Тимофей Григорьев - Очень не просто
Поэтому приключения не заставили себя ждать. С самых первых уроков Шасин удивлял учителей своей сообразительностью и тягой к знаниям — там, где орочьи юноши не торопясь изучали один магических прием, мальчишка успевал ухватить суть десятка, тут же пытаясь использовать их в жизни. Добром это никогда не кончалось — магия не любит торопливых дилетантов, так что у мальчишки каждый день были приключения. Но по странному стечению обстоятельств, все отрицательные побочные эффекты от работы с силовыми линиями обрушивались не на человеческого ребенка, а на самых ярых его преследователей. Парень, обзывавший Шасина "недомерком" резким порывом ветра был опрокинут в лошадиную поилку, главный противник присутствия человека в школе обнаружил, что в сундук с его парадной одеждой неведомым образом просочилась вода и все содержимое тут же заплесневело. Мальчишка, к изумлению преподавателей, самым обыденным плетениям находил совершенно нестандартное применение, при этом Дар его считался по силе далеко ниже среднего, что не мешало ему сажать в лужу, временами и буквально, много более сильных физически и магически противников. Противостояние человечка и группы орков, демонстративно презирающих людей, стало походить на соревнование, причем чаще всего проигрывали последние. Ученики, первоначально придерживающиеся нейтральной позиции понемногу стали более благосклонно относиться к Шасину и если не помогали напрямую, то старались молчаливо поддерживать во всех начинаниях. Старые же шаманы с интересом изучали каждый эпизод (который становился известным из-за наличия пострадавших) применения человеком магии Ора и старались наказывать его только в крайних случаях, чтобы не отбить е ребенка страсть к творчеству.
Вот и сейчас Шасин отбывал наказание слишком легкое, с точки зрения пострадавшего. Здоровенный орк почти тридцати лет ухитрился подловить на днях мальчишку и отвесил ему подзатыльник, чисто в воспитательных целях, но у юного мага потом до вечера звенело в ухе и кружилась голова. Затаив злобу на обидчика, Шасин прекрасно понимал, что физически ничего не может сделать парню, которому едва достает до пояса, поэтому приходилось искать другие пути для мести, и не обязательно магического характера. Мальчишка имел аналитический склад ума и склонность внимательно читать литературу, поэтому вначале решил изучить своего противника и наити у того наиболее чувствительные места. Хватило одного дня, чтобы понять, что обидчик весьма гордиться своей славой прекрасного наездника и трясется над своим рысаком, как мамаша над дитятком. Так что объект для мести был выбран, но портить животное у Шасина не поднялась рука, да и орки восприняли бы это крайне отрицательно, так что мальчишка пошел другим путем.
Школьный квартал находился за шестым кольцом, у самой городской границы, так как процесс магического обучения не всегда был безопасен для окружающих и тренировочные полигоны находились уже практически в степи. Почти все ученики прибыли со своими лошадьми, собаками, поэтому при школе были выстроены конюшни, сараи, сеновалы и другие подсобные помещения. Кто-то постоянно просыпал зерно или другие вкусности, следовательно, кругом были грызуны, подбирающие остатки. Конечно, им не давали плодиться бесконтрольно, но и полностью извести не удавалось — вот этим и решил воспользоваться юный маг. Подсмотрев, куда складывает лошадиную сбрую его обидчик, Шасин прокрался ночью и натер ее хитрой смесью из сливочного масла, шкварок и вытяжки из нескольких травок. Представьте себе возмущение молодого орка, когда утром собравшись покрасоваться перед соучениками своим искусством верховой езды, и обнаружил вместо прекрасно выделанной кожаной сбруи, клубок возбужденно пищащих пацуков. С трудом разогнав грызунов, орк нашел лишь кучу крысиного дерьма и какие-то огрызки. Его возмущенный рев звучал музыкой в ушах Шасина, но за все надо платить — пацуки распробовали угощение и стали грызть всю попадающую им кожаную упряжь. Шаманы быстро нашли виновного, и теперь мальчишка отбывал наказание, вручную вычесывая репьи из шерсти здорового бодливого барана. Тот был недоволен и постоянно вырывался, больно толкая Шасина рогами, у парнишки уже все бока были в синяках, но работу надо было сделать до конца — за этим пристально следил пострадавший от грызунов орк.
Вдруг у юного шамана возникло чувство чужого присутствия, он оглянулся пару раз, но никого нового не было вокруг. Шасин потер грудь, стараясь избавиться от этого непривычного ощущения, и тут он понял — Эчеррин приближается к столице.
Глава 10
Зимой столица Небесной Змеи выглядела так же впечатляюще, как и летом. Единственное, что мне не понравилось, так это то, что на улицах было слишком много народу — большинство женщин и детей предпочитали зимовать в комфорте. Нет, я не собирался выгонять кого-либо в снежную степь, но судя по толчее, количество жителей в орочьих городах зимой увеличивается в десять раз.
— Эчеррин, ты уже выбрал себе бурку[2] — голос деда отвлек меня от раздумий о сезонных миграциях орков. — Пойдем, тут лавка моего троюродного племянника, он обещал для тебя оставить все самое интересное.
Надо сказать, что комплектом теплой одежды меня обеспечили родственники, еще на празднике по поводу инициации Дара надарив кучу барахла, но мне давно хотелось выбрать что-то самому, а не носить что придётся. Только сейчас, когда через мои руки стали проходить средства клана, я понял истинную ценность денег — не испытывая острую нужду в чем-либо сложно оценить правильно свои возможности. В Сарране у меня постоянно были деньги (бабуля не забывала снабжать время от времени), но я их не зарабатывал сам, да и по сравнению с суточным оборотом нового клана это были сущие меди, не стоящие внимания. Так что сейчас, едва выбравшись в город, Торрин тащил меня в лавку меховщика, потом обещал заняться остальной одеждой, да и кое-что из оружия не помешало бы приобрести, так как изменился мой статус в кланах — изменились и требования к моему внешнему виду.
Тут, оказывается, есть множество хитростей и неписаных правил по поводу ношения одежды, драгоценностей, амулетов и т. д. Простые орки с удовольствием увешивали себя разными магическими штучками, нашивали на безрукавки драгоценности и деньги (своеобразный запас на непредвиденные обстоятельства, который всегда с собой). Причем снять и отдать что-то из коллекции мог только хозяин или, в случае смерти и крайней необходимости, ближайший кровный родственник, так как среди орков считалось позорным обирать мертвых (людей и эльфов это правило не касалось), к тому же все были уверены, что душа придет мстить вору и, кстати, такие случаи имели место в прошлом. Но это касалось орков, не имеющих высокого социального статуса или Дара, к внешнему виду начальства и шаманов были совсем другие требования, там, наоборот, приветствовались сдержанность и скромность в демонстрации богатства, подразумевалось, что если мужчина сумел занять высокое положение, то его денежные возможности не подвергались сомнению. К тому же у магов любая веревочка на безрукавке могла по стоимости равняться драгоценности или стаду в сотню голов. А я удивлялся на Совете, признавшем мой клан, что все эти важные орки выглядели намного скромнее своей охраны — просто не догадался, куда и как смотреть.
Орчанки же ни в чем себя не ограничивали — если семья могла позволить себе золото и драгоценности, то это сразу было видно на женской ее части. В кланах не любили ювелирные изделия по эльфийской моде — тонкие витые цепочки, изящные браслеты и воздушные диадемы, женщины здесь носили массивные украшения, которые не сломаются, если вдруг их хозяйка резко повернется или сядет в седло. Так что, идя по улице, я любовался женщинами, просто обвешанными драгоценностями самых разных форм и размеров — длинные серьги с большими камнями, толстые браслеты или цепи с множеством подвесок, кольца, ожерелья — о скромности и экономии не могло быть и речи. Орчанки с гордостью демонстрировали окружающим добычливость и военную удачу своих мужчин или предков. Да, вся эта роскошь передавалась по наследству по женской линии и являлась неотъемлемой собственностью орчанки, если же выйдя замуж, женщина умирала, не имея дочери (количество сыновей не принималось во внимание), то все ее имущество переходило матери или сестре покойной. С людской точки зрения, где женщины чаще всего просто демонстрировали семейное достояние, а не владели им, весьма странные обычаи, но в кланах так было принято.
Вот и сейчас, после того как я обзаведусь хорошей буркой, мы с дедом пойдем к ювелирам (тоже нашим дальним родственникам) и пойдем смотреть сделанные на заказ золотые пояса моим близняшкам. Причем золотые в прямом смысле этого слова — украшение представляло собой сцепленные между собой металлические пластинки, возможно с инкрустацией драгоценными камнями (это уж как карман позволит) и одевалось на голое тело под одежду. А так как девчонки были на последнем месяце беременности, то чтобы иметь возможность застегнуть его, длина у пояса должна быть соответствующей, что тоже говорило об отношении к матерям моих сыновей (сам бы я в жизни не догадался о таких тонкостях, но мне было кому подсказать). Естественно, о подарке сразу же станет известно в семье и клане, что тоже хорошо скажется на моей орочьей репутации.
