Сергей Клочков - Фреон
— Вы позволите?
Ну да. Манон. Разбудил я её, видимо, хотя и старался не особенно громко клацать деталями оружия.
— Только если вы будете рядом с люком, — кивнул я. — Ночь здесь относительно безопасна, но…
— Понимаю. Полагаю, завтра вы уже не вернётесь в научный городок?
— Почему вы так решили?
— Это несложно. Я обо всём догадалась, когда вы заговорили о традициях посиделок в Баре. И ящиков в вездеходе стало гораздо больше за то время, пока я распивала скверное варево в том самом заведении. Ваш Хорь абсолютно ничего не понимает ни в кофе, ни в конспирации. — Француженка негромко рассмеялась.
— Догадались вы правильно.
— Говорю же — ценю в людях честность настолько, что хорошо научилась видеть фальшь.
— А вы не опасаетесь, что я за такое знание…
— Нет, нисколько. Если бы вы хотели просто доставить уведённые из-под носа НИИ припасы, стали бы вы с нами церемониться — высадили бы сразу, а не возили по всем намеченным точкам. И, полагаю, не от хорошей жизни вы решились на этот… шаг. Вот, возьмите. С этой карточкой вы сможете пройти на нашу научную станцию — она скоро откроется. Мари Лёпен будет далеко не последним учёным в штате, и… нам будут нужны опытные лаборанты.
— Благодарю. — Я положил карту доступа в нагрудный карман. Вряд ли когда я дойду до западных границ Зоны, сомнительно, что возьмут «неблагонадёжного» сталкера, особенно после нашего с Хорём дельца. Но — научила жизнь не разбрасываться возможностями. Не утянет меня пластиковая карточка.
— Вы хороший человек, сталкер Фреон.
— Чем же? — усмехнулся я. Давненько не слышал я в свой адрес ничего подобного.
— Сложно сказать. Я это просто чувствую. Спокойной ночи.
Да уж… видно, не очень хорошо вы понимаете людей, Мари Лёпен. Сдаётся мне, Ересь куда лучше во мне разобрался.
— Закрывайте люк, Манон. По ночам в Зоне опасно.
Хорь не спал. Сидя на тюках, он копался в какой-то пыльной коробке, которая, судя по её состоянию, находилась в бункере задолго до того, как сюда были выгружены наши ящики.
— Что тут?
— А… местная библиотека. Сталкеры, по ходу, натаскали, чтоб не скучно было «глушняки» да Выбросы пережидать. Глянь, десятка три книжек… и газет старых подшивка. Советских ещё времен… «съезд КПСС», ага… пятилетки, колхозники. Восемьдесят второй… за четыре года, как впервые долбануло. Хм… идея ничего. Книженции прочитанные можно скупать по дешёвке, а потом другим продавать. Навар невеликий, конечно, но то, что у меня есть лоток с печатной продукцией, — это не хухры-мухры. Как считаешь?
Я не ответил. Мне, в сущности, было всё равно, какие там идеи посещают Хоря. А вот в коробке немного покопался. Две стопки книг, обветшавших уже, попорченных сыростью, тлением, пожелтевшие, с налётом плесени. Ходят сталкеры по старым домам в поисках хабара, в подвалы заглядывают, в брошенные квартиры, особенно на «новых» территориях Зоны. И помимо артефактов прихватывают иногда прочие вещицы… Третья шарахнула внезапно, страшно, эвакуировали всех в спешке, да нет, вру я, далеко не всех… много народу так в домах и осталось, когда Зона в одну ночь разбежалась на десятки километров в разные стороны, и вместо тридцатикилометрового в диаметре пятнышка, почти совпадающего с бывшей «зоной отчуждения», стала здоровенным таким, неровным пятном. С севера на юг — считай, семьдесят километров, а с запада на восток — все сто двадцать в самой широкой части. И границы у неё теперь не такие, как раньше — гладкие и ровные, а с выступами, языками, словно брызгами от падения здоровенного шматка жидкой грязи. Много земли накрыло… да и «брызги», говорят, далёко разлетелись, только на Украине с десяток крошечных «зонок» нашли, из которых одна только чуть больше гектара, а остальные вообще в два прыжка перескочить можно. Однако хоть и мелкие они, но самые настоящие… даже аномалии имеются, маломощные, правда, но есть. Ну да не о них разговор… всё, что за Периметром, может быть, и любопытно, да только нам не полезно, и потому не интересовался я этим вопросом.
А вот домами, что на «новых» территориях оставались, интересовался. И не только в плане артефактов. В прошлом году нашёл в подвале одного из таких домиков два больших бронзовых подсвечника, а в другом — набор столового серебра, правда, немного фонящего. В результате патронами и тушёнкой обеспечил себя на полгода, и даже на новый комбез осталось. Ну и прихватывал, бывало, пару приглянувшихся книжек из шкафов — оно очень выручает, когда вынужден сталкер в схроне торчать по несколько суток или дожидаться дельного заказа. А книги из Зоны — они особенные. Да, обожжённые «кислотным туманом» так, что страницы по краям крошатся. Да, потемневшие от близкого присутствия «жарки», сыростью испорченные. Бывает, что и счётчик немного пощёлкивает. Но читаются они интереснее, что ли, ещё одна, своя у них история получается помимо той, что на страницах напечатана…
Вот потому и копался я в коробке. Плохих книжек сталкеры обычно с собой не берут.
— Слушай, мысль такая, — Хорь улыбнулся, листая книгу, — а давай эту Нюхелю на блокпост передадим! Пускай к литературе приобщается.
И торговец протянул мне ветхий томик Хэмингуэя «Прощай, оружие!».
— Ну, ништяк. В самый раз. Завтра бойцов и попрошу вручить лично от Хоря и Фреона. Типа, прочитали, возвращаем.
— Ага, — гоготнул Хорь. — Это будет весело. Завтра, кстати, скажи тем, кто в танке, что это, сбежал я к сталкерам. Ты точно хочешь обратно их провести?
— Точно.
— Да, как хочешь… мне кажется, проще было бы их бросить тут. Водила маршрут помнит, не заплутает, а если и вляпаются куда, нам-то какая забота? Спасателей вызовут, не пропадут.
— Нехорошо это, Хорь. Нельзя так. Я как бы обещал.
— Давно ли таким добрым стал? — Бывший бармен удивлённо поднял брови. — Хотя это не моё дело, поступай как знаешь. Главное, потом сюда возвращайся, с одним человечком познакомлю. Он тоже в деле, вместе пойдёте выходы шукать.
— Не понял…
— Да он надёжный, не боись. Опытный, связи и знакомства имеет. И… ну, я уже договорился.
— Ещё сюрпризы будут?
— Да не… это всё.
— В общем, если узнаю, что ещё какие-то договора имеются, о которых мне неизвестно, — я легонько прихватил Хоря за ворот, — то пеняй на себя. Не расплатишься, учти. А пока, в качестве профилактики будущих сюрпризов, бумажку свою достал и порвал.
— Какую?
— Ту самую, где за пушки и комбинезоны наши вычесть собрался. Считай, этим барахлом ты с нами за доставку товара расплатился.
Хорь поджал губы, вздохнул.
— Ну, ты и барыга.
— Чья бы корова, как говорится.
Торговец неохотно выудил блокнот, вырвал листок и вручил его мне.
— И ещё, — добавил я. — Если появятся новые условия, участники и прочие неожиданности, сам будешь искать проходы за Периметр. Понятно выражаюсь?
— Понятней некуда. — Хорь погрустнел.
— Ну, вот и славно.
В Чернобыль-7 меня, как и следовало ожидать, не пустили. Причём, похоже, дело было не в том, что мы с Хорём облегчили запасники Бара на две с лишним тонны разного ценного барахлишка. Полагаю, за это время наше дельце могло даже и не раскрыться — ну, закрыт Бар и закрыт на висячие замки, Хорь даже бумажку прилепил изнутри: «Инвентаризация». Никого этим не удивишь, вопросов в первые два-три дня не вызовешь. Просто я издалека заметил несколько карточек-пропусков, валявшихся возле терминала, и понятно было, что сталкеры-лаборанты сегодня стали просто сталкерами. Кроме того, мой ПМК отрубили от сети ещё рано утром, хотя мини-компьютеры Семёна и Манон исправно принимали сигнал. Не отключился даже ПМК Хоря — он до сих пор числился работником НИИ, а значит, начальство института пока не в курсе, какую свинью подложил им бывший бармен.
— Семён, тормозни здесь. Мне выходить пора. — Ох, не хочу я близко подходить к «нейтралке».
— Ты чё, в город не поедешь?
— Да не… дела ещё. Вот, книжку держи. Я у Нюхеля её брал почитать, вернуть надо. — И я передал водителю «Прощай, оружие». — Книга и в самом деле хорошая. Спасибо ему передай.
— Удачи вам, сталкер. — Манон улыбнулась. — Но пасаран! Помните, мы вас ждём на нашей станции.
— Счастливо. — Не оборачиваясь, я быстро потопал за покосившиеся кирпичные стены, за рухнувшую «водонапорку», заросли кустов. Вряд ли начнут стрелять, но… чем чёрт не шутит. Может, военным снова премии за отстрел сталкеров назначили. На спокойный, привычно-неторопливый шаг я перешёл, когда стена Периметра осталась далеко позади, скрылась с глаз за редким, покорёженным Зоной лесом. Вот и всё. Вольный бродяга, как и раньше, без прав, без документов, не существующий ни в одной официальной бумаге, вырванный из социума, даже из того маленького кусочка цивилизации, что был в Чернобыле-7. Странно, но я не чувствовал досады на то, что весь мой труд на благо НИИ пошёл прахом. Плевать. Не придётся больше таскать «капли», договариваться в подворотнях с барыгами, возиться с отчётами, бумажками, оформлять в Баре найденные арты. Снова один, хотя бы на путь до старого Кордона, где оставил Философа.
