Вячеслав Шалыгин - Черно-белое знамя Земли
Горохов видел еще не такие кошмары, поэтому не оцепенел и не растерялся. Да он, если честно, и не успел бы запаниковать, даже если бы захотел. Вторая волна метеоритной атаки длилась всего около трех секунд. Несинхронный залп картечью из тысячи орудий, и все кончено. Тем не менее лейтенант за эти три секунды успел больше, чем остальные его товарищи. В первую очередь он успел спрятаться в боковом аварийном коридоре — бронированном «аппендиксе», пристроенном к шлюзовому как раз на случай отказа силовых щитов, — а еще он поднатужился (за секунду до наступления невесомости) и умудрился втащить туда обмякшее тело раненого беглеца. Поступил он так не потому, что старался спасти свидетеля, просто этот Чжен Линфань был к лейтенанту ближе других. Забросив раненого в бронированную капсулу, десантник развернулся с твердым намерением втащить в убежище еще хотя бы одного товарища, но тут сработала автоматика, и титановые створки отрезали спасательную капсулу от изрешеченного шлюзового перехода.
Горохов с досадой треснул кулаком в люк, отлетел к дальней стенке отсека и едва сумел погасить инерцию, уцепившись за поручень. Вряд ли кто-то из оставшихся за бортом «ковчега» ребят был еще жив, лейтенант это отлично понимал. Автономный комп «аварийки» выполнил свою программу безупречно и спас, кого сумел. Но человек не компьютер, ему свойственно надеяться, причем до последнего. Горохов не видел трупов, а значит, надеялся, что парни живы, и поэтому ему стало досадно. Впрочем, пять секунд спустя все сомнения исчезли, а досада уступила место более насущным мыслям и соответствующим моменту эмоциям.
Возможно, искусственный голос главной управляющей программы орбитальной станции предупредил о третьей волне атаки, а возможно, не успел, землянам в изолированном отсеке его было все равно не услышать — эфир трещал помехами. Но, так или иначе, третья волна последовала через пять секунд после второй и была гораздо продолжительнее обеих предшественниц вместе взятых. Каменный дождь молотил по незащищенному шлюзовому переходу секунд пятнадцать. В результате от конструкции осталось лишь несколько продольных балок, чудом удерживавших обесточенные останки дока и помятый, но целый и даже сохранивший герметичность «аварийно-спасательный аппендикс» привязанный к «Тайко-7». Жаль, забраться в бронированную капсулу удалось только троим: рядовому Миню, искавшему там санитарную укладку, лейтенанту Горохову и Чжену Линфаню, беглецу от даоского правосудия.
— Еще будет долбить? — Минь подплыл к двери и настороженно прислушался. — Полная разгерметизация, да?
— Полная задница. — Горохов открыл лицевой щиток. — Укладку нашел?
— Да, сейчас. — Минь откинул крышку кейса, достал какие-то шприцы и подплыл к Линфаню. — Сейчас мы его взбодрим. А как мы отсюда выберемся?
— Нахрапом, Минь.
— Простите, господин лейтенант, как?
— Полиция обязательно проверит эту капсулу, значит, или подгонит катер, или протянет сюда гофр ремонтного перехода. Наша задача — использовать эффект внезапности. Сразу бьем в рог и прорываемся. Улавливаешь мысль?
— Улавливаю, господин лейтенант. Если катер, хорошо. А гофр будет плохо. В невесомости драться неудобно.
— А что в ней удобно делать? — Горохов невесело усмехнулся. — Если катер, ори во всю глотку: «Федеральная полиция! Всем лечь на пол!» Если переход, кричи: «Прижаться лицом к стене!» И сразу стреляй на поражение.
— Может, лягут?
— Могу поспорить на месячное жалование. Крикнуть для протокола надо, но толку не будет. Стреляй, не сомневайся. Это приказ. Линфаня желательно вытащить, но главное уцелеть самим. Уцелеть и доложить об этом инциденте в штаб Экспедиции. Иначе все наши товарищи полегли зазря, понимаешь?
— Да, господин лейтенант.
— Нет, господин, — вдруг прошептал Чжен Линфань. — Вы не прорветесь. Они быстрее вас втрое… они видят в темноте… они могут обходиться без воздуха до десяти минут.
— Что он бормочет? — заинтересовался Горохов.
— Говорит, что они быстрее нас вдвое.
— Втрое…
— Втрое. — Минь поднял взгляд на командира и пожал плечами. — Спецназ?
— А почему ты решил, что за тобой охотится спецназ? — Горохов подплыл к раненому поближе. — Форма у них обычная, оружие тоже.
— Нет, господин офицер, не спецназ. — Линфань попытался сглотнуть, но слюны не хватило. — Они опаснее. Вам их не одолеть. Надо выбираться отсюда иначе.
Минь перевел все дословно.
— Интересно будет узнать — как? — Горохов состроил скептическую физиономию. — У тебя есть план?
— Я знаю этот тип станций, на каникулах я подрабатывал на «Тайко-18» разнорабочим. Мы в бронекапсуле? Она может двигаться вдоль направляющих, как лифт. Продольные балки уцелели? Мы все еще часть станции?
— Откуда мне знать? — Горохов в сомнении покачал головой. — Может быть, мы уже давно дрейфуем в открытом космосе. Где пульт управления?
— Его нет. Только кнопка… там… в нише с аварийными комплектами. — Язык у Линфаня окончательно высох и перестал ворочаться.
— Ладно, рискнем. — Горохов подлетел к нише и вышвырнул все, что там лежало. — Аптечка, скафандр, инструменты… это я понимаю, но кнопку-то зачем сюда упрятали? Почему не оставили на виду? А если человек не в курсе, что она вообще существует? Подыхай на здоровье, так что ли?! Умники!..
…Линфань слабо понимал, о чем ворчит этот федеральный офицер. Он вообще плохо соображал из-за тупой боли в боку и сильной жажды. Единственное, что он понимал вполне отчетливо, — удача на самом деле от него пока не отвернулась. Линфань принес жертву капризной госпоже, и она, немного подумав, «взятку» приняла. Не изменится ли ее настроение в ближайшие пять минут, сказать было трудно, но пока удача беглецу благоволила. Сейчас этот лейтенант найдет кнопку, капсула скользнет в технический трюм, а уж оттуда можно будет попасть в любой док или на причал, хватило бы сил. Полиция под палубу не полезет. А если и полезет, будет блуждать по темным закоулкам целый год. Там даже опытные техники умудряются заблудиться, а уж полицейские… Будь у этих людей-Инь даже не ночное зрение, а рентген вместо глаз — на техническом уровне они как слепые щенки. Главное, чтобы сработала автоматика капсулы!
Палуба отсека вдруг ощутимо дрогнула, и от этого толчка Линфань «воспарил». Невесомость была не такой уж противной штукой, но сейчас Чжену хотелось снова почувствовать тяжесть тела. Невесомость его, честно говоря, пугала. И без нее не поймешь, жив или умираешь, а уж с ней — подавно. Лучше тяжесть в ногах, неподъемные руки и клонящаяся долу голова. Так надежнее.
Желание Линфаня исполнилось довольно скоро. Внезапно вернувшаяся гравитация «уронила» его на палубу капсулы, и Чжен застонал от боли в боку.
«Но, возможно, лучше было оставаться в невесомости».
— Куда мы попадем? — спросил у Линфаня рядовой, кажется, офицер называл его Минь. Судя по произношению, этот желтолицый парень был с Земли, но не из Китая, а с Северных территорий. Да, скорее всего, сибиряк.
— Технический уровень, — прохрипел Линфань. — Мне бы воды… немного.
— Потерпи. — Минь сочувственно похлопал Чжена по руке и перевел его ответ лейтенанту.
— Технический уровень — это хорошо. — Офицер ударил по замку.
Створки люка раскрылись, и почти сразу в воздухе что-то просвистело. На лицо Линфаню брызнули теплые капли, но не воды. Чжен облизнул губы. Было солоновато и неприятно. Чжен судорожно стер с губ чужую кровь и перевел взгляд на просвет люка. Рядовой Минь медленно осел на палубу и завалился набок, перекрыв Чжену весь обзор.
Линфань ничего не видел, зато многое слышал. Свист игольчатых пуль, тонкое подвывание генераторов, звуки потасовки, крики, стоны, шумное дыхание, топот и непереводимый русский мат. Именно этими звуками все закончилось.
С головы до ног перепачканный кровью лейтенант сунул оружие в кобуру, наклонился и помог Линфаню подняться.
— Засада была. Хорошо, что на всякий случай, а не целенаправленно. Четверых отрядили. Ты как?
— Нормально. — Линфань вдруг осознал, что понимает каждое слово офицера, потому что тот перешел на довольно приличный английский.
— Опирайся. — Лейтенант подставил плечо. — Ты здесь хорошо ориентируешься? Седьмой док справа от нас или слева?
— Там. Слева.
— Идем налево. — Офицер почему-то усмехнулся. — Ну, и заварушку ты устроил, Чжен Линфань.
— Я?
— Из-за тебя, — уточнил десантник. — Не знаю, что за информацию ты раздобыл, но надеюсь, она того стоит.
— Я могу передать запись вам, офицер. Вы сами все поймете.
— Нет, не мне. — Лейтенант помотал головой. — Что меня касается, я уже понял. Из-за тебя Дао не побоялась пойти на прямой конфликт с колониальной Экспедицией, значит, ты не беглый вор и не убийца, а… назовем тебя «политическим эмигрантом». И ты действительно знаешь нечто опасное для режима Дао. А режим, которому есть что скрывать от Федерации, — враждебный режим. Правильно?
