Олег Синицын - Астровойны

Возле костра стояла фигура, наполовину скрытая мраком. В облике ее были и ужас, и величие, и едва уловимая печаль. Не человек и не зверь. Существо, чья плоть соткана из звездной пыли. Даймон хотел рассмотреть существо, но не успел, потому что в следующий миг вывалился из зеркала и распластался на шлифованном каменном полу.

Он поднял голову, чтобы оглядеться. Страшный убийца должен находиться рядом, он вошел в зеркало десятью секундами ранее. Вместо того чтобы бежать как можно дальше, Даймон отправился следом. Иного выхода не было. На Рохе его ждала смерть. Здесь, впрочем, тоже, хотя парень успеет сделать несколько глотков воздуха чужого мира.

Он лежал на краю скалы, над обрывом, а перед ним, насколько хватало глаз, раскинулось то, что в первый момент показалось самым огромным залом. Тяжелый бугристый свод пестрел огнями, синие квадраты пола уходили за горизонт. И только когда он моргнул, когда случайный морок испарился, а наваждение ушло, Даймон понял, что именно предстало перед ним. И захлебнулся от паники.

Не было никакого зала. Он видел бескрайнюю равнину, небо над которой заслонили тысячи звездолетов, вооруженных, смертоносных, с пылающими опознавательными знаками. Поверхность равнины до самого горизонта покрывали полчища орков в синих доспехах, разрезанные тонкими линиями между подразделениями. Они стояли смирно, не издавая ни единого звука, точно мертвые, лишь мрачные знамена покачивались на слабом ветру. Кое-где из масс поднимались резные каменные столбы. Даймон взглянул на ближний, который находился от него ярдах в двадцати, и ужаснулся. Отвратительные каменные рожи и черепа, громоздящиеся друг на друге, были политы стынущей человеческой кровью.

Бесчисленные армады смотрели на него, на скорчившегося юношу — жалкого, пыльного, чумазого, исхлестанного ветвями, с кровоподтеками на голых плечах. Орки застыли, словно чего-то ожидали. И в следующее мгновение он понял, чего.

Над притихшей равниной грянул повелительный и проникновенный глас. Юноша повернул голову и увидел неподалеку еще одну скальную кручу, на которой, воздев руки, стоял сенобит. С далекого расстояния Даймон не разглядел лицо, но ему сразу вспомнилась картинка, которую показывал букинист, а в голове всплыло имя. Натас.

Сладкоголосый обольститель и главный служитель культа. Второй помощник Зверя. Именно он обращался с речью к бесчисленным войскам.

Слова чужого языка были непонятны, но орки в синих доспехах слушали затаив дыхание. Из ностальгической печали голос Натаса извлекал страсть и ненависть. Вскоре интонации увлекли Даймона, потянули за собой и вонзились в сердце. В одно мгновение тело покрылось мурашками, а из глаз покатились слезы, но это было не все. Раздавшийся следом призыв вознес эмоции на самую вершину, и полчища взорвались громовым ревом. В экстазе Даймон вскинул руку и закричал вместе со всеми, его слабый крик влился в рев толпы, душа разрывалась от желания броситься в бой во имя произнесенных, пусть даже непонятных, слов. Он кричал в поддержку, вполне осознавая, что громады войск готовы ринуться на его родину, в Верхние миры.

… Буравящий затылок взгляд вырвал из плена слов и заставил обернуться. Позади Даймона вытянулся длинный ряд зеркал, каждое из которых было подобно тому, что стояло в доме Звероловов, — с оправой из магматических пород, расписанное фантастическими узорами. Перед зеркалами возвышалась знакомая фигура. Капюшон отброшен за спину, в опущенной руке страшный меч, конец которого касался земли. На лезвии еще пламенела кровь отца Даймона. Увлеченный напутственной речью Натаса, юноша совершенно позабыл об опасности, которая исходила не от полчищ орков. Она была здесь, рядом, в образе демона с изуродованным лицом. Беспощадный взгляд Рапа пронзал насквозь. В этот раз Даймон не мешкал. Он действовал стремительно. Спасли инстинкты, которые развил в нем отец за время долгих тренировок, — своеобразная частичка Ротанга, оставшаяся в сыне, а возможно, рука помощи, протянутая из мира мертвых.

Пока ужас не заставил его безвольно приползти к сенобиту, Даймон бросился к зеркалам. В том, из которого он пришел, тело отражалось, а это значило, что оно закрыто для перехода. Из глубин мозга поднялось слово «запечатано». И юноша выбрал соседнее, не только потому, что оно находилось ближе. Наверху его тяжелой рамы на полированной табличке темнел силуэт дерева с развесистой кроной.

Даймон метнулся к этому зеркалу. Ртутная плоскость провалилась под ним. Он зажмурился и… вывалился на слоистые крошащиеся камни. Не оглядываясь, тут же вскочил, потянув за собой увесистый камень.

Не раздумывая, Даймон ударил. Лист амальгамированного стекла со звоном рассыпался на осколки. Теперь путь назад отрезан. И в мир, небо которого загородили бесчисленные звездолеты. И к Рапу. И уж подавно к ферме Звероловов и прошлой жизни.

Часть вторая

МОГИЛЬЩИК

1

Президентский дворец,

Гея Златобашенная

Дворцовый камердинер с поклоном отворил высокие двери, и Балниган вошел в просторный зал президентского кабинета. Ни в облике, ни в движениях адмирала не проявлялась робость, свойственная всем, кто по государственным или иным делам оказывался под величественными сводами. Более того, он двигался с такой решительностью, что Калигула неосознанно вжался в кресло, почувствовав себя лишним в собственных апартаментах.

Балниган остановился в нескольких шагах от стола, собранного из редких пород деревьев системы Жерали. Далекому предшественнику Калигулы его подарил жералийский король в момент вхождения системы в состав Союза. Лучшие плотники королевства в течение восьми месяцев трудились над уникальной столешницей, поверхность которой была покрыта сложным узором, изображающим куст с вьющимися ветвями и налитыми ягодами. Куст символизировал Верхние миры, точнее Союз и входящие в него звездные государства. Ягоды отображали богатство и плодородие союзных систем.

— Присаживайтесь, — предложил Калигула, указав на кресло в другом конце стола.

— Спасибо, я постою.

Президенту сразу не понравился прищуренный взгляд Балнигана. Калигула понимал, что это впечатление — ерунда, мелочь. Какие еще могут быть глаза у жителей планеты, на которой царит вечный холод? И все-таки он не мог отделаться от мысли, что адмирал щурится специально, дабы не выдать во взгляде каких-то замыслов.

— Что ж, — рассеянно произнес Калигула, — разрешите от имени правительства и Великих Семей поздравить вас с назначением. Мы надеемся увидеть на этой должности достойного преемника предыдущего главнокомандующего.

— Благодарю за доверие, господин президент. Я приложу все силы, чтобы оправдать его.

Сказано было угодливо, и ответ Калигуле понравился. Он продолжил небольшую речь, которую специально заготовил для встречи. Перед ним на столе лежал электронный блокнот, и президент периодически поглядывал в записи:

— В ваши руки переходит управление флотом и армиями Союза. Происходит это в напряженный момент, когда со стороны Нижних миров исходит реальная угроза. Назначая вас на данную должность, мы надеемся, что граница останется запечатанной еще на тысячу лет и что любые поползновения орков будут жестко пресечены. Союзу звездных государств не нужна вторая война, которая будет высасывать средства из казны. Нам необходимо развиваться, особенно в последние годы, когда наметился спад в росте экономики.

Записи кончились. Балниган молча взирал на президента исподлобья. Калигула чувствовал, что сказал мало, и усиленно вспоминал мысль, которая крутилась в голове во время прочтения текста.

— По поводу боевых действий в системе Диких… — вспомнил он. — Многие политики высказывают мнение, что необходимо начать переговоры с непримиримыми племенами. Что вы думаете по этому поводу?

Жесткость и напор, которые он получил в ответ, обескуражили президента и вогнали в кресло еще глубже. Он с грустью подумал, что вместо решения приятных вопросов распределения средств ему приходится общаться с вояками, у которых в голове только бои и бомбардировки.

— Никаких переговоров быть не должно! — заговорил Балниган, багровея и еще больше щурясь. — Даже никаких мыслей на эту тему! Дикие Племена заслуживают только одного. Тюремных катакомб! А по кое-кому, я говорю об их предводителе по имени Визирь, вообще плачет виселица, вид которой многие забыли!.. Мы должны выжечь скверну каленым железом. Мы должны довести войну в системе Диких до победного конца. А политики… они всегда лезут не в свое дело и не понимают, о чем говорят.

Президент незаметно перевел дух. От таких речей у него начиналась мигрень.

— Нет. Конечно же! Мы не начнем переговоры, — поспешил заверить он. — Это лишь предположения, витающие в высшем обществе. Мысли. Я просто хотел услышать ваше мнение… даже не мнение, а просто намеревался проинформировать…