Дмитрий Манасыпов - Дорога стали и надежды

Дармов ударил рукой по столу, откинулся на спинку своего немаленького кресла. Вот теперь он точно стал самим собой – без маски, без притворного добродушия. Короткие волосы жестко торчали вверх, рыжея в тусклом свете. Глазки, светлые, рыбьи, ожили, блеснув зло и умно. Щеки, в легких оспинках, перестали прятать ямочки от улыбок.

– Слушай меня внимательно, сталкер. Словечко-то какое кто-то подобрал… сталкер. Эх, прошлое, да грехи наши тяжкие и дети глупые. Как оно там было, Азамат, не знаешь, откуда такое название-то пошло? Не? А я знаю… помню-помню, как жопку твою обосранную на фонтанчике в Баден-Бадене мыл, засранец. Это идиома, Абдульманов. Сталкерами величали малолетних ребятишек, переигравших в игры и обчитавшихся книг о приключениях в краю неведомых мутантов, монстроуродов и страшных опасностей. Сюда бы их, к нам, хоть ненадолго. Так вот, сталкер, дело к тебе сложное, но исполнимое. Уколова, проясни своему будущему напарнику причину нашего с тобой выбора именно его.

Азамат хотел покоситься назад, но передумал. Она не вставала со стула, и тут повернешься немного – проиграешь психологически. Как в игре в «гляделки»: моргнул раньше, о-о-оп, ты продул, лошара.

Голос у офицера СБ, Евгении Уколовой, о которой Азамат ничего раньше не слышал, стал резким:

– Азамат Абдульманов, двадцать пять лет. Уроженец Октябрьского района города Уфа. Воспитывался в интернате имени Юлаева. По окончанию заведения призван на военную службу. После прохождения курса молодого бойца в составе учебного батальона номер три, распределен в учебный отряд ОСНАЗ Службы Безопасности Новоуфимской Коммунистической Республики. Обучение прошло в сокращенный срок в связи с началом боев против бандформирований сепаратистов. Участвовал в боях на направлении Чишмов и Давлеканово, представлен к награждению в виде отпуска на десять сток. Участвовал в боях в районе…

Азамат Пуля слушал ровный и сухой отчет о своем прошлом, смотря на трещины в виде профиля Ахмет-Заки Валиди. Про бои за куски земли, не так сильно выжженной кислотой, льющейся с неба, не опаленной до полного опустошения смертельным жаром радионуклидов. Слушал, и, сам того не желая, старался увидеть за невозмутимым голосом прошлое…

Далеко на востоке небо начало светлеть, выдавая скорый восход узкой розовой полоской. Небо, очистившись от туч, сверкало мириадами уже гаснущих звезд, казавшихся такими близкими.

За пролеском, справа, сухо протрещало прерывистыми выстрелами, но красной ракеты, безмолвно вопящей о нападении, не появилось.

– Эт чего это там? – Мишка Сосновцев с хрустом стянул противогаз, игнорируя устав гарнизонной и караульной службы, потер переносицу и широко зевнул. – Опять наш Дикий развлекается?

– Ага. – Рамиль, покосившись на него, с трудом сдержал зевок. – Он предупреждал, что войну сегодня устроит. Скучно, говорит, просто так сидеть.

– Ну, он и монстр. – Сергей Саныч, все ковыряющийся в старом «ночнике», осуждающе покачал головой. – Адреналина не хватает, что ли? Ну его в баню, воевать-то. Надоело уже.

– Слышь, Саныч. – Пуля толкнул его дульником автомата, спрятанным в картонный цилиндрик из-под «осветилки». – А тебе-то чего мотаться взад-вперед? Сидел бы себе в своей радиорубке на колесах и дрых благополучно.

– Поспишь здесь. – Сергей Саныч уже привычно заворчал. – Я прогуляться решил, проверить, как батарейки зарядились…

– У тебя зарядка появилась? – Мишка уставился на связиста. – А я все думаю, чего он шляется с этой неработающей шайтан-машинкой… И давно?

– Да не-е. Вчера привезли, с Уфы. Попросил своих, они скоммуниздили в штабе и прислали. Так что давайте ко мне, если что, заряжать буду.

– Эх… – Азамат снял картонку. – Сейчас тоже постреляю. Попугаю кэпа, а, Рамиль?

Все четверо, дружно ухмыльнулись. Красные точки трассеров с шуршаньем полетели вперед, через дорогу, через овраг с узенькой речушкой, пропадая в густых, шелестящих зарослях по той, «чужой» стороне. Это не разрешалось командованием, это не экономия боеприпасов, а бесцельная трата. Но командование сидело в Новой Уфе, а ОСНАЗ торчал в наспех вырытых окопах по дороге на Стерлитамак, поэтому – предупредительный огонь, отпугивающий и мутантов, и диверсантов. А напорется на него бродяга, которому взбредет в голову дурь пробираться по ночам этими дикими местами, так не надо шляться где ни попадя.

– Ух! Хорошо-то как, Настенька!!! – Рамиль довольно улыбнулся. – Чуток встряхнулись.

Минутой позже огонь открыл тот самый пулеметчик, со стороны которого недавно они с Санычем и пришли.

– О, девиант, не спит больше, надо же. – Сергей Саныч выглянул за бруствер, заорал. – Кузя, хорош там уже палить, мы тебе верим!!!

– Так чего там было-то? – Пуле давно стало скучно, и хотелось услышать что-то интересное.

– Ну, че… – Рамиль почесался. – Достали вши, мать их… Вышел я, значит, со своей землянки. Прошелся по задним постам, смотрю, у молодых там все в порядке. Ну, думаю, пойду по часовой стрелке, глядишь, и наткнусь на какое-нибудь злостное нарушение Устава гарнизонной и караульной службы. И, представьте себе, только значит, в траншейку то я спустился, и тут… опа-на!!!

Рамиль выдержал паузу, явно подражая кому-то из инструкторов отряда, матерых бывших военных Второй армии.

– Ой, да хорош, Рамиль, не тяни, а?!! – Сергей Саныч повернулся к нему. – Мы чего тут, в кино играем что ли, Уилл Смит, блин. Рассказывай, давай уже, только, чур, не сильно ври.

– Кто, какой вилсмит?! А, ладно. – Рамиль сел удобнее и начал с явным удовольствием врать про свое единоличное героическое спасение спящего отряда. – Я, значит, смотрю, а наш Кузя как-то так интересно лежит на спине. Думаю, ну мало ли, вдруг он звездами любуется. Пойду, вместе с ним посмотрю… Всегда любил на звезды смотреть, когда их видно. Вы ж поняли?

– Да, да… – все дружно закивали, показывая, что поняли.

– И тут как раз Сергей Саныч из окопа вылез, да, Саныч? Ну, пошли мы с ним вдвоем смотреть, чего этот как его там? Да, точно, астроном там углядел, ну, на небе-то. Подходим – а он, значит, лежит, и смотрит открытыми глазами прям на нас… И молчит.

– Точно. – Саныч усмехнулся, завертел, вроде как самому себе не веря, головой. – Я ну очень сильно удивился, как это увидел. Смотрит на нас, и молчит, натурально. Ну, Рамиль, подошел и…

– Как дал ему с ноги в грудак, он же в бронежилете был. Тут Кузя и очухался, а я ему – ты чего? А он мне – я, грит, вас видел, но так испугался, что прям ни слова сказать не могу…

– Вот клоун. – Азамат хмыкнул. – Это ты его за это так отмудохал?

– Ну, да. – Рамиль снова почесался. – А чего он врет то? Заснул, так заснул, а то – увидел, испугался… Пургу какую-то прочесал по ушам.

– Понятно. – Мишка поднял рукав, посмотрев на часы. – Еще час с небольшим, и все, у-а-ха-х-а…

Все согласно закивали. Да уж, самое лучшее, что могло произойти каждый день, – это утренний уход с постов, когда можно на какое-то время просто отключиться, погрузившись в сон. И порой сон приносил кусочек той небывалой, несбыточной, далекой и желанной жизни, сгоревшей не так давно. Цветной, красивой, полной, и, несмотря на сложность, кажущейся легкой и беззаботной, хотя из всех четырех хорошо знала про нее ровно половина, Мишка да Саныч.

– Ну ладно. – Рамиль встал, позевывая. – Пойду я дальше. У меня вон там, справа, трое молодых. Саныч, ты со мной?

– Да-а-а. Пойдем пройдемся…

Ночь из густого черного бархата превращалась в серую с небольшими темными кусками наполовину прозрачную плотную кисею. Хмарь накатывала вместе с солнцем, где-то там, в высоте, упорно лезущем через низкие плотные тучи. Проявились мохнатые горбы холмов, заалела полоса на востоке, чиркнула и скрылась в глубине серой мглы неба. Светлое пятно горы Шихан, вроде бы показавшееся вдалеке, снова пропало.

– Да… – Мишка положил локти на бруствер, вздохнул. – И чего оно нам надо?

– И не говори. – Азамат встал рядом. – Мне все-таки дома больше нравится.

– Дом… Я иногда думаю, вот вернуться бы на самом деле домой. А так и не помню практически, что да как там было. Я ж в армию только пошел, на год. Девушка была, только… взяла да прекратила писать через месяц.

– Письма?

– Ага, трактаты… эсэмэски.

– Чего?

– Ай, какая разница-то! Эх, женщины… У меня подружка есть, в Деме, такая г-о-о-о-р-я-ч-а-а-а-я… А здесь даже за патроны не найдешь никого. Если бы не медсанчасть, то вообще хоть волком вой. И то одна Марина, а она женщина серьезная.

– И не говори, брат. Только вот достала она, писать в траншею ходить. Да?

Стук аккуратно прикрываемой двери донесся из-за спины. Чуть позже, как и всегда в это время, зажурчало.

Мишка подмигнул:

– Слышь чего, братишка?

– А? – Азамат ухмыльнулся.

– Плохо без бабы, говорю. Вот еще как-нибудь Маринка ссать выйдет в окопы, прямо там ее и приголублю. Не все ж капитану личную жизнь устраивать.

Журчать перестало, как отрезало. Почти тут же бухнула отсыревшая дверь. Мишка беззвучно засмеялся, снова подмигнув: