Дэйл Браун - Железный волк

Волк затормозил, с силой нажав педаль правой ногой. Левая заканчивалась культей чуть ниже колена. Боль начала скручивать все тело. Он зашипел сквозь зубы, пытаясь заглушить ее.

— Эй, ты! — Рявкнул сердитый голос. — Какого черта тебя сюда принесло?

Вовк посмотрел вперед. Двое охранников подошли к бокам кабины, вглядываясь в темноту. Четверо или пятеро, щурясь от яркого света фар, направили автоматы на лобовое стекло.

— Эй, полегче, товарищ, — запинаясь сказал Вовк, держа уцелевшую руку в поле зрения. — Я везу уголь на Вуглегірську электростанцию[29]. Надо было повернуть где-то здесь. — Он выдавил из себя судорожный смешок. — Здесь до черта темно.

Один из охранников нахмурился.

— Ты офигеть как промахнулся, идиот. — Вуглегірськ, по крайней мере, в тридцати километрах отсюда. Давай назад, — он указал на север.

Другой обратил внимание на протез руки и отсутствующую левую ногу Вовка.

— Господи, да ты совсем калека, — усмехнулся он. — Как так вышло, доходяга? В аварию попал из-за того, что по жизни так ездишь?

Вдруг Вовк ощутил полное и совершенное спокойствие и умиротворение. Он широко улыбнулся насмехавшемуся над ним солдату.

— Да нет, — мягко сказал он. — Это была не авария. Это вы, пидорасы, сделали три года назад!

Прежде, чем кто-то успел среагировать, он протянул руку и нажал на кнопку, скрытую на приборной панели самосвала. Двадцать килограммов пластиковой взрывчатки российского производства ПВВ-5А детонировали под левым топливным баком самосвала. С ослепительной, обжигающей вспышкой, взрыв огромной силы разорвал КрАЗ в долю секунды. Охранники, ворота и близлежащие огневые точки исчезли. Порожденные взрывом зазубренные металлические осколки посыпались на базу, смертоносным градом шрапнели убивая еще больше союзных России сепаратистов.

В ста километрах к северу, пара российских истребителей-бомбардировщиков Сухой-24М2 вела патрулирование на высоте. Совершая патрулирование над контролируемыми сепаратистами территориями на восточной Украине, он находился над ними уде два часа. Никто их четырех российских летчиков на борту двух самолеты не был особенно доволен этой задачей. Су-24М2 был высокоскоростным маловысотным ударным самолетом, созданным по образцу американского F-111. Замещаемые в российских ВВС на новые Су-34 с более высокими характеристиками, они не были предназначены для рутинного высотного патрулирования. Кроме того, экипажи находили это задание просто скучным до невозможности.

Их протесты были проигнорированы. Учитывая настойчивость Кремля в поддержании постоянных вооруженных патрулей в небе над Белорусский и этой частью Украины, командование военно-воздушных сил России было вынуждено использовать все имеющиеся самолеты — подходили они для этого, или нет. Это был единственный способ избежать перегорания двигателей и членов экипажей штатных сил.

Ведущий Су-24 как раз совершал разворот, выходя на очередной этап экономящего топливо маршрута патрулирования, когда огромная вспышка осветила небо на юге, превратив день в ночь.

— Какого черта? Ты это видел, Степан? — Вызвал капитан Леонид Давыдов своего ведомого.

— Видел что?

— Какой-то взрыв на юге. Очень большой, — ответил Давыдов.

— Никак нет, — ответил капитан Степан Николаев. Он сделал паузу и добавил. — Лейтенант Орлов и я как раз проверяли показания двигателей.

— У вас проблемы?

— Возможно, — признал Николаев. — Давление в компрессоре второго двигателя скачет гораздо сильнее, чем бы мне хотелось.

Давыдов выругался. Даже со всеми обновлениями модификации М2, Су-24 сохранял сорокалетний планер, а турбореактивные двигатели «Люлька АЛ-21Ф3» были основаны на еще более старых технологиях. Независимо от того, как хорошо проводили обслуживание наземные команды, никто не было застрахован от ошибок. Отказ двигателя был одной из самых частых причин аварий военных самолетов, особенно это касалось стареющего парка российских Су-24.

Он включил микрофон.

— Так. Слушай меня внимательно, Степан. Не рискуй. Выходи и направляйся домой. Белинский и я проверим все сами. Как понял?

— Вас понял, — неохотно сказал Николаев. — Иду домой.

Давыдов повернул голову и увидел, как второй Су-24 меняет курс, направляясь на восток. Он взглянул на штурмана, лейтенанта Юрия Белинского.

— Ну вот, вчетвером в «винт» уже не сыграем.

Белинский дежурно улыбнулся. Винт, русская карточная игра, похожая на бридж, была настоящей страстью командира.

— Настоящий позор, капитан.

— Ладно, выйди на связь и доложи о взрыве, который мы только что видели, — скомандовал пилот. — Узнай, знает ли Воронеж-контроль, что там происходит.

Прежде, чем грохот взрыва грузовика стих, Кравченко дал знак двоим партизанам с «Бангалорскими торпедами». Низко пригнувшись, те выбежали вперед, просунули две длинные трубы под проволоку и помчались обратно — на бегу разматывая детонаторы.

— Ложись! — Крикнул Кравченко своим бойцам. — Ниже головы! — Он бросился на землю, плотно прижавшись к ней.

ВХУУМММП! ВХУУМММП!

Обе «торпеды» опять разорвали тьму. Поднялся дым и пыль, во все стороны полетели крошечные осколки почерневшей и перекрученной проволоки.

Кравченко привстал на одно колено, глядя за поднятое облако дыма и пыли. Заряды сработали отлично, пробив два метровых прохода в колючей проволоке.

Он вскочил, вскидывая карабин АКС.

— Вперед! Вперед! — Закричал он. — Nemaye uv» yaznenykh! — Пленных не брать!

— Vbty! Vbty! — Взревели его бойцы, устремившись через проходы в сердце вражеской базы. Затрещали автоматы, загрохотали гранаты. Они продвигались, систематически зачищая здания и бараки. Со стороны ошеломленных защитников было много криков и паники, но никакого организованного сопротивления.

Кравченко и Литвин бежали прямо за ними. За ними следовало еще человек десять. Они остановились у одного из зданий, переводя дыхание.

— Павло, возьми подрывников и взорви к чертовой матери долбаные «Грады». — Выдохнул Кравченко. — У тебя пять минут.

Литвин кивнул и бросился к цели. За ним последовало еще пять партизан с тяжелыми рюкзаками, наполненными подрывными зарядами. Уничтожение смертоносных 122-мм реактивных систем залпового огня, так ценимых сепаратистами, было одной из их главных целей.

Но у Кравченко были другие планы. Резко взмахнув рукой, он повел оставшихся партизан за угол, вглубь вражеской базы. Землю застилали смятые тела, многие были только в майках и нижнем белье. Украинец жестко улыбнулся. Они застали пророссийских уродов спящими.

Из ближайшего барака появился шатающийся сепаратист. Кровь капала из глубокой раны на лбу. Он был безоружен.

Кравченко вскинул карабин и два раза выстрелил в него в упор и бросился дальше. Он подумал, что когда-то эти люди были их соотечественниками, возможно, даже родственниками тех, кто он знал, но в последнее время для него эта мысль стала очень, очень далекой. Теперь они были просто целями, которых должны были быть устранены. Они были даже не предателями и перебежчиками — просто целями, которые они должны были поразить, чтобы выполнить поставленную задачу.

Еще одно здание появилось в темноте. На нем не было ни одного окна, а на двери висел замок. Украинец кивнул. Это было то, что они искали. Он припал на одно колено, прикрывая остальных, которые занялись замком.

— Готово, майор, — крикнул кто-то.

Вся восточная часть базы вспыхнула в ослепительных взрывах, отбросивших в небо огромные оранжево-красные клубы огня и дыма. Земля задрожала.

— Хорошо, Павло, — пробормотал Кравченко. С «Градами» все.

Он нырнул в низкую дверь здания, в которое ворвалась его группа. Это был склад вооружения. Украинец поводил фонариком из стороны в сторону по деревянным стеллажам, на которых стояли полутораметровые зеленые трубы. На других были окрашенные в белый ракеты.

— То, что нужно, — сказал он. — Берите столько, сколько унесете!

Партизаны похватали переносные зенитно-ракетные комплексы 9К38 «Игла» один за другим и поспешили обратно. Пожары, порожденные взрывом грузовика и реактивных систем залпового огня, быстро распространялись.

Выйдя со склада, Кравченко вытащил свисток и дал три коротких пронзительных свистка. Это был сигнал к выходу из боя и уходу обратно в поля. После того, как они уйдут от разрушенной горящей базы, они разобьются на мелкие группы и уйдут по отдельности.

К тому времени как русские или их лакеи-сепаратисты выдвинут группу реагирования на колесной или гусеничной технике из Донецка, они будут уже далеко отсюда.

Украинец поднял голову, глядя в ночное небо. Нет, об одной вражеской угрозе все-таки придется позаботиться.