Саба Тахир - Уголек в пепле
– Я не хотела на нее смотреть.
– Кухарка? – девочка робко подошла к двери, приоткрыла и позвала в щель. – Кухарка?
Ответа не последовало, девочка растерянно переводила взгляд с двери на меня. Чайник на плите пронзительно засвистел.
– Скоро будет девятичасовой колокол! – она в панике всплеснула руками. – В это время Комендант пьет свой вечерний чай. Ты его должна подать, но если ты опоздаешь… Комендант… она…
– Что она?
– Она разозлится, – лицо девочки исказил настоящий животный страх.
– Хорошо, – сказала я, но ее страх был заразителен. Я спешно налила воду из чайника в чашку на подносе. – Как она пьет чай? С сахаром? Со сливками?
– Со сливками. – Девушка бросилась к шкафу и достала ведерко, плеснув мимо немного молока. – Ох!
– Вот. – Я взяла ведерко из ее рук и сняла сливки, стараясь держаться спокойно. – Видишь? Все готово, я сейчас все уберу…
– Нет времени, – девочка сунула поднос мне в руки и подтолкнула меня к холлу. – Пожалуйста, поспеши. Уже почти…
Колокол начал звонить.
– Иди, – напутствовала девочка. – Зайди к ней до последнего удара!
Ступени круто уходили вверх, а я шла слишком быстро. Поднос накренился, и я едва успела поймать сливочник, но чайная ложка со стуком упала на пол.
Колокол ударил в девятый раз, и наступила тишина. Успокойся, Лайя. Это смешно. Комендант, возможно, и не заметит, если я приду на пять секунд позже, но бардак на подносе она непременно увидит. Держа поднос в одной руке, я подхватила ложку и аккуратно уложила печенье, затем приблизилась к кабинету Коменданта. Но только я подняла руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась. Поднос вылетел из рук, чашка горячего чая пролетела мимо моей головы и разбилась о стену за спиной. Я застыла на пороге, открыв от изумления рот, но Комендант втянула меня в кабинет.
– Повернись.
Меня охватила дрожь, когда я повернулась лицом к закрытой двери. Я не слышала звука дерева, рассекающего воздух, когда ее стек опустился мне на спину. Потрясенная, я рухнула на колени. Последовало еще три удара, а затем Комендант схватила меня за волосы. Я взвизгнула, когда она приблизила к себе мое лицо. Серебро маски почти касалось моих щек. От боли я стиснула зубы и, как могла, сдерживала слезы, помня о словах работорговца. «Комендант тебя скорее мечом рассечет, чем будет терпеть твои слезы».
– Я не терплю опозданий, – произнесла она, ее глаза при этом оставались зловеще спокойными. – Чтобы больше такого не повторилось.
– Да, Комендант, – мой шепот прозвучал не громче шепота кухонной служанки. Говорить громче было слишком больно. Женщина отпустила меня.
– Убери беспорядок в холле. Явишься ко мне завтра утром на шестом ударе колокола.
Комендант обошла вокруг меня, и секундой позже входная дверь захлопнулась. Гремя серебром, я собрала все с пола и сложила на поднос. Мне досталось всего четыре удара хлыстом, а я чувствовала себя так, будто кожу изодрали и присыпали солью. Под рубашкой по спине струилась кровь. Я старалась взять себя в руки и вести себя так, как учил Поуп, когда имеешь дело с ранами. «Разрежь рубашку, моя девочка. Очисти раны гамамелисом и смажь их куркумой. Затем забинтуй и меняй повязку дважды в день». Но где я возьму новую рубашку? Где возьму гамамелис? Как сделаю повязку без чьей-либо помощи?
Для Дарина. Для Дарина. Для Дарина.
«А что, если он уже мертв? – шепнул голос в моей голове. – Что, если Ополчение не найдет его? Что, если я попала в этот ад напрасно? Нет. Если я позволю сомнениям одолеть себя, я не продержусь и дня, не говоря уж о том, чтобы выжить с Комендантом несколько недель.
Собирая осколки фарфора на поднос, я услышала шорох на лестничной площадке. Я подняла глаза и невольно съежилась, боясь, что вернулась Комендант. Но это была всего лишь кухонная прислуга. Она опустилась рядом со мной на колени и стала молча вытирать тряпкой пролитый чай. Я поблагодарила девушку, и ее голова дернулась, как у испуганного оленя. Закончив уборку, она спустилась по лестнице.
Я вернулась в пустую кухню, поставила поднос в раковину и рухнула на стол, опустив голову на руки. Я даже плакать не могла, в такое оцепенение я погрузилась. Только тогда до меня дошло, что дверь в кабинет Коменданта, скорее всего, все еще оставалась нараспашку. Ее разбросанные бумаги мог увидеть каждый, у кого хватило бы мужества заглянуть туда.
Комендант ушла, Лайя. Поднимись и посмотри, вдруг что-нибудь найдешь. Дарин бы так и сделал. Он бы воспользовался возможностью раздобыть нужные сведения для Ополчения. Но я не Дарин. В этот момент я не могла думать о своем задании, не могла думать о том, что я шпионка, а не рабыня. «Ты не выживешь у Коменданта, – предупреждал Кинан. – Задание будет провалено». Я вновь опустила голову на стол и зажмурилась от боли. Он был прав. О небеса, как же он был прав!
Часть II
Испытания
14: Элиас
Дни отдыха пролетели в мгновение ока. И вот уже экипаж из черного дерева вез меня в Блэклиф, а дед всю дорогу забрасывал меня советами. Половину отпуска он знакомил меня с главами могущественных домов, а вторую половину – бранил за то, что не стараюсь как следует наладить побольше союзов. Когда я сказал ему, что хочу навестить Элен, он и вовсе рассвирепел.
– Девчонка одурманила тебя, – бушевал он. – Ты что, не можешь распознать искусительницу, когда видишь ее?
Я сдержал смешок, представив лицо Элен, если бы она узнала, что ее назвали искусительницей.
Какая-то часть меня жалела деда. Он – легенда, генерал, который выиграл столько битв, что никто их больше не считает. Его легионеры поклоняются деду не только за мужество и хитрость, но и за сверхъестественную способность избегать смерти даже тогда, когда шансы ничтожно малы.
Однако в свои семьдесят семь он уже не возглавляет войска в территориальных войнах. Это, возможно, объясняет его зацикленность на Испытаниях. И все же независимо от того, чем он руководствовался, его советы имели смысл.
Я должен был подготовиться к Испытаниям и прежде всего – разузнать о них как можно больше. Я надеялся, что Пророки где-то когда-то все-таки растолковали чуть подробнее свое изначальное предсказание – возможно, даже описали, чего ждать Претендентам. В конце концов я прочесал всю библиотеку деда, но ничего не нашел.
– Черт побери, слушай меня, – дед пнул меня стальным носком сапога. Боль пронзила ногу, и я схватился за сиденье. – Ты хоть слово услышал из того, что я сказал?
– Испытания – это проверка моей храбрости. Я могу не знать, что уготовлено, но должен быть готов в любом случае. Я должен победить свои слабости и сыграть на слабости противников. Кроме того, я должен помнить, что Витуриа…
– Всегда побеждают, – закончили мы в унисон, и дед кивнул одобрительно. Я же старался не выдать своего нетерпения.
Больше битв. Больше жестокости. Все, что я хочу – бежать из Империи. А я до сих пор здесь. Истинная свобода – свобода тела и души. Вот за что я борюсь, напомнил сам себе. Не за престол. Не за власть. За свободу.
– Интересно, на чью сторону встала твоя мать, – размышлял дед.
– Уж точно не на мою.
– Это да, – вздохнул дед. – Но она знает, что у тебя больше шансов на победу. Керис многое выиграет, если поддержит нужного Претендента. И многое проиграет, если поддержит не того.
Дед задумчиво посмотрел в окно экипажа.
– До меня дошли странные слухи о моей дочери. Кое-что, над чем когда-то я мог бы посмеяться. Она из кожи вон будет лезть, только чтобы ты проиграл. Так что будь готов ко всему.
Когда мы подъехали к Блэклифу, где уже теснились десятки других экипажей, дед крепко пожал мне руку.
– Ты не разочаруешь клан Витуриа, – сообщил он мне. – Ты не разочаруешь меня.
Я поморщился от его рукопожатия, раздумывая, будет ли мое когда-нибудь таким же устрашающим. Элен нашла меня сразу, как только уехал дед.
– Поскольку всех вернули, чтобы они стали свидетелями Испытаний, нового набора первокурсников не будет, пока состязания не закончатся. – Она кивнула на Деметриуса в нескольких ярдах от нас, появившегося из экипажа своего отца. – Мы все так же живем в наших старых казармах. И расписание занятий осталось прежним, только вместо истории и риторики у нас будут дополнительные часы караула.
– Но мы ведь уже маски!
– Не я устанавливаю правила, – пожала плечами Элен. – Поторопись, мы опаздываем. У нас сейчас бой на мечах.
Мы пробрались через толпу студентов к главным воротам Блэклифа.
– Ты нашла что-нибудь об этих Испытаниях? – спросил я Элен. Кто-то хлопнул меня по плечу, но я не обратил внимания. Наверное, какой-то добросовестный Кадет слишком спешил на занятия.
– Ничего, – покачала головой Элен. – Хотя провела всю ночь в библиотеке отца.
– Я тоже.
Черт! Отец Аквиллус – правовед, и в его библиотеке полно всевозможных книг: от заумных кодексов до древних трудов книжников, посвященных математике. У него и у деда есть все самые важные книги Империи. Больше искать негде.
