашего героя, пытающаяся отбить у легионеров ребенка лет семи с горящей бутылкой зажигательной смеси в руках, он даже не успел ничего скомандовать, как их обоих пристрелили. Прямо на глазах нашего пси, который всегда пропускал мимо ушей разговоры о детях, который вообще не обращал внимания на жену, не пытался ее узнать, который приказал «Люби!» и со временем решил, что все идет именно так, как должно!
И что-то сломалось. Он снял с головы гарнитуру и ушел, разбрасывая псионикой всех, кто пытался остановить или просто заговорить. И каждому, кого встречал, вкладывал в голову — я ухожу. Лучше не ищите. Даже несколько полуэльфов, которые пытались его остановить, почему-то быстро меняли свое решение — наверное, что-то такое было в его взгляде.
Дождавшись конца бунта, наш герой перебрался в Технополис и следующие десять лет жил с клятвой не вредить больше людям, прямо или косвенно, действием или его отсутствием. И все эти десять лет при виде легионеров каждый раз вспоминал жену. Которую сам же и убил, зная все о тысячах посторонних людей, но не зная ничего о единственной близкой.
Пол замолчал и будто даже перестал дышать. Глаза его помутнели, словно он ушел в транс.
— И зовут его?.. — осторожно подсказал Алекс.
— И зовут его Пол Андерсон Шифти. — медленно ответил эльф. — И, как пси, прочитавший и познавший за свою жизнь тысячи и тысячи людей, как главный социолог Координации, он хочет тебе сказать кое-что о Роуз. Она, безусловно, сложная. Непредсказуемая, многогранная, многоликая… Ты ее не прочтешь, не узнаешь, не предугадаешь, если сама не захочет, но…
Он тяжело вздохнул.
— Но тебе она не врет. И каждый раз, когда она на тебя смотрит, в ее голове нет ничего, кроме печали и тоски.
— Выгораживаешь ее? — прищурился Алекс. — Какой тебе с этого прок?
