Сергей Дмитрюк - Зуб кобры
… Таня! Мы летели с ней прямо на закат, подобный туннелю из радуг. На выходе из туннеля было слепящее белое солнце. Под нами — расплавленное закатом спокойное море, колыхавшее медленные аметистовые волны.
— Прощай, закатный мир!.. — почти поет Таня. Хорошо знакомым мне движением она отбросила назад волосы, откинулась на поручень гравиплана.
При взгляде на нее теплеет сердце. Глаза Тани следят за мной спокойно, с любопытством. Мне очень многое хочется сказать ей сейчас, но она молчит, молчу и я.
Под прозрачным, почти невесомым крылом гравиплана расстилается море, а сам аппарат похож на многоцветную бабочку в лучах заката…
И вдруг все исчезло. Я открыл глаза и увидел голубой шар над головой. Шар слабо мерцал, но главное — нет больше Тани! Или это был только сон?..
Я закрыл глаза: снова виделось прозрачное зеленое море, звонко плескавшее волнами на белый и легкий, как пена, берег, радужный закат… Видение длилось секунду, после чего я окончательно проснулся.
Шар над головой вспыхнул, замигал и погас. Только сейчас, ощутив, что лежу на широком диване совсем без одежды, я понял, что это реальность, а море и Таня — только сон. Отбросил простыню, сел на постели, попав ногой на халат, валявшийся на полу.
Сумеречный красный свет заливал комнату. На удивление, здесь было прохладно и приятно, как бывает только ранним утром, когда солнце еще не взошло и лишь слабая заря освещает восточный горизонт. Именно поэтому фотоэлемент потушил светильник на потолке.
Я провел ладонями по лицу, пытаясь стереть остатки сна, вспоминая вчерашний день во всех подробностях и в особенности встречу в ресторане «Волшебный Гарем». Вдруг совершенно неожиданная мысль пришла мне в голову: у меня сейчас, наверное, очень глупый вид — сижу голый, свесив ноги с дивана, взлохмаченный и сонный. Эта мысль почему-то заставила меня суетливо натянуть на себя халат, хотя в номере никого, кроме меня, не было.
На приемной панели визиофона замигал вызов, сменился зуммером. Я подошел к щитку, нажал кнопку. Дежурная предложила мне завтрак и освежающую прогулку по океану. Отказавшись от последнего, я заказал ей фруктовое пюре и бутылку сока. Дежурная ослепительно улыбнулась и исчезла с экрана. Снова зуммер. На этот раз он исходил от теледатчика. Я сообразил, что наступило время утреннего рекламного выпуска. Значит, уже шесть часов по земному времени.
Экран вспыхнул, развернулся глубиной космоса, со слишком яркими и крупными звездами, чтобы все это было натуральной съемкой. Из глубины экрана появилась яркая голубая точка, быстро увеличилась в размерах, обретя очертания загадочного космического корабля с крыльями летучей мыши. Общий план сменился показом выпуклой стеклянной кабины и сидевшего в ней человека.
Было трудно разобрать — женщина это или мужчина. Присмотревшись, я решил, что все-таки женщина. Лицо ее было сильно разрисовано: глаза и веки были вырисованы, как крылья все той же летучей мыши; губы покрашены в яркий синий цвет и сильно удлинены; волосы зачесаны назад и собраны на затылке фиолетовой искрящейся лентой. Темные зрачки загадочной инопланетянки устремлены вдаль.
Тут же камера оператора показала объект, вызвавший ее столь живой интерес: маленькую желтоватую планету около красного солнца, в которой я без труда узнал Гивею.
Планета стремительно приближалась. Поплыли рыжие облака, и корабль мягко приземлился на объект, очень напоминавший театральную декорацию. Черный зеркальный пол; невдалеке «растет» раскидистое дерево с крупными сочными плодами; позади него — пылающее алое «солнце».
Крышка прозрачной кабины открылась, и инопланетянка вышла из своего странного аппарата. На ней плотно облегающий черный костюм, лоснящийся в лучах «солнца». Длинные худые ноги затянуты в сапоги с серебряными пряжками на высоких широких каблуках. Плечи незнакомки сильно расширены и заострены кверху, с них спадает плащ — «летучая мышь». Загадочная гостья Гивеи подходит к дереву: на экране легко ступающие ноги, снятые снизу. Тонкая рука тянется к сочному плоду, срывает его. Острые белые зубы откусывают от плода большой кусок… Кадр замирает.
— Если вы хотите ощутить всю прелесть сочных плодов Гивеи вдали от дома, — комментирует восторженный голос за кадром, — покупайте натуральный фруктовый джем от фирмы «Амия». Полный витаминов, он необычайно вкусен и полезен. Где бы вы ни находились, съев его, вы почувствуете себя на родной планете!..
Дальше смотреть было не интересно. Мне уже порядком поднадоела вся эта рекламная шумиха, занимавшая почти все экранное время и не оставлявшая места для настоящего искусства. Я включил авторедактора и отправился умываться.
Комнату наполнили нестройные звуки музыки, громкие голоса — памятная машина переключала каналы теледатчика с интервалом в несколько минут.
Из глубины зеркала на меня посмотрело незнакомое лицо с желтоватой кожей и спутанными волосами, и только глаза скрадывали ощущение присутствия рядом чужого человека. Пластиплоть была лишена жестких волос, поэтому необходимости в бритье не было. Я отодвинул стеклянную дверцу душевой кабины и встал под колючие струи воды, с удовольствием впитывая в себя приятную прохладу.
Когда я уже вышел из-под душа и сушился в горячих потоках воздуха, сильный мужской голос диктора читал в теледатчике выпуск последних новостей. Заинтересовавшись, я заглянул в комнату.
«… Вчера, — сообщал диктор, — во время проведения очередного эксперимента по программе „Левиафан“ произошла авария на одной из передающих энергетических установок, уничтожившая лабораторию в лесах Южного полушария. В результате взрыва лаборатории погибло двести человек, сто сорок пять пропало без вести. Лаборатории нанесен значительный ущерб».
На экране замелькали кадры: съемка велась с гравиплана. Аппарат летел над лесом — зеленая стена внизу мерно качалась под напором воздушного потока, плавно наваливалась на лобовое стекло кабины. Вот гравиплан завис над одной точкой. «Глаз» камеры опустился вниз. Чуть поодаль, километрах в десяти, горел лес: над кронами деревьев стелились клубы серо-черного дыма, изредка прорывалось желтое пламя. На выжженной пожаром пустоши догорали деревья, трещали и вспыхивали головешки. Внизу, среди сплошной зелени, чернело пятно овальной формы. Стволы вокруг повалены так, будто их снесло ураганом.
Вдруг меня осенило: ведь совсем недавно здесь произошел направленный удар боевым излучением. Поэтому и повалены стволы, ведь боевой луч срезает, как спички, самые толстые деревья. Но здесь излучатель определенно обладал гораздо большей мощностью, а этот выгоревший овал — не что иное, как воздушная мишень. Без сомнения, излучатель находился за пределами атмосферы, скорее всего на спутнике.
Авторедактор переключил канал: снова побежали кадры рекламы. Я продолжал смотреть на экран, не замечая происходящего на нем.
Что это было? Неужели то самое оружие, о котором столько говорят?.. Очень похоже на то. Значит, оружие действительно существует, и они испытывают его! Как он сказал? Программа «Левиафан»?.. Что это за программа? Почему они сообщают о секретных испытаниях по телевидению?.. Хотя причина есть — погибли люди, а они этого не ожидали. Кто были эти люди? Возможно, какая-то экспедиция или жилой поселок?.. Главное для меня сейчас то, что они были вынуждены признать существование секретного проекта, который был целью моего прилета на Гивею.
«… Взрыв лабораторной установки…»? Я усмехнулся. Так, что я теперь знаю?.. Только то, что это излучатель необычной мощности, что они его испытывают, а значит, проект находится в стадии практических разработок… Мало!
Вдруг меня осенило: ведь телепередача могла быть, хотя и косвенным, но доказательством! Я подскочил к теледатчику, остановил беготню по пляжу полуголых девиц, исполнявших какой-то сумасшедший танец; нажал на щитке управления клавишу «Память», отыскивая нужный канал. Вот! Теперь кнопка «Запись», и через пять минут у меня в руках лежала памят-кассета с записью нужной информации. Я поискал глазами, куда бы ее спрятать. Не найдя ничего подходящего, сунул кассету в свой чемодан.
Это была первая удача за прошедшую неделю. Теперь снова в город, искать необходимых мне встреч. Сегодня можно будет прогуляться по общественным паркам, где я еще ни разу не был. Происшествие в ресторане «Волшебный Гарем» странным образом заинтересовало меня. Интуиция подсказывала мне, что случившееся имеет для меня большую важность, но ощущения эти были столь неопределенными и зыбкими, что осознать и оценить их до конца я не мог. Всю дорогу до столичного парка отдыха меня не покидало тревожное предчувствие каких-то грядущих событий.
В парке было тихо и спокойно. Близость природы всегда приносила большую радость на Земле. Здешняя природа во многом была похожа на земную, потому что была перевезена сюда с Земли, поэтому я с удовольствием бродил по широким аллеям, сидел на берегах маленьких искусственных водоемов и у аккуратных фонтанчиков. Плоские сизые кроны кедров отбрасывали длинные черные полосы прохладной тени, в которой укрывались уютные беседки и лавочки. Толчея и спешка большого города, казалось, была где-то далеко, и туда не хотелось возвращаться.
