Александр Задорожный - Дни оружия
— Не стоило отправляться в космос с покойником на борту, капитан, — недовольно заметил Грен, — более скверную примету и придумать трудно.
— Мы должны были достойно похоронить Орина!
— Для этой цели существуют сотрудники агентства «Светлая память»note 21.
— Парень, — Рэй Клод одним глотком осушил банку с пивом, — Орин являлся членом команды. Он родился в космосе, всю свою жизнь провел среди звезд, работал бок о бок с нами, деля опасности и лишения. Такие люди заслуживают того, чтобы в последний путь их проводили друзья, а не канцелярские клерки — крысы, думающие только о том, как заработать побольше денег на чужом горе.
— Все равно, капитан, очень плохая примета вылетать в путь, имея на корабле мертвое тело. Пусть даже это останки твоего друга и достойного человека.
— Может статься, ты и прав, Грен. Все равно сейчас уже ничего не исправить.
— Орин был родным братом Уэсли, — шепнул Скайту Пол Хакинс, — за день до вылета бедняга погиб. Лопнул трубопровод охлаждения реактора, и парня обварила струя пара под давлением в сто атмосфер. С тех пор Грен стал крайне раздражительным. Он начал верить в разные приметы и прочую чертовщину. Но, Скайт, ты не обращай на это внимания. Уэсли хороший товарищ и отлично знает свою работу.
— А что скажешь, капитан, о том злополучном инциденте у стыковочного пирса?! — воскликнул Грен.
— Это когда мы только стартовали?
— Тогда наш звездолет чуть было не столкнулся с буксирным ботом! Целых две недобрые приметы в день старта! Да если бы сам дьявол хотел погрозить нам когтем, он не мог придумать лучшего предупреждения!
— Видишь, Скайт Уорнер, как складывались обстоятельства, — продолжал капитан Клод, — но, пусть я ослепну, мы не могли тянуть с вылетом. Сроки поджимали. Экологический конгресс на Эменисте открывался совсем скоро. Опоздание к началу являлось бы равнозначным полному разорению.
— Ты прав, Рэй, — ответил Скайт, — судьба не предоставила вам выбора.
Конечно, Скайта Уорнера мало интересовали события на борту «Ласточки», предшествующие выходу грузовой ракеты в последний рейс. Скайт поддерживал разговор из вежливости, чтобы не выглядеть неблагодарным в ответ на угощение и гостеприимство сидящих рядом людей. За многолетнюю практику Уорнеру приходилось стартовать и в более неблагоприятных условиях, например, когда половина экипажа была вусмерть пьяна.
— В итоге все закончилось вполне закономерно. При подлете к орбите Моногхала звездолет напоролся на мину. Большая часть команды погибла. Уцелевших захватили в плен роботы. Я, Грен и Пол — все, кто остался от экипажа «Ласточки».
— Потому что верхом идиотизма было переть напрямик через Хвост Хамелеона, — мрачно подметил Уэсли, а его старший напарник молча кивнул, — «Ласточка» вполне успевала к открытию «Чистого космоса», двигаясь в обход Галактики обычным торговым маршрутом. Хотя, не спорю, пришлось бы пошевеливаться.
— Грен, ты классный механик, но ни черта не смыслишь в юридических бумагах.
— Это уж точно, капитан. Я никогда особенно не вникал в разные там бюрократические штучки. По-моему, проще отладить забарахливший ядерный реактор, чем ломать башку над чтением какой-нибудь хитрой бумажонки. По крайней мере, в движке все просто и понятно.
— Вот поэтому ты не смог бы толково объяснить патрулю СКБnote 22, откуда взялись в трюмах звездолета пятьсот тонн пасты для шариковых ручек и почему у тебя отсутствует генеральная таможенная доверенность на ее транспортировку.
— Наверное, нет.
— Я тоже не представлял, как это сделать.
За столом воцарилось недолгое молчание. Слышалось лишь звяканье вилок о тарелки да шипение открываемых банок с пивом. Пол с Греном обдумывали последние слова капитана.
— А вас, Скайт, какая чума принесла к звезде DB-790, — нарушил тишину Пол Хакинс, — аналогичные проблемы с путевыми документами?
— Нет, с бумагами у нас был полный порядок, — ответил Скайт. — Я и компаньон Дерк Улиткинс вылетели неделю назад с Плобоя. Наш путь лежал на планету Доминанту, где должна открыться ежегодная выставка «Дни оружия». Там мы намеревались продать свою яхту.
— Много слышал об этой выставке, хотя сам ни разу там не бывал, — сказал Пол, — говорят, занятное место.
— Зачем же вы полетели через Хвост Хамелеона, если у вас на борту было все в порядке? — удивленно спросил Грен.
— Хотелось сократить расстояние и долететь побыстрее.
— И много планировали выручить за свою колымагу? — поинтересовался Рэй Клод.
— Миллиона три.
— Да, — сочувственно произнес Грен, — вот уж действительно не повезло. Сейчас ваш корабль, наверное, не обменяешь и на банку с пивом.
— Почему? Реактор остался целым, — возразил Скайт, хотя и сам отлично понимал, что «Триумфу» никогда не суждено подняться в небо. — Я собирался добраться до местного космодрома, чтобы узнать, остались ли на планете какие-нибудь звездолеты. Ведь необходимые детали можно снять и переставить с других кораблей.
— Забудь об этом, парень, — упавшим голосом произнес Рэй Клод, — роботы Этмонса не дадут тебе пройти и нескольких кварталов по городу. А что касается твоей яхты, сдается мне, на ее ремонт уйдет гораздо больше трех миллионов кредитов.
— На Моногхале нет ни единого исправного корабля, пригодного для выхода в безвоздушное пространство, — добавил Грен Уэсли. — Этмонс не такой дурак, чтобы оставлять кому-то шанс на спасение. Свидетели ему ни к чему. А все мы лишь надоедливые крысы, мешающие Этмонсу обтяпывать здесь свои грязные делишки.
Пол Хакинс молча кивнул головой, подчеркивая правильность сказанного.
Рядом с Хакинсом сидел мужчина лет сорока пяти. Его изможденное лицо покрывала серая щетина. Время от времени он поднимал руку и чесал заросший подбородок. На сутулых плечах мужчины висел грязный пиджак зеленого цвета. Костюмы таких расцветок раньше носили холеные менеджеры рекламных агентств. Сейчас когда-то модный пиджак износился почти до дыр. Из-под мятых, лоснящихся рукавов торчали засаленные манжеты. Воротник рубашки сильно истрепался. Худую шею с выступающим вперед кадыком украшал замызганный обрывок галстука. А на переносице франта с претензией на шик и элегантность поблескивали треснутые стекла очков в сломанной золотой оправе.
— Ким Рислинг, — представился он Скайту, интеллигентным жестом поправив очки, — специалист по торговому менеджменту.
— Вас тоже сбила имперская мина у орбиты Моногхала, мистер Рислинг? — спросил Скайт.
— Нет, господин Уорнер, вообще-то я местный. Всю жизнь прожил на этой планете и исколесил Моногхал вдоль и поперек. До войны я продавал пылесосы, зубные щетки и энциклопедии. Надо сказать, удача сопутствовала мне. Все сбережения копились на счету в Первом национальном банке. Со временем я планировал открыть собственную контору… — Ким тяжело вздохнул при мысли об ушедшей, полной достатка жизни. — Когда началась война, я решил остаться на планете, — продолжал Рислинг, — конечно, очень многие жители Моногхала в спешке эвакуировались, лишь почувствовав запах пороха. Трусы и глупцы. Для предпринимателя война — самый быстрый и надежный способ разбогатеть. Да, согласен, риск, что тебя подстрелят, достаточно велик. Но разве в наш безумный век менее опасно ездить подземкой, обедать в экспресс-кафе или покупать модные патентованные пилюли через рекламные каталоги? Все относительно, мой друг, все относительно в этом проклятом мире. Во время войны я принялся продавать сменные фильтры для противогазов и одноразовые носки фирмы «Олсен»…
Слушая длинный монолог Кима, Скайт увидел, что Рэй с трудом пытается подавить зевоту. Грен нервно встал из-за стола, подошел к штабелю с упаковками пива и взял себе еще одну банку. Хакинс, не обращая внимания на Рислинга, начал составлять в стопку грязные тарелки. Скайт догадался, что эту историю присутствующие здесь слышали не один раз. Теперь, как новый человек, Уорнер тоже должен был пройти через это испытание.
— После окончания боевых действий, — монотонно продолжал Рислинг, — когда на Моногхал стали возвращаться беженцы, самым ходовым товаром стали двойные, сверхутепленные палатки с автоматическим подогревом… — Дальше Рислинг принялся перечислять какие-то названия фирм и товаров, их достоинства и недостатки. Весь его монолог походил на бормотание шамана, произносящего заклинания. Скайт вникнул в то, что ему говорят, только когда Рислинг вновь стал произносить понятные слова: — Потом все пошло прахом. Нет больше Первого национального. Крейсер «Голубая кровь» аннулировал мои счета. Последние пятнадцать лет я испытываю горячее желание поскорее убраться с Моногхала. Слышал, что Плобитаун сущий рай для делового человека. Еще не поздно начать бизнес заново. Если я доберусь до Плобоя, то, наверное, смогу поправить пошатнувшиеся дела.
