Павел Дартс - Крысиная башня

Как ответ на его мысли снизу, из пролома простучала автоматная очередь; пули наискосок прошлись по стене, выбивая длинные, как след удара огромной когтистой лапы, борозды в штукатурке; с визгом отрикошетили от потолка, заставив шарахнуться в стороны штурмовиков. И тут же все они кинулись к пролому, наперегонки застучали все три автомата, посылая свинец вниз, так же, в расчете зацепить хотя бы рикошетом. Следом вниз полетели две гранаты — внизу грохнуло, поднялась пыль. Самое время, не давая опомниться, спрыгнуть вниз, добить гада! Здесь он, точно здесь, никуда не делся!

Но на прыжок вниз не хватило решимости. Будь лет десять назад, или молодым отчаянным лейтенантом — он бы ринулся вниз не задумываясь, просто из азарта и желания играть со смертельным риском; но теперь… нет. Конечно нет, для этого вот они есть…

— Вяхирев! Давай за ним! Добей гада!

Лицо бойца выразило понимание, и в то же время — отсутствие хоть какого-то желания лезть в дымящую дыру. Но Старший недаром был профи, в его отряде приказы не обсуждались, потому что он действовал с подчиненными по американскому армейскому принципу: «Солдат должен бояться сержанта (командира) больше смерти, тогда в бою он не задумываясь выполнит любой приказ». Не очень торопясь, но и не мешкая, боец начал снимать с себя разгрузку с магазинами.

— Че ты возишься??

— Эта… Не хочу как Винни Пух в норе застрять…

Старший метнул взгляд ему в лицо — не издевается ли, — вроде бы нет. Но и не особо торопится.

Старший почувствовал, что его авторитет тает с каждой секундой; и неудивительно — три трупа и один раненый не способствовали укреплению оного. Вот и второй боец, с густо измазанной кровью физиономией, с торчащими из ушей кусками марли, постоянно непроизвольно трясущий головой — последствие оглушения при взрыве, явно ведь встанет на сторону товарища; а ведь, черт побери, если бы он, Старший, не среагировал за секунду до взрыва — все бы там, на площадке и остались бы! Но поди им сейчас объясни! Вот падла, Вяхирев — не торопится!.. Но не самому же туда лезть! Он четко почувствовал, что давить сейчас — значит наткнуться на открытое противодействие, что с вооруженными отчаянными людьми может привести к непредсказуемым, но потенциально очень тяжелым последствиям; спустить же все на тормозах — значит дать понять, что дал слабину; а это аукнется, да, это неминуемо рано или поздно аукнется!

Его выручил стон, отчетливо раздавшийся снизу, из дыры, из которой сейчас, кроме вони от сгоревшей начинки гранат тянуло и дымом начинающегося пожара. Вяхирев тоже услышал, шлепнулся на колени рядом с дырой, наклонился, не выпуская из рук автомат… Да, отчетливый стон.

— Эта… Кажись, все же мы его достали! — уже с повеселевшим лицом доложил он Старшему, — Ща я ево окончательно прижучу! — и стал вынимать из снятой разгрузки оставшиеся гранаты.

— Так. Заканчивайте с этим здесь — и наверх. Я там буду. Зачищу пока. Один! — он подчеркнул это. Вроде бы и приказал; вроде бы и их решение… Возражений не последовало, ну, открытого противостояния удалось избежать. И то хлеб. Быстро он вышел из квартиры. Унылый субъект, Яков Михайлович, все еще мялся на лестничной площадке, делая вид, что «охраняет»… Кого, от кого? О, эта штатская шушера, чиновное рыло, он и автомат-то держит как член, чуть не двумя пальчиками, тьфу!

Выйдя из квартиры, Старший от души выматерился, обращаясь к Якову Михайловичу, но вымещая все свое неудовольствие от паршиво складывающейся ситуации. А, ладно! Сейчас тут этого доберут; потом доработаем по оставшимся, — а судя по всему, это единственный боеспособный и был, — и посмотрим, пороемся, стоила ли овчинка выделки. А дисциплинку потом подтянем, да! Хотя объяснить троих двухсотых — это нелегко будет… Впрочем — вот он, козел, — на него все и спишем! Он нас сюда завел, он подставил! И еще ведь четвертную долю от будущего хабара выторговал, а хотел вообще треть, жучила!

С такими мыслями Старший прислушался на площадке — и правда, парой этажей выше кто-то глухо стучал в стену и кричал; может, и вправду «Помогите!», — не разобрать. Ну че, щас тебе и поможем… Мы уж такие девять-один-один, — куда ломиться!

— Останешься здесь! — приказал он «унылому дольщику», — прикроешь ребят со спины, и вообще…

По опыту он знал, что чем тащить с собой такого лоха, который и автомат держать в руках не умеет — лучше одному, целее будешь. Дурак в заполохе может и в своего стрельнуть, нафиг такие случайности.

— Потом с ними — ко мне! — закончил он, и пружинисто, по-волчьи, стал подниматься, шаря стволом АК по лестнице, вжимаясь спиной в стены. В воздухе висела пыль, поднятая стрельбой и взрывами — он включил подствольный фонарь, давший яркий узкий пучок, — отличная вещь при разборках в темных и пыльных помещениях. Ну и… «Автомат с апгрейдом» — признак профи; опять же, авторитету способствует.

«Помогите! Выпустите меня! Спасите! Я тут пленник!!» — орал, конечно, Джамшуд. Затаившись с началом стрельбы, он выжидал; но вскоре стало ясно, что на этот раз за Башню взялись всерьез — из пушки и пулемета ее еще не обстреливали. Сжавшись под подоконником, он неумело молился непонятно какому богу, чтобы снаряд ненароком не залетел в его окно, пока БМП лупила по фасаду.

Да, близится, близится и час свободы, и час расплаты! Джамшуд почему-то был уверен, что хуже, чем сейчас ему уже нигде не будет…

Когда же частая стрельба и взрывы начались уже в подъезде, он окончательно уверился, что «Старому» со всей его командой приходит каюк, теперь основная задача была не попасть под раздачу вместе со всеми. Могут ведь и грохнуть — очень просто! — а он-то тут совершенно не при делах! Надо себя обозначить! — и потому он изо всех сил орал «Спасите — помогите!» и стучал в пол металлической кружкой. Стучать в саму входную дверь он не мог — не пускала цепь. «Ну ничего, ща вам все отольется!» — злорадно думал он, — «Скока месяцев, как собаку на цепи держат, кормят всякими объедками, вкалывать заставляют как шахтера в забое, за все время ни бабы, ни глотка спиртного… Почти! — пи…оры! Ну ничего, мне бы только выбраться, — я с вами посчитаюсь, особенно с этим, с Толиком!!» — и он с удвоенной силой принялся стучать и кричать.

Поднявшись на площадку десятого этажа, Старший определился, из-за какой двери раздаются крики и стук. Попробовал — заперто, но в замочной скважине торчал ключ… На всякий случай, предвидя возможность хитрости, засады, попинал соседние по лестничной площадке двери — одна заперта, другая открыта, и замок явно сломан, раскурочен снаружи. Проверил — ничего интересного, нежилая: вытащенная мебель, осколки посуды, взломанный и частично попиленный на аккуратные чурбачки деревянный пол. Может, и правда пленник. Внизу, в глубине, глухо протрещали автоматные очереди, затем грохнули два взрыва. Пауза в секунд десять, — и снова длинная автоматная очередь. И, кажется, крик. Да, точно, крик. Ага, ребята дочищают. Но по подранку так щедро можно было бы гранатами и не кидаться; впрочем, сейчас не до экономии.