Валидуда Анатольевич - На задворках галактики
Деревня полыхала. Всех оставшихся жителей загнали в церковь. Потом и её подожгли. Занялась она быстро, эти варвары её из дерева построили, да и бензин помог. Стоять вблизи было невозможно, настолько жарило. А когда всерьёз соседние дома полыхнули, то весь батальон поспешил прочь. Тут за бывшей деревней с дикарским названием Саяновка, крики этих заживо горящих животных были не слышны. Пусть молятся поусердней своему богу, лживому богу! Может снизойдёт и потушит церковь? Но нет, они не молились, они орали и выли, знали, наверное, что бог их — один пустой звук. Надо же, в какую-то высшую сущность на полном серьёзе верят! Хотя знают ведь, что науке ничего ни про какого бога не известно! Как может трезвомыслящий человек забивать себе голову подобной чушью? Значит, правду говорят, что они не люди, по крайней мере большинство из них. Дикари одним словом.
Всё началось под вечер. Батальон вошёл в деревню, заменив хаконцев — долбанных союзников. Все поначалу удивлялись, хаконы после себя даже скотину оставили, кто-то ещё пошутил, что союзнички могли и заплатить за какую-нибудь курицу или барашка. Неизвестно правда это или нет, только доблестные солдаты Велгонской Народной Армии этим животным за скот никогда не платили и впредь не собираются. Много чести! Это их обязанность кормить и обслуживать своих освободителей. Вот когда их правители на тот свет отправятся, да состоится торжество присоединения к Великому Велгону, тогда уж и платить станут. А сейчас… А сейчас пусть жратву готовят вместе с их знаменитым национальным напитком 'Первач'. Ну и девки само собой.
Про самогон, особенно первач, капрал был давно наслышан. Напиток и впрямь оказался хорош. Старая карга поначалу давать не хотела, пока в рыло не получила, а тут ещё и взвизгнул кто-то. Капрал дёрнул за занавеску, а там дочка старухина. Дикарка симпатичной оказалась, только не совсем взрослой. Ну ничего, после этой ночи повзрослеет. Два рядовых, Ралф и Вилиам, вытащили девку и поволокли в спальню. А капрал опробовал самогон, заел какой-то кашей и следом за ними. На правах первооткрывателя, первой девка досталась ему.
Потом полночи отделение самогон распивало, начисто выметя съестные запасы из погреба. Надо же было и впрок запастись. В середине ночи припёрся сержант, уже где-то набравшийся и весёлый. Рассказали ему про девку, он в спальню, а потом как заорёт: 'Мудаки!! Я вам покажу, как над сержантом Хьюмом издеваться! Или вы, дебилы, решили, что я некрофил?!' Тут и выяснилось, что девица-то издохла. Наверно, под Ралфом, хотя может и раньше, просто никто внимания не обратил. Сержант гремел ещё долго, потом догнался первачом и пошёл закуску искать.
А когда из сеней раздался его ужасный вопль, все испугались. Хьюм жутко кричал, будто его обожгли или обварили. Как выяснилось, его действительно обварили. Старая карга кипяток в лицо плеснула.
Нож карге не помог, её всем отделением пинали, потом за ноги повесили.
В это же время в деревне зазвучали выстрелы. Сперва охотничьи ружья били и русские карабины, потом свои винтовки зазвучали. Тринадцать человек в батальоне раненных оказалось, плюс сержант Хьюм. Но он помер к утру, когда уже деревня догорала. Командир роты капитан Джерс сказал, что надо было этих дикарей сразу жечь, тогда не было б небоевых потерь. Но лейтенант с ним спорить начал, говоря, что сначала надо было всю жратву изъять со скотом вместе. А потом посмотрел на капрала и приказал принимать отделение вместо Хьюма.
На следующий день в батальон пришёл приказ выступать. Полк, как и вся дивизия, был брошен на штурм небольшого городка с идиотским названием не то Виляйск, не то Вилюйск. Лейтенант сказал, что это из-за названия местной речки Виляйки, которая настолько извилиста, что сколько глаз хватает, всё куда-нибудь влево или вправо извивается. Здесь в тылу она текла с юга на север, городок огибая, а и за ним обратно поворачивает на юг. Так её просто речкой и называли, не ломать же язык из-за местного названия! А лейтенант ещё сказал, что потом по-новому нормально её переименуют. И городок тоже. А речушка мелкой оказалась, в любом месте в брод перейти можно. Но вода сейчас ледяная, пришлось пять миль топать к понтонам.
Дивизия меняла союзников, те несколько раз в город врывались, но их постоянно оттуда вышибали. Хаконцев в тыл отводили, очень много они потеряли на подступах и в уличных боях. Только 37-й отдельный батальон народных героев остался. Эти хаконы уходить не пожелали, сказали пока городок не возьмут и не отомстят, не уйдут. С народными героями капрал ещё не сталкивался. По рассказам, это были хорошие вояки. Но похоже, сумасшедшие. Понятно, что в плен не сдавались, их просто не брали. Но если они пленных захватывали, то такое творили! Видел как-то капрал их усердие. Нет бы просто поперевешивали, порасстреливали или на кол. Так нет, они настоящие истязательства устраивали. Капрал даже у ротного не побоялся спросить, зачем это? Но капитан Джерс посмеялся. Ответил, что сам научит молодого капрала, как кожу по живому снимать. Или в котле варить, сначала одну ногу, потом вторую, потом руки, ну и далее по списку. Дальше капрал спрашивать не стал, потому как был впечатлительный и невольно представил, что с ним самим такое делают. Его вырвало, а потом стало страшно.
На подходе к передовой походные колонны полка были вынуждены идти по обочине. Дорогу плотно заняли обгоняющие пехоту доверху набитые грузовики и конные повозки, на встречу им шли машины с ранеными. Один из грузовиков неожиданно накрыл шальной снаряд. Машину разнесло в клочья, её куски разлетелись на десятки метров вместе с искромсанными телами раненых. Выходило, что вражеская дальнобойная артиллерия могла достать и досюда.
Где-то в поле размеренно била замаскированная батарея. Капрал от души надеялся, что свои гаубицы тоже не дают русским спокойно жить.
За два часа до штурма в обозе полка показалась колонна серых. Так внутренние войска называли из-за пристрастия к серым мундирам. Никаких камуфляжей они не носили, хотя бывало на передок и их бросали. Серые оказались из какой-то охранной части, их майор к сразу в штаб полка направился. Вскоре в ротах зачитали приказ о пленных. Теперь их следовало сдавать серым. Толстяк Шейн — один из ветеранов полка, припомнил, что такое и в прошлом году было. Тогда тоже всех пленных серым сдавали и за каждого ещё приплачивали. Рассказал, как побывал в сортировочной команде. По его словам, серые только охраняли, а их взвод перегонял партии пленных к каким-то врачам, те делали непонятные уколы, после которых подконвойные теряли интерес ко всему. После уколов врачи приказывали аккуратно обращаться с 'материалом'. Рассказ Шейна вызвал оживление, начали спрашивать, много ли платили? Тут лейтенант подошёл и подтвердил про выплаты, сказав что серые по талеру за четверых не покалеченных платить будут. Весь взвод возбуждённо загудел. Ещё бы, не малые деньги почти из воздуха! Шейн тогда посмеялся над всеми, заявив, мол, вы сначала добудьте хоть одного, а потом доходы считайте.
…Бой шёл второй час, полк пытался закрепиться на окраинах города. Для капрала это был первый бой и он до сих пор не мог забыть тот жуткий пулемёт, неожиданно оживший в подвале. ПВС выкосил почти весь второй взвод вместе с их лейтенантом. Капрал и его бойцы вжались в промёрзшую землю, стараясь слиться с битым кирпичом и давними трупами, пока позади не пролаял взводник. Оказалось, сюда русскому пулемётчику не достать и его можно обойти вдоль фасада. Капрал поднял своих и смог тихо подобраться к амбразуре. Потом Ралф передал Шейну гранаты. Один за другим в подвале разорвались три гостинца. Рота поднялась. Капрал с отделением занял второй этаж полуразрушенного дома.
Сквозь просветы в завалившейся крыше лениво падали хлопья снега, туч почти не видно, всё заволокло дымом и не осевшей пылью. Не понятно было откуда столько пыли в заснеженном городе. Только что по русским позициям перестала бить артиллерия и тут же слух резанули надсадные завывания пикировщиков. Авианаблюдатели подсуетились, вверх пошли цепочки сигнальных ракет целеуказания. Заходя в пике, 'VC стопятнадцатые' дали трассерами из пушек и пулемётов по позициям врага. А на выходе из пике, уже с кабрирования начали ложить сотки и двухсотки с заранее выставленными на бомбах замедлителями, чтоб самих не посекло. VC-115 в велгонской пехоте ещё до войны прозвали 'батонами', потому как тупоносый коротковатый фюзеляж сильно смахивал на булочное изделие.
Пикировщики начали заход на второй круг, но тут сверху на них обрушились русские истребители. Одному из 'батонов' очередь распотрошила плоскость и он, закувыркавшись и теряя ошмётки корпуса, врезался в огромный котлован. Ещё один стопятнадцатый отчаянно завилял, оставляя за собой жидкую полосу дыма. Не смотря на трассы стрелка задней полусферы, истребитель зашёл в хвост и дал залп из всех четырёх пушек. Пикировщик развалился в воздухе, горящие останки разнесло по широкому эллипсу прямо на головы своей пехоты. Оставшиеся 'батоны' срочно посбрасывали бомбы и налегке рванули домой.
