Аарон Оллстон - В тылу врага-1: Мечта повстанца

Последними перед Ханом и Леей шли Тахирай Вейла и Тарк — две заботы семьи Соло. Хан покачал головой. Нет, не заботы: то были два чистых страдания.

Тахирай, стройная белокурая студентка-джедай, была одним из самых близких друзей Энакина Соло. В последние недели и месяцы они были более близки, чем просто друзья; они были на грани чего-то большего. Это Энакин спас ее из йуужань-вонгского плена, и Энакин же помог ей преодолеть психическую обработку, которая едва не заставила ее думать, что она — одна из йуужаньвонгов.

А потом Энакин погиб. Хану было уже некуда уходить от этих воспоминаний. Ему казалось, будто кто-то схватил его за сердце и сдавил его; от боли он едва не споткнулся. Хан украдкой взглянул на Лею; та тоже смотрела на Тахирай, и в ее глазах отражалась то же печаль, которую чувствовал Хан.

Хоть и облаченная в одеяние джедая, Тахирай, как обычно, разгуливала босиком. Теперь в ее осанке не было ни силы, ни горделивости; смерть Энакина стала для нее тяжелым ударом — возможно, таким же тяжелым, как и для его родителей. Она молчала; а ведь было время, когда ничто, кроме прямого приказа Люка Скайуокера, не могло заставить ее закрыть рот.

Одной рукой Тахирай обнимала Тарка, опекая его и придавая ему уверенность. Тарк был двенадцатилетним мальчуганом с Корусканта, которого Вики Шеш сделала частью своего плана похищения Бена Скайуокера. Вики выбрала его для отвлечения внимания из-за его необычайного сходства с Энакином в более раннем возрасте — такого пугающе близкого сходства, что Хану сводило судорогой живот при каждом взгляде на вечно всклокоченные каштановые волосы мальчика, на его прозрачно-голубые глаза и открытое лицо.

Уже просто смотреть на мальчишку было больно, но покинуть его, отказаться от него — было жестоко и неправильно. Проблема, которую Хан не мог решить посредством бластера или фантастического пилотажа.

Хан заметил белокурую голову, которая появлялась и пропадала, пока ее владелец пробирался к ним через толпу.

— Приближается летающий объект, — возвестил он.

И наконец Люк Скайуокер стоит рядом с ними, обнимая одновременно и Хана, и Лею и улыбаясь молодо и заразительно.

— Хорошее время вы выбрали для визита, — сказал он.

— Это твоя сестра виновата, — отвечал Хан. — Мы разослали сообщение по ГолоНету, чтобы узнать, сидите ли вы еще на Борлейас. Получили и подтверждение, и приглашение сопровождать «Лусанкию». «Поехали с „Лусанкией“, — сказала она. — Так будет безопаснее для наших пассажиров».

Лея холодно взглянула на него.

— Ты должен радоваться тем редким случаям, когда оказываешься прав.

Затем ее внимание привлекло что-то еще, и ее лицо опять просветлело.

— Мара! — Лея освободилась и обняла свою позднюю невестку.

— Послушайте, — сказал Люк. — Ведж готовит для вас жилье. У вас есть время, чтобы немного прибраться. Но нам всем нужно с вами поговорить.

Хан недоумевающе посмотрел на него: — Кому это — «нам всем»?

— Инсайдерам.

Хан и Лея рассказали в двух словах историю своего пребывания в Хэйпанском звездном скоплении после отлета Люка и Мары, о жутком дрейфе Джайны на темную сторону Силы и неожиданной помощи, которую ей оказал Кип Дэррон, о стычке, в которой Хану раздробили челюсть, и он едва оправился, о попытке Та'а Чьюм сместить с трона свою невестку Тенениэл Джо и убедить Джайну Соло вступить в брак с мужем Тенениэл, Изольдером.

— Ситуация там далека от разрешения, — сказала Лея. — Но мы с Ханом больше ничего не могли сделать. Остается надеяться, что Джайна сделает правильный выбор.

Они сидели в столовой биостанции, а не в обычной комнате для собраний «узкого круга». Вместе с Ханом и Леей там были Ведж, Йелла, Люк, Мара и Лэндо — уютная компания близких друзей. Они были рады видеть Хана и Лею, но в то же время отчего-то напряжены и расстроены.

— Ты не похож на человека, одержавшего крупную победу, Ведж, — сказала Лея.

Лицо Веджа стало хмурым.

— Это победа из тех, которые могут стоить нам войны. Мы рассчитывали на йуужань-вонгского полководца средней руки, со средним флотом, и я подозреваю, что в этот раз оно так и было. Мы собирались дурить ему голову как можно дольше, но обстоятельства сегодня сложились так, что мы сразу его полностью уничтожили. Следующий, кого они пришлют, будет куда сильнее, и всем нам здесь станет туго. Но вы прилетели вовремя. Нам нужны ваши навыки.

— Навыки Леи, ты имеешь в виду, — сказал Хан. — Без нее я не представляю, как можно вновь сплотить Новую Республику.

— Навыки вас обоих, — ответил Ведж. — Потому что Новая Республика мертва. Громадная туша с децентрализованной нервной системой; конечности еще не знают, что сердце уже не бьется.

Лея с Ханом переглянулись.

— Послушаем, — сказала Лея.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Маал Ла задержался у перегородки, за которой находилась комната иглоколаанализатора. Он вопросительно посмотрел на стража, который привел его сюда: ты уверен, что он здесь? Но страж прятал взгляд, то ли не осмеливаясь смотреть в глаза старшему по званию, то ли оттого, что знал, какая судьба ждет его за перегородкой. Маал Ла не мог сказать точно.

Когда Маал Ла приблизился, перегородка подалась назад — рыбий рот, распахнувшийся перед ним — и он вошел в комнату.

Это было место знания и выучки. Иглокол-анализатор был близким родичем иглокола-раздражителя, который умел прослеживать нервные пути, когда объекты воздействия думали на определенные темы… а затем возбуждать в этих нервных путях боль, не дававшую объекту возвращаться к этим мыслям. Анализатор тоже отслеживал нервные пути, но выполнял несколько иные функции: он определял, насколько эффективно по этим путям передаются сигналы, и с микромиллиметровой точностью стимулировал в рецепторах боль, позволяя пациенту оценить степень травматизма и неустойчивости тканей после кажущегося полного исцеления.

Комната была освещена тусклым светом, отблески биолюменисценции отражались от черно-белых коралловых стен, напоминавших толстые залежи полузасохшей крови. Главной достопримечательностью комнаты являлся круглый стол с овальной серой крышкой — тщательно спроектированный оконечный интерфейс иглокола-анализатора, наклоненный так, что один край его почти касался земли. Возле стола стоял мужчина из касты формовщиков; на самом столе ногами вниз лежал Цавонг Ла. Он был полностью одет, лишь его левая рука, покоившаяся на кожистой поверхности стола, была оголена, и Маал Ла понял, что визит военачальника имеет чисто терапевтическую цель; иглокол-анализатор должен оценить состояние лапы раданка, приживленной к его руке. Лапа выглядела не хуже, чем в прошлый раз, когда ее видел Маал Ла, но и не лучше. Возможно, военачальник хотел, чтобы Маал Ла увидел, что ее состояние не ухудшается, чтобы он сообщил остальным и развеял слухи о возможном отторжении имплантанта Цавонга Ла.

Военачальник посмотрел на него, не поворачивая головы, и подал знак. Формовщик отошел в сторону, давая им возможность побеседовать наедине, однако Маал Ла продолжал ощущать на себе его взгляд.

— Мне нужна твоя точка зрения, мой слуга, — сказал Цавонг Ла. — Твоя интерпретация событий.

Маал Ла молча кивнул. Он предпочитал не говорить много перед лицом начальства. Те, кто говорили много, неизбежно начинали говорить слишком много и зарабатывали ярость Цавонга Ла; Ном Анор, к примеру, постоянно удостаивался неудовольствия военачальника.

— Я отрядил на Борлейас флот Вирпуука Ча, чтобы отобрать планету у неверных. Мы решили, что тамошний гарнизон всего лишь намерен достойно умереть.

— То была, однако, ловушка. Неверные продемонстрировали необыкновенный расчет, дерзость и свирепость, разработав и блестяще исполненив свой план. Они вывели свой самый большой корабль — мы не знали, что он является частью их флота — в сердце боевого порядка Вирпуука Ча и с его помощью уничтожили обоих йаммосков. Этот корабль послужил приманкой для остальных кораблей нашего флота — они напали на него, дав возможность вражескому резерву подойти практически незаметно и атаковать их со всех сторон. — Военачальник надолго замолчал. — Этот флот практически уничтожен. Сейчас назначенный мной преемник Вирпуука Ча ведет множество уцелевших обратно. Некий пилот из домена Краал экспроприировал часть уцелевших, чтобы тревожить неверных. Разумеется, когда эти недобитки решили остаться с ним, они ослушались прамого приказа преемника.

— Я составил план действий, — заключил военачальник. — Однако я с удовольствием выслушаю твои соображения.

Маал Ла долго молчал. Незачем было выдавать полусырые идеи, а Цавонг Ла не считал долгое молчание ни унизительным, ни стесняющим.

Наконец он сказал: — Если эта ловушка была продумана с такой точностью, то это, бесспорно, работа их лучшего тактика, Гарма Бел Иблиса.