Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Москва

Я снова мысленно прикинул. Получается сотни четыре квадратных метров как минимум. Не считая террасы. Или семья большая, или аппетит, одно из двух.

Мы поднялись этажом выше, прошли через открытую всем ветрам сверкающую кухню, отделённую от огромной гостиной лишь барной стойкой. В гостиной центром всего пространства служил открытый камин современных форм, окружённый широкими и низкими диванами. С дивана поднялся невысокий, коренастый человек в спортивном костюме, с простым крестьянским лицом. Очки в золотой оправе и массивный «Патек» на руке. Все атрибуты.

Он прошёл нам навстречу, меня не заметил, а обратился сразу к Соловьёву, протягивая тому руку:

— Баранов. «Газстрой».

— Соловьёв, — пожал наш командир руку коренастого. — Спецназ ГРУ.

— Заходите, присаживайтесь. — Баранов сделал приглашающий жест в сторону диванов. — Кофе хотите? Или покрепче чего?

— Нет, спасибо, ничего не хотим, — ответил за двоих командир, хоть я от кофе бы не отказался. Он тут небось хороший. — Неплохо вы тут расположились, — сказал Соловьёв, обведя рукой обстановку.

— Неплохо, — кивнул Баранов. — Но я вообще ниже живу, эти два этажа нефтяник один занимал. Но его даже не видели здесь никогда, он в Лондоне постоянно. Из жильцов, кроме меня, в доме никого не осталось. Ну а раз не нужно никому, то мы и вскрыли, очень уж терраса здесь стратегически выгодная.

Мы вышли на просторную террасу, от одного вида с которой у меня дух захватило. Панорама окрестностей, в дальнем конце Большой Никитской виден Манеж и Кремль. Ох, немало стоила эта квартирка неизвестному нефтянику, очень немало. Хотя сейчас вид мёртвого города с язвами многочисленных пожарищ скорее внушал тоску, нежели восхищение.

А ещё мы разглядели две наши машины дальше по улице. Там постреливали, но паники видно не было, да и мертвяков немного, причём в драку они не лезли, держались поодаль. Судя по всему, «Нива» скоро присоединится к колонне.

На террасе, а также на плоской крыше над ней расположились трое, в тёплых куртках под разгрузками, с приборами наблюдения. Возле двоих стояли, прислонённые к перилам, новенькие снайперки СВ-98 со сложенными сошками. Третий был вооружён автоматом, но на краю крыши, на треногах, за ограждениями из бетонных блоков, стояли два крупнокалиберных «Утёса». Один накрыт полиэтиленом, но у второго, с оптическим прицелом, как раз автоматчик и прогуливался.

— А эти ребята, которые «Щит»?.. — спросил Соловьёв, показав на снайперов.

— Это частная фирма, охраняли наш офис и объекты, — ответил Баранов. — Все в прошлом из Внутренних войск. Когда дело дерьмом запахло, я с их директором посовещался, и решили мы здесь запереться. Запаслись едой на несколько лет, генераторы притащили, оружие раздобыли через сослуживцев их бывших, семьи привезли. Пару-тройку лет сможем продержаться.

— До каких пор сидеть думаете? — спросил я, вмешавшись в разговор.

Не удержался, очень уж меня заинтересовала причина, по которой люди могут укрепиться посреди мёртвого, в прямом смысле этого слова, города. Баранов посмотрел на меня, отметив отличающуюся форму, затем повернулся к Соловьёву:

— Вроде как не из ваших парень?

— Не из наших. Союзник, можно сказать. Другая специализация, — более чем обтекаемо ответил Соловьёв.

Баранов кивнул, как бы подтверждая, что выяснил мой статус, затем ответил мне, вполне дружелюбно:

— Пока не станет понятно, что делается в мире. Прорваться из города мы всегда сможем, сил и оружия хватит. Но у нас семьи, их беречь надо, а не ломиться в неизвестность. И мне из своей квартиры просто так убираться неохота. У нас тут связь такая, что можем с Магаданом беседовать. — Он показал на крышу, где действительно стоял целый лес загогулистых антенн, и оттуда тянулись к чердаку соседнего, вплотную примыкающего здания, провода.

— А много вас? — спросил Соловьёв.

— Не очень, — уклончиво ответил Баранов.

Этот вопрос уже попадал в разряд интимных, доверие в отношениях между группами людей стремительно испарялось вместе с цивилизацией. Кто знает, зачем мы спрашиваем? Может быть, хотим перераспределить ресурсы в свою пользу? Вопрос, правда, вот какой возникает: а для чего нас сюда вообще позвали? Нелогично немного. Это вопрос Соловьёв и озвучил.

— Ищем союзников понемногу, — туманно ответил Баранов. — Мало ли как сложится? Сейчас хотя бы частоты для связи дадим друг другу. Мои ребята в город вылазки делают, могут вам информацию подкидывать.

— Что-то ещё?

— Есть и ещё, — вздохнув, ответил он. — Мы весь этот дом заняли, пробили через общую стену дверь в соседний и там обжили целый подъезд. Завалили вход, забетонировали даже, в общем, с комфортом устроились. Ниже второго этажа незащищённых окон нет. Но позавчера ночью что-то перемахнуло с соседней крыши туда… — Баранов показал на двускатную крышу соседнего старого дома, — …и оттуда через окно влезло в квартиру. Убита семья. Пока наши ломились на шум, тварь ушла, сообразила, что к чему. А один наш боец, его жена и две дочки обратились, пришлось расстрелять.

Баранов болезненно сморщился, вздохнул.

— Плохо всё вышло, в общем. А вчера опять такую тварь обстреляли, но не убили. Её в камере наблюдения заметили, они у нас по всему периметру. Крутилась здесь, причём сидела на крыше одной из вахтовок.

— Не убили? — спросил я.

— Не смогли, — сокрушенно покачал головой собеседник. — Снайпера две пули успели всадить, но почему-то без толку. Ушла, зараза. А мы теперь голову ломаем, что это могло быть?

— Морф, — сказал я. — Который откормился на существах своего вида. Мог быть человеком, животным. Собакой, например.

Вкратце рассказал ему нашу «морфскую теорию». Затем показал прямо на видеокамере ту тварь, которую снял совсем недавно и которая теперь в кузове «Урала» валяется. Объяснил заодно, где у этой гадины мозг и куда надо целиться. Странно, кстати, что они таких до сих пор не видели. Баранов посмотрел запись не один, позвал в рацию того высокого, который встречал нас и представился теперь как Николай Константинович.

— И что нам делать? — спросил Баранов. — Много их таких?

— Не знает никто, — ответил я. — Но сам я сталкивался уже несколько раз. А вот эту мутировавшую собаку мы сегодня в Химках завалили. Запись часовой давности.

— Это очень плохо, — сказал Николай Константинович. — У нас окна ничем не защищены. Когда погибла семья, тварь влезла с крыши. Это какая ловкость! Туда ведь надо было подняться суметь.

— И догадаться, — добавил я. — Мертвяки-то тупые, а вот морфы…

— Мертвяки тоже умнеют, — пожал плечами наш провожатый. — Заметно так.