Ник Перумов - Череп на рукаве

— Тихо! — гаркнул я, приподнимаясь с койки. — Мумба, успокойся. Хань, заткнись. Не хватало мне только вас, уродов, от трибунала отмазывать. Помните, что бывает за драку в боевой обстановке?

— Сваарг, — мрачно бросил Назариан. — Не хотел бы я там очутиться…

— А что, уже бывать приходилось? — немедленно поддел его Глинка.

Назариан метнул на чеха гневный взгляд, но ничего не сказал. Поднял отброшенный Кеосом журнал и зашуршал страницами.

Я-то знал, что Назариан как раз бывал на Сваарге. Правда, не в качестве заключённого — иначе его бы просто не взяли в армию, — а посетителя. Приезжал на свидание к сестре. Девчонка умудрилась вляпаться в какой-то «студенческий заговор» и получила десять лет по статье «за недонесение», поскольку щепетильная имперская Фемида не отыскала никаких доказательств её участия в подготовке покушения на местного гауляйтера, сиречь генерал-губернатора.

— Тихо, ребята, — уже нормальным голосом сказал я. — Ничего не сделаешь. Взялся за гуж — не говори, что своя рубашка ближе к телу. Там сейчас на самом деле умирают. Дети, девчонки, старухи беспомощные. Или мы не мужики? Или мы не люди?

— И боевые приличные к тому ж… — громким шёпотом сказал Раздва-кряк.

— И боевые приличные к тому ж, — согласился я. — Так чего же не сделать дело, которое и правильное, и моральное, да за которое ещё и платят? Что нам эти лемуры? Неужели нас хитрее? Мы же не идиоты — даром лезть в заросли, верно?

За пять часов до высадки с нами начали проводить последний инструктаж. Каждый взвод собрался вокруг рельефной, на компьютере смоделированной карты — место высадки с показанной ближайшей задачей.

С нами был наш лейтенант и ещё один офицер, в кожаной тужурке без погон, в простом чёрном берете, как у танкистов, и без всяких эмблем на рукаве. Человек из ниоткуда. Лицо — истинно арийское. Волевой подбородок с заметным до сих пор шрамом, холодные серые глаза, из-под берета видны короткие светлые волосы. Лейтенанта пришелец не перебивал, сел в сторонку и слушал себе, не особенно отсвечивая.

Мне он не понравился сразу. Было в нём что-то от родной и незабвенной Geheime Staatspolizei. И смотрел он отчего-то на меня. Только на одного меня.

— Ставлю задачу, — спокойно и холодно сказал лейтенант. — Взвод высаживается у деревни Кримменсхольм. Отделения с максимально возможной быстротой занимают посёлок, ни на что не отвлекаясь. Лемуров игнорировать до тех пор, пока они игнорируют нас. Есть данные, что они не станут связываться с десантом. Мы не судьи и не палачи. Наше дело — безопасность штатских. Гражданское население должно покинуть Кримменсхольм и эвакуироваться. Мы обеспечиваем прикрытие. В случае атаки аборигенов занимаем круговую оборону и отстреливаемся, пока погрузка гражданских лиц не будет закончена. Разведка не предполагает массированного наступления лемуров на нашем участке. Действуем спокойно и внимательно, парни, помним, что на орбите наши крейсеры и что у лемуров нет не только тяжёлого оружия, но и вообще огнестрельного. Они берут только массой. А что может быть лучше для пулемётов, чем противник, атакующий густыми цепями?

Он старался нас ободрить. Вчерашние рекруты шли в свой первый настоящий рейд и донельзя трусили. Что вполне понятно и объяснимо. Но легче от этого лейтенанту наверняка не становилось. С такими солдатами непонятно куда глядеть — не то на противника, не то на Раздва-кряка, чтобы чего не учудил.

— Занятие Кримменсхольма проводим по схеме «два-бэ», — лейтенант вытянул руку. — Отделения входят в деревню с четырёх сторон, здесь, здесь, здесь и здесь. Продвигаемся к кирхе. Сильные очаги сопротивления обходить, мелкие подавлять своими силами. Даю дефиницию: сильным считается очаг, на подавление которого требуется более трёх минут.

Схема «два-бэ» предусматривала наличие дружественно настроенного мирного населения. Нет нужды бояться, что из-за приоткрывшейся на миг ставни симпатичная веснушчатая девчушка с косичками всадит тебе в спину железный болт из натянутого руками взрослых арбалета.

— Продвижение и первичный осмотр осуществлять, ни на что постороннее не отвлекаясь, — продолжал тем временем лейтенант. — Убедившись, что в деревне нет неподавленных очагов сопротивления, приступаем ко второй фазе операции — эвакуации имперских граждан, оказавшихся в зоне мятежа. Тут уже будем тщательно осматривать каждый дом и каждый погреб. Особое внимание детям — они могли испугаться, убежать, спрятаться… Всё ясно, десант? Надеюсь, вы меня сегодня не подведёте. Всё, инструктажи окончены. Готт мит унс!

— Готт мит унс! — рявкнул взвод.

16

Высадка. Нас уже сбрасывали трижды на транспортных ботах. Ничего особенного, только жуткая болтанка. Раздва-кряка немедленно вырвало.

Мы сидели, вглухую затянувшись ремнями. Двигатели выли так, словно грозились вот-вот лопнуть. После посадки возле этого самого Кримменсхольма останется здоровенное выжженное пятно, да ещё и донельзя радиоактивное. Мы наглотались таблеток; о том, чтобы заблаговременно выдать эти самые таблетки гражданским, и речи, само собой, быть не могло.

…О землю нас шандарахнуло так, что мне показалось — многострадальный бот немедленно развалится на мелкие кусочки. Но ничего — имперская сталь выдержала, хотя все до единого сочленения жалобно заскрежетали.

— Взвод! — холодно скомандовал лейтенант, рассматривая собственные ногти, словно ожидая увидеть там нечто потрясающе интересное. — Встали, господа.

Пошли. Как говорится, женихами!

Широкие створки распахнулись, упали наружу. Хлынул солнечный свет — здешняя звезда относится к тому же спектральному классу, что и наше собственное «коренное» светило. Небо было голубым, трава — зелёной, стволы деревьев — коричневыми. Тут, вблизи от человеческого поселения, растительность была нашей, земной — колонисты не слишком жаждали очутиться среди чужих, враждебных зарослей. Тополя и вязы отлично прижились на жирных чернозёмах Зеты-пять. Лемуры тоже как будто бы не слишком возражали против их присутствия… И вот на тебе такое.

Уже издалека было ясно, что в посёлок пришла беда. На высоком и тонком шпиле местной кирхи развевался, рвался по ветру чёрный флаг — такой в средние века поднимали над зачумлёнными замками и городами. С окраин лениво тянулись в безмятежное небо три или четыре дымных столба — там что-то горело, но пламя пока ещё не охватило больших пространств. Этот момент нам следовало использовать.

Отделение быстро и довольно споро развернулось в цепь, и даже Раздва-кряк ухитрился ни за кого не зацепиться и не заехать никому стволом по носу.