Джеймс Гарднер - Отряд обреченных
Обнаженная женщина, прозрачная и бесцветная, сквозь нее можно было видеть слегка искаженный стеклом берег.
Она была моего роста, но выглядела словно статуэтка «арт деко» [2]. Все в ее облике казалось приглаженным и стилизованным — длинные ноги, стройное туловище, лицо с высокими скулами. Волосы на самом деле выглядели не как волосы, а лишь как намек на них: гладкая стеклянная копна, не распадающаяся на отдельные пряди. Это в равной степени относилось и к искусной имитации волос на лобке — ничего столь приземленного, как настоящие гениталии.
Что она здесь делала? Как могла столько очевидно нереальная женщина существовать на планете с самыми настоящими червями, бабочками и зуйками? Она не принадлежала этому миру, и это вызывало острое ощущение тревоги.
Чужая — и такая прекрасная, что это заставило меня устыдиться недостатков собственной внешности.
Женщина шла по песку, как ходило бы стекло, если бы могло ходить, — плавно, сильно, смело. Мышцы рук и ног совершали отточенные и в то же время мягкие движения; может, то, из чего она была сделана, и напоминало стекло, но хрупким оно не выглядело. По-видимому, не заметив меня, она повернулась к гробу и прокричала что-то звучным низким голосом. Слова были на языке, которого я никогда не слышала, но, по всей видимости, послужили командой, и крышка бесшумно закрылась.
Именно в этот момент Тугодум наконец заметил женщину. В тишине ночи зазвучал сигнал тревоги: «Би-ип, би-ип, би-ип!»
Женщина повернула голову и… увидела меня. Свет полной луны позволял разглядеть, как она распахнула глаза и открыла рот.
— Приветствую тебя, — сказала я, выключая Тугодум. — Я разумное существо, принадлежащее к Лиге Наций. Прошу тебя проявить ко мне гостеприимство.
С криком ужаса женщина отвернулась от меня и бросилась к своему гробу.
ПОГРУЖЕНИЕ
Когда женщина добралась до него, крышка была по-прежнему закрыта. Это не остановило ее — незнакомка забралась наверх и принялась колотить по зеркальной поверхности. Стеклянные кулаки с резким звоном ударяли по стеклянной крышке, но гроб не открывался, несмотря на все усилия. Он медленно скользил по воде, и женщина вцепилась в него, выкрикивая непонятные мне слова, о смысле которых тем не менее было нетрудно догадаться: «Спасите! Спасите! Монстр!» Как еще она могла среагировать на чужестранку с фиолетово-красным пятном на лице, одетую во что-то белое и громоздкое? Гроб по-прежнему не обращал внимания на ее крики, со все возрастающей скоростью он удалялся от берега, оставляя за собой сноп брызг.
Мокрые стеклянные пальцы цеплялись за мокрую стеклянную крышку, однако поверхность гроба была слишком гладкой, чтобы удержаться на ней; и когда гроб начал погружаться, усилившийся натиск воды оторвал от него женщину. Кашляя, отплевываясь, она начала… тонуть.
— Проклятье, — пробормотала я.
Умеет ли она плавать? Может ли дышать под водой? Да и нуждается ли вообще в том, чтобы дышать? Если она и в самом деле из стекла, то пойдет ко дну, точно якорь.
— Черт побери!
Но я знала, что никуда не денусь — придется заняться спасением на водах.
АВАРИЙНАЯ РАЗБЛОКИРОВКА КОСТЮМА
Спасать ее в костюме означало верную гибель: вследствие отсутствия шлема он моментально наполнится водой и потащит меня вниз. Изрыгая проклятия, я сунула большие пальцы под одинаковые клапаны, защищающие кнопки аварийной разблокировки, и с силой нажала на них. Этого мне прежде делать не приходилось — нас обучали с помощью деактивированного снаряжения, чтобы избежать порчи ценного имущества. Сейчас, однако, костюм работал и оставался в таком состоянии еще ровно две секунды; этого времени хватило, чтобы пошире расставить ноги и вскинуть над головой руки.
Потом костюм сорвало с моего тела.
Распадаясь на части, он разошелся вдоль швов, которые можно было разглядеть разве что в микро скоп. Перчатки взлетели в небо, рукава отогнулись, словно банановые шкурки, оторвались на уровне плеч и разлетелись на клочки, унесенные силой взрыва. В нагрудной пластине имелся собственный запас взрывчатки, достаточно мощный, чтобы передняя половина костюма отлетела на расстояние пяти шагов передо мной, а задняя ушла в склон за моей спиной на глубину сантиметров в пять. Промежность освободилась относительно спокойно — мужчины, разрабатывающие защитный костюм, видимо, очень беспокоились о безопасности именно этого, самого ценного участка своего тела — что вполне компенсировалось взрывом, в результате которого штаны превратились в конфетти, засыпавшее побережье в радиусе десяти метров. Я осталась лишь в белых ботинках по колено и пропотевшем хлопчатобумажном белье, предназначенном защищать от потертостей.
— М-м-м… — вырвалось у меня. Все посторонние мысли вылетели из головы; ничего удивительного, если с тебя одним махом срывает всю одежду. — М-м-м… М-м-м-м… — и ты остаешься стоять на залитом лунным светом берегу почти что в чем мать родила. — Ничего себе!
Некоторые клочки костюма упали на труп адмирала Чи. И я вспомнила о женщине, может, и в самом деле из тяжелого стекла, с головой ушедшей под воду.
Хватит с меня трупов. Нужно сделать все, чтобы не появился еще один.
СПАСЕНИЕ НА ВОДАХ
Застегнув ремень Тугодума на плече, я подбежала к озеру, подпрыгнула и нырнула, стараясь использовать накопленную инерцию. Для женщины, вырос шей во влажных тропиках Агуы, вода здесь была, мягко говоря, прохладная. Не сомневаюсь, Ярун заявил бы, что ее температура очень даже подходящая для купания, но не надо забывать — озеро находилось на 41-м градусе северной широты, и сейчас стояла середина осени. К счастью, мышцы не свело от холода; тем не менее я чувствовала, что тело покрылось гусиной кожей, и должна была стискивать зубы, чтобы они не выбивали дробь.
От стеклянного гроба осталась лишь воронка на поверхности воды. Прежде чем он исчез совсем, я постаралась оценить разницу между его положением сейчас и местом, где он был, когда женщина соскользнула с него. Далеко я от нее, близко? Вода между тем уже сомкнулась над моей головой. Стараясь не думать о подводных течениях, акулах и водяных паразитах, я сдернула с плеча Тугодум и повела им вокруг' себя. Визуальное сканирование было бы пустой тратой времени: вода темная, цель прозрачная. Я переключила прибор на поиски тепла, хотя никакой уверенности, что незнакомка — существо теплокровное, у меня не было. Кто знает, есть ли кровь в стекле вообще? Однако если ее метаболизм подстроен хотя бы под температуру воздуха, она должна быть теплее холодной воды вокруг. Тугодум найдет ее, если она находится в радиусе десяти метров.
Экран замерцал, и тут лее на нем возникло что-то прямо подо мной — живое, близкое и движущееся. Сердце подскочило от страха, и только потом до меня дошло, что я вижу собственные ноги. Ох! Наклонив сканер наружу, я начала описывать медленный круг… стараясь не думать о том, как совсем недавно делала то же самое в поисках Яруна.
— Где ты? — бормотала я. — Ну же, давай…
На дне проступило яркое пятно, всего в нескольких метрах от меня. Осторожно, осторожно… Спустя несколько мгновений Тугодум уже собрал достаточно информации, чтобы изображение приобрело форму человека, тщетно молотящего руками и ногами.
Отлично. Просто замечательно.
Повесь Тугодум на плечо.
Сделай глубокий вдох.
Ныряй.
Даже несмотря на то, что я знала, где она находится, найти прозрачную женщину в черной, как ночь, воде оказалось нелегко. Я вслепую шарила руками, по крайней мере, секунд десять, прежде чем нащупала ее: гладкая кожа, теплая, но алмазно-твердая. Не успев догадаться, какой ее части коснулась, я получила удар рукой, тут же вцепившейся мне в волосы. Она чуть не вырвала у меня целую прядь!
Мы какое-то время боролись — женщина, ничего не соображающая из-за страха утонуть, и я, пытающаяся ухватить ее, чтобы вытащить. Преимущества в этом «поединке» не имели ни та, ни другая сторона. С одной стороны, разведчиков обучают технике спасения утопающих, а я к тому же занималась боевыми искусствами; с другой — женщина была сильнее, и ею владело отчаяние. Когда она, молотя руками, угодила мне в живот, это было все равно что получить удар молота — если бы вода не замедляла ее движения, она могла бы вышибить из меня дух.
То обстоятельство, что ее кожа была скользкой, давало мне возможность вырываться, когда ей удавалось схватить меня, но и она ускользала от меня всякий раз, когда я пыталась взять ее на буксир. Мое единственное преимущество состояло в том, что женщина находилась под водой дольше меня, и время от времени мне удавалось всплывать и глотать воздуха. Во время этих коротких пауз я не боялась потерять незнакомку — меня, в отличие от нее, разглядеть не составляло труда, поэтому стоило мне снова погрузиться, как она тут же вцеплялась в меня.
Мало-помалу женщина слабела. В конце концов мне удалось обхватить ее рукой за шею, мы вынырнули и обе принялись жадно глотать воздух, отфыркиваясь и отплевываясь. Я потащила ее на мелководье и отпустила только неподалеку от берега. Мы рухнули на песок, наполовину еще в воде, наполовину уже на суше, опираясь на локти и жадно вдыхая воздух.
