Василий Сахаров - Мечник

— Вечер добрый, — поприветствовал нас Брагин и указал своим спутникам на бревна, лежащие рядом с костром.

— Добрый, — я ответил за всех присутствующих с нашей стороны, и кивнул на парня с девушкой. — Это все, кто может что-то рассказать?

— Ну, — пожал плечами командир дружинников, — в общем-то, что и все. Была еще парочка мужиков, но они по зиме в бою погибли. Больше с тех мест никто не выбирался.

— Ладно, что есть, и то хорошо. Кто начнет?

— Анна, — Брагин обратился к девушке, которая с безучастным видом смотрела на костер, — расскажи, что с тобой было.

Девушка беспокойно пошевелилась, оторвала взгляд от огня, рукой откинула волосы на затылок, и на ее лбу мы увидели выжженный крест, только не тот, что у христиан используется, а другой, перевернутый и перечеркнутый косой чертой.

— Меня зовут Анна Ельцова, я из деревни Васильевка. Мы жили, как и все, кто пережил Черное Время, выращивали картошку, овощи, и держали скотину. В селе нас было немного, человек сто, и мы были мирными людьми, никого не задевали, и хотели только того, чтобы нас не трогали и не беспокоили. Это произошло в начале осени, пять лет назад. Однажды, я проснулась среди ночи от непонятного шороха, и сердечко мое в предчувствии беды бешено застучало. Мои родители спали в соседней комнате, а два братика и сестричка со мной рядом, мне хотелось успокоиться, нашептать самой себе, что шорох под окнами это только разыгравшееся воображение, но в этот момент, что-то с силой ударило в дверь нашего дома. Вся семья проснулась, младшие заплакали, и дверь, не выдержавшая нескольких мощных ударов, упала внутрь комнаты. Отец схватил топор, лежащий под их с матерью кроватью, и бросился навстречу беде, и долго, может быть целую минуту, он сдерживал в узком проходе тех, кто хотел проникнуть к нам. Однако он был один, а врагов трое. Он упал, и в доме появились вооруженные длинными ножами люди с размалеванными лицами. Так я впервые увидела «диких сектантов», которые называют себя Внуки Зари.

Ельцова на мгновение прервалась, и снова посмотрела на огонь.

— Что было дальше, Анна, — поторопил ее Брагин, — рассказывай.

— Моего отца убили, мать изнасиловали, и распяли на стене дома, а нас, всех деревенских детей, собрали в кучу, и повели в Харьков, место, откуда пришли разорители нашей деревни. В городе нас бросили в подвал с крысами и несколько дней не кормили. Ночью было холодно и страшно, а днем к нам приходили проповедники, и вели разговоры о том, что прежний мир погиб из-за того, что люди верили в Дьявола, который назвался богом, а истинный наш создатель Люцифер, Сын Зари. Мы плакали, просили еды, но для того чтобы избавиться от лишений, нам надо было сказать, что мы верим в бога Люцифера и готовы служить ему там, где укажут проповедники, несущие свет истинной веры всем людям Земли. Через пять дней, в подвале не оставалось никого кроме меня. Все пленники, включая моих родных, признали новую веру и согласились ей служить. Меня хотели убить, говорили, что я взрослая и ересь Христова крепко сидит во мне, но так сложилось, что я понравилась одному из проповедников и, очистив меня знаком своего бога, он забрал меня с собой и сделал своей любовницей. Я и знать не знала, кто такой Христос, и кто такие христиане, у нас в деревне ни во что не верили, хотя иногда, просили Небо о дожде или мягкой зиме, но никого это не волновало, и теперь у меня на лбу клеймо на всю жизнь. Два года я провела среди «диких сектантов», но потом, нам с Павликом удалось бежать.

Одно из толстых сучьев, лежащее в костре, при этих словах Анны громко треснуло, и она испуганно оглянулась по сторонам. Парень, сидящий рядом с ней, прикоснулся к ее плечу рукой. Успокоившись, девушка взглянула на Астахова, который сидел напротив, и спросила:

— Наверное, вам неинтересно все то, что я говорю?

— Жаль вашу деревушку и тебя жаль, конечно, но нам надо знать, кто такие эти Внуки Зари, — ответил капитан.

— Понимаю, спрашивайте, что вам нужно.

Астахов посмотрел на меня, я утвердительно кивнул, и он продолжил разговор:

— Какова их численность?

— Точно не знаю, но только в одном из кланов, том, в котором я жила, было четыре тысячи семьсот человек без учета рабов.

— Кланы, значит, — протянул Астахов. — А сколько всего таких кланов?

— Тринадцать, три угла, три ромба, три квадрата, три круга, и один звездный. Каждый клан имеет свой цвет и условное обозначение, у каждого свои проповедники, воины, женщины, рожающие новых Внуков Зари, и рабы. Звездный клан всегда находится на развалинах Харькова, они руководят всеми сектантами, они командиры, а остальные кланы занимаются расширением подконтрольных им земель, добычей пленников и исполнением приказов. Я сама слышала от Хаксы, проповедника, у которого была наложницей, что главная цель их, как они говорят, вселенского проекта, подчинить себе весь мир, а поэтому, они должны постоянно двигаться вперед и не останавливаться. Ромбы идут на юг, их цель Луганск, Донецк и Дебальцево, углы продвигаются на Полтаву и Днепропетровск, квадраты идут на Сумы, а круги на Воронеж и Дон.

— Как ты думаешь, в чем их сила?

— Эти варвары фанатики, и отдают своему служению все силы без остатка. Посмотрите на местных воинов, они несут службу, работают, отдыхают, спят с женами и занимаются хозяйством, а у Внуков Зари все не так, и каждая минута должна быть использована с пользой. Сон, не более четырех часов в сутки, на личные дела не более двух часов, а все остальное время, каждый мужчина должен готовиться к войне за своего бога.

— Хм, — удивился такому ответу капитан, и обратился к рыхлому пареньку: — А ты, что можешь сказать?

— Тоже самое, — голос парня был неестественно тонок и, лично мне, был неприятен. — Я евнух, видел мало, и могу только рассказать, что слышал от наложниц проповедника Хаксы из Синих Углов.

Астахов поморщился и снова обратился к девушке:

— Как вам удалось сбежать?

— Случай, — пожала она плечами, — Хакса ездил в Сахновщину, читать проповедь перед воинами, идущими в первый набег на земли днепропетровцев, и нас с собой взял, для оказания услуг. Потом, воины ушли, а мы, подсыпали проповеднику и стражникам сонного зелья в еду, и смогли сбежать. Четыре дня пробирались через дебри, хотели к нормальным людям выйти, но за нами была погоня, и мы чуть было не попались.

— Это так, — подтвердил Брагин. — Мы с их преследователями возле Горловки схватились, пять размалеванных уродов с копьями и луками, против моих семнадцати дружинников с автоматами и винтовками. Тогда, я свой приметный шрам на голове и получил, а прежде чем мы этих сектантов одолели, восемь человек убитыми потеряли, да троих тяжелых.