Бертрам Чандлер - За краем Галактики

И так мы неслись через Галактику, по «северной» поверхности огромной линзы. Наконец, мы приземлились на Полярии, мире, таком же бледном и голом, как любой из миров Приграничья, мире, в котором едва заселенное северное полушарие всегда смотрело в бесконечную ночь. Но не пустота неба сделала это полушарие непопулярным — потому что ночное небо было далеко не пустым. Оно жило меняющимися, переплетающимися формами, потоками и разводами холодного пламени. Это было красиво — и пугало. Этим можно было восхищаться, восторгаться — но не жить рядом. Это можно было объяснить научно, но, несмотря на научные объяснения, оно все равно вызывало ощущение суеверного ужаса.

Мы сели на севере, хотя там не было космопорта. Я посадил «Звездную Девушку» на огромном, ровном поле льда, укрепив ее против постоянно дующих холодных ветров. Мы помогли Халворсену и Кресси установить приборы вне корабля — приборы, которые для меня были полной загадкой. Макилрайт делал какие-то необъяснимые вещи со своим приводом Манншенна. Мы оставили специалистов с их тайнами и пошли поговорить со старым доктором.

Он сказал:

— Я старик, Меррил, и мне показалось, что уже потерял способность бояться — но я боюсь. В каком-то смысле я ученый, Меррил, и всегда считал, что у человеческого познания не должно быть предела — но теперь я не так в этом уверен.

— Но что же они делают, доктор Райнер? — спросила девушка. — Чем они занимаются?

— Мистер Халворсен полагает, — ответил доктор, — что здесь находится один из источников, из которого во Вселенную текут постоянно сотворяемые атомы водорода. Он поставил датчики, чтобы измерить этот поток.

— Я об этом догадывался, — заявил я. — Но что Макилрайт делает с приводом? Я понимаю, что я всего-навсего капитан, но полагаю, что имею право получить какое-то объяснение от главного инженера.

— Я могу только догадываться, — сказал старик. — Я слышал, как они говорили об этом некоторое время назад, до того как вы к нам присоединились. Халворсен предположил, что приток первичной материи должен идти из какого-то другого измерения, и Макилрайт считает, что можно настроить привод таким образом, что «Звездная Девушка» сможет выявить поток и проследить по нему до его истинного источника.

— Путешествия между измерениями невозможны, — сказал я. — Как и путешествия во времени, это нечто такое, с чем играют только писатели-фантасты.

Доктор оскалил зубы в отвратительной ухмылке:

— Именно так и говорили ракетчики двадцатого века о приводе «Быстрее света». Что касается меня, то я достаточно знаю Макилрайта, чтобы бояться.

— Я тоже боюсь, — заметила Леона, придвигаясь ко мне.

— А я нет, — заявил я, не слишком погрешив против правды. — Мне нанесли оскорбление, официально говоря — я хозяин и повелитель этой кареты, независимо от того, что мистер Халворсен ее владелец. Я против того, чтобы меня держали в неведении.

— И что же, — спросил новый голос, — вы с этим можете сделать, капитан Меррил?

Я резко повернулся и увидел в дверях фигуру работодателя. Он все еще был в синтемехах, предохраняющих от холода во время работ снаружи, хотя он и снял перчатки и откинул капюшон. Его лицо раскраснелось, он казался чуть ли не молодым, гораздо моложе, чем могли бы его сделать лекарства доктора Райнера.

— Мистер Халворсен, — сказал я, — я требую объяснения. Я — капитан корабля, и обнаруживаю, что мистер Макилрайт что-то делает с его наиболее важным движительным устройством, и его действия, насколько я понимаю, нельзя считать рутинным осмотром. С моей точки зрения, он подрывает безопасность судна.

— Вы инженер, капитан Меррил?

— Нет — но тот факт, что у меня есть сертификат капитана, говорит о том, что я обладаю кое-какими инженерными знаниями.

— Кое-какие… вы подписали контракт. Контракт обязывает вас перевести корабль из пункта А в пункт В, согласно требованию владельца. Если вы отказываетесь выполнять мои инструкции, я, если пожелаю, могу вызвать вас в суд за нарушение контракта.

— Я могу уволиться, — сказал я.

— Уведомив меня за месяц, — сообщил он мне. — Но пока этот месяц, согласно хронометру земного времени, не пройдет, вы обязаны выполнять мои инструкции. Если вы устроите одиночную забастовку, то с кораблем может справиться и мисс Уэйн.

— В этом деле я заодно с Чарльзом, — заявила Леона.

Халворсен улыбнулся. Он сказал:

— Я понимаю, что путешествие от Стрее досюда порядком утомило всех нас. Чувствую также, что настолько близко приблизился к своей цели, что не позволю чему бы то ни было встать у меня на пути, — улыбка исчезла с его лица. — Чему бы то ни было. Но прошу вас, капитан Меррил, я прошу вас, не приказываю, взлетайте, как только Макилрайт закончит свои модификации.

— Куда лететь? — требовательно спросил я. — Куда? И, если уж на то пошло, что это за модификации? Я не ученый, не инженер, но я все же знаю, что с приводом Манншенна шутки плохи.

— Куда? — отозвался Халворсен. — Если бы я знал, Меррил, я скормил бы эти данные Гейгенхайму, и корабль сам бы долетел туда. Но я не знаю — и именно поэтому мне нужен человек у руля управления. Конечно, если вы боитесь…

— Черт бы вас побрал! — выругался я. — Я боюсь, и был бы дураком, если бы не боялся. Я слышал все истории о том, что происходит, когда привод выходит из строя, и некоторым из них я верю. Но я не позволю заявлять, что я слишком испугался, чтобы…

— Чтобы следовать туда, куда ведет простой знаменитый сантехник? — спросил Халворсен.

— Я пытался выразить эту мысль более дипломатично, — согласился я. — Но что же все-таки Макилрайт там делает? Скажите мне.

— Единственная инженерия, в которой я разбираюсь, это санитарная инженерия, — ответил Халворсен. — Но, думаю, смогу вам объяснить в общих чертах. Принцип привода Манншенна заключается в прецессии, прецессии гироскопов. Его гироскопы прецессируют под прямыми углами к трем измерениям пространства, во времени. Но время — это только одно из бесконечного числа измерений. Что, если мы сможем достичь прецессии через пятое, или шестое, или седьмое измерение? Что, если мы сможем достичь прецессии в то измерение, из которого истекает поток атомов водорода?

— И вы думаете, что Макилрайт сможет это сделать? — спросил я.

— Я уверен, что Макилрайт сможет это сделать, — заявил он.

— Но следует ли Макилрайту это делать? — спросил старый Райнер.

— Становитесь религиозным на старости лет, док? — фыркнул Халворсен.

— Нет, но…

— Даже вы не сможете надолго продлить мне жизнь, — заметил Халворсен. — А когда я найду ключ, я буду рад уйти.

Инженер, в сопровождении Кресси, протолкался в маленькое помещение. Он сейчас был больше похож на неандертальца, который только что грохнул врага камнем, а не на ученого, который только что решил сложную проблему — его триумф был очевиден.

— Взлетайте, когда хотите! — крикнул он. — Дело сделано! Взлетайте, когда хотите!

Я взглянул на Леону. Ее лицо было бледным, и мне показалось, что ее губы произнесли: «Нет!» Но если она и сказала что-то, ее слова были заглушены триумфальными воплями Халворсена, Макилрайта и Кресси.

Я поднял корабль; сверкание его выхлопа отражалось от ледяного поля внизу, но все равно это отражение было не таким ярким, как сияние северного неба. Я поднял его, провел мимо потоков и завихрений холодного огня, бледного огня и розового огня, и огня такого оттенка пурпура, который не носил ни один император. Я вывел его в пустоту, в черноту — и датчики поверхностной температуры сказали мне, что Космос в этом регионе был далеко не вакуумом.

Леона молча сидела сбоку от меня. Немного дальше сидел Халворсен, радостно хихикая над показаниями своего фантастически чувствительного индикатора близости масс. Я взглянул на него с отвращением; он снова напомнил мне неприятную маленькую серую обезьяну, занятую какой-то пустой возней. «И Макилрайт, — подумал я, — из той же породы, горилла, горилла с мозгами, и с теми же обезьяньими чертами характера»… Я повернулся, чтобы взглянуть на Леону, и вспомнил старую пословицу: Любопытство сгубило кошку. «Если любопытство Халворсена сгубит мою кошку, — подумал я, — то я отвинчу его чертову башку».

— Вы сели на поток, Меррил! — завопил Халворсен. — Вы действуете прекрасно!

— И что мне делать дальше? — спросил я.

— Отключите реактивный привод, как только будете готовы. Включайте Манншенна.

«Ничего не может случиться, — думал я. — Ничего такого не произойдет. Не верю, что что-то может случиться».

Я отключил привод, почувствовал, как напрягся ремень безопасности, когда псевдо-гравитация, создаваемая ускорением, внезапно пропала.

— Привод Манншенна готов? — спросил я.

— Привод Манншенна готов! — послышался ответ Макилрайта по интеркому.

— Привод Манншенна включить! — приказал я, перекидывая тумблер. Я услышал знакомый вой разгоняющихся гироскопов, почувствовал головокружение и потерю ориентации во времени, а также в пространстве, по мере того как росло темпоральное поле. Я посмотрел на экран кормового обзора, ожидая, что звездное поле позади, представлявшее собой Галактику, подвергнется знакомой трансформации и превратится в кошмар тополога необычайных расцветок.