Галина Громова - Бухта надежды. Задача – выжить

– А если не наведет? – последовал логичный вопрос.

– Если бы у бабушки был хрен, то была б она дедушкой. Ясно? Тогда и будем что-то думать… А пока нужно обеспечить порядок на улицах. Только с поправкой на ветер. – Полковник кивнул на труп сержанта Старина, а затем, разглядев в толпе физиономию дежурного, поинтересовался: – Битковский, ты всем сообщил о психах?

– Так точно, но более половины не вышли на связь… Я попытался позвонить на мобилы, но результат такой же…

Полковник молча кивнул и нахмурился, понимая, что сейчас время работает против них. А уж тот факт, что столь драгоценная информация только-только обнаружилась и официально подтвердилась, облегчения не принес, но дал возможность хотя бы примерно оценить сложившуюся ситуацию и, соответственно, обдумать и организовать комплекс мероприятий по противодействию.

У Виктора же как в голове что-то щелкнуло, по спине пополз неприятный холодок. От возникшей в голове мысли задрожали руки, а желудок нервно сжался.

– Товарищ полковник, у меня же жена в роддоме! В больницах же сейчас дурдом должен быть – всех покусанных туда свозят!

– Спокойно, Никитин. Она у тебя в Стрелке[15] или на Комплексе?[16]

– В Стрелке, то есть в Первом[17].

– Туда вряд ли повезут раненых, но осторожность не помешает. Звони жене! И вы все тоже – предупредите как можно большее число людей. И еще – всем вооружиться по усиленному варианту.

Виктор нервно начал шарить по карманам в поисках мобильника, мысленно проклиная себя за то, что сразу не позвонил жене, замотавшись со всеми этими психами. А теперь… Не дай бог! Он же никогда себе этого не простит! Трубка пищала длинными гудками, Виктор был готов сорваться сейчас же и мчаться в роддом – по фигу приказы!

Наконец трубку подняли…

– Алена?! Лен! У тебя все в порядке?! – взволнованно воскликнул Виктор, едва услышав сонное «да?».

– Витя? Что-то случилось? Что с тобой? – в свою очередь испугалась женщина.

У Виктора отлегло от сердца… Если бы что-то было не так, то жена бы вряд ли беззаботно спала.

– Да все нормально. Слушай сюда. Ты сейчас закроешься в палате и никому не будешь открывать, кроме меня. Слышишь? Не откроешь, пока не услышишь мой голос. В городе эпидемия – очень много психов. Они бросаются на людей и пытаются их укусить. Укусы смертельны.

– Но…

– Не перебивай! Это не самое страшное… Далее… Слушай внимательно – укушенный через некоторое время умирает и восстает из мертвых. Помнишь фильмы про зомби? Вот такими они становятся. Поэтому я очень тебя прошу – запрись, забаррикадируйся и никому не открывай. Я скоро буду! Ты меня поняла?

– Хорошо! – Голос у жены был испуганный и дрожал, но Виктор обрадовался, что она не стала расспрашивать подробности и повела себя благоразумно. – Я поняла тебя. Береги себя. Я буду тебя ждать.

– И еще – обзвони всех, кого можешь, предупреди, чтобы были осторожнее.

Виктор завершил разговор и только теперь с облегчением выдохнул. Но все равно… нужно как можно быстрее вывезти оттуда Алену.

Капитан зашел в небольшое помещение, служившее оружейной комнатой, где получил укороченный «калаш» и два запасных рожка к нему, расписался в книге учета выдачи боекомплекта.

– Михалыч, мне бы еще магазин к «макарову» да маслят[18] побольше, а то потратился практически подчистую.

– Ты бумажки все оформил, грибник? – с хитрецой в глазах усмехнулся седой как лунь прапорщик.

– Михалыч, какие бумажки? Ты знаешь, что в городе творится?

– Да так… слышал. – Михалыч, кряхтя, будто старик, прошел к стеллажу с пистолетами и магазинами к ним. – Правда, что ли, что мертвяки оживают?

– Чистейшая, – подтвердил Виктор, протягивая руку к магазину на стойке.

– Ну и ну… – почесал затылок тот. – Дожили… Интересно, а Ленин в Мавзолее как же? Или туда же?

– Вот чего не знаю, того не знаю, – усмехнулся Виктор, представив Ильича, поднимающегося из пуленепробиваемого саркофага (неужели боятся еще одной Фани Каплан, пытающейся повторно пристрелить лысого товарища Крупского?).

– Че ж творится-то на земле русской? – сокрушался мужик, качая седой головой.

– Послушай, Михалыч…

– Чего? – простодушно спросил дядька, подавшись немного вперед, чтобы ни одно слово не ускользнуло мимо ушей.

– Вот стоишь ты в чистом поле, в красных труселях…

– Тьфу ты! Иди ты, охальник! Достали уже! Всякого насмотрятся…

Виктор прыснул со смеху, быстро вышел из оружейки и решительно направился в кабинет шефа. Все же уходить вот так, не предупредив, можно сказать, сбегать, ему очень не хотелось. Начальник молча выслушал его и огласил свое решение:

– Значит, так, возьмешь с собой Володина, Паркова и Юлю из детской комнаты… я дам распоряжение дежурному, чтобы вызвонил еще парочку нарядов, что поблизости будут. Проверишь обстановку в роддоме. Если все нормально – забаррикадируешься и станешь ждать приезда «Беркута» – я позвоню своему однокласснику, он не откажет в помощи. Все равно нужно эвакуировать рожениц и беременных.

– А если там…

– А если там не все нормально, то действуй по обстановке… Поэтому даю добро взять двойной боекомплект. Михалычу я скажу.

– Сергей Сергеевич, а вы своим-то звонили? – задал вопрос Виктор. Все же шеф был нормальным мужиком, поэтому подчиненные уважали его и по-своему любили… где-то глубоко в душе, правда.

– Да, жена с дочкой на даче, на Фиоленте[19], а сын в Голландии[20] застрял – катер еще не скоро, а через Северную ехать не решается.

– Ну там, в случае чего, вэвэшники есть, реактор все же… Главное, чтобы его не укусили.

– Типун тебе на язык, Никитин! – воскликнул полковник, схватив шариковую ручку со стола и запустив ею в капитана. – Иди-ка, от греха подальше!

«Хорошо хоть не туфлю!» – подумал Виктор, кивнул на прощанье и быстро вышел из кабинета. Шеф, как и обещал, отзвонился дежурному, поэтому двойной боекомплект на самого Виктора и еще троих подчиненных он получил безо всяких вопросов.

…Лейтенант милиции Юля Самойлова, служившая в отделе по делам несовершеннолетних, была девушкой спокойной, поэтому на слова Виктора, что она теперь переходит в подчинение к нему, бурно не отреагировала. Скорее даже, реакция ее была какой-то пассивной. Сама Юля была не местная, переехала в город года три назад, мужа и детей не имелось, родители жили в Любимовке, поэтому она осталась в отделе, тогда как всех женщин отпустили домой.

Володин, облокотившись на подоконник перед огромным стеклом, отделяющим его и дежурного, эмоционально делился своими переживаниями по поводу кончины Олега Старина.