Восхождение к власти: «италийский рассвет» - Соломон Корвейн
- Ты это… выбирай выражения, курва! – вскликнул кто-то из толпы голосом, полным недовольства. – Слухай, куча навоза, говоришь о святых людях, дающих нам жизнь!
Данте обернулся в поисках говорившего, но в ответ он видит лишь десятки иссушенных обезображенных лиц, где очи есть тлеющие угли, сияющие голодом, безумием и страхом.
- Да оглянитесь же вы! – повышенный голос Данте оказался пронзительным. – Из вас выжимают все соки, вас дают как последних коров, вы для них не более чем мясо, от которого они питаются!
- Перегибаешь, - пихнул его напарник. –Несчастные едва ли годятся, как рабочая сила.
Данте знал, что слишком глупо говорить это людям, жившим под пятой угнетателей едва ли не целое десятилетие, но это вырвалось инстинктивно. Жажда справедливости, не потушенная за годы существования в адском мире, так и рвётся наружу.
- А зачем тогда? – шепотом спросил италиец. – Не просто так их же закабалили.
- Ты был бы прав в большинстве других деревней в округе, откуда можно сосать ресурсы. Тут же… всё куда ироничнее.
Но прежде чем Данте спросил ответ пришёл из толпы:
- Наши хозяева заботятся о нам, а мы служим им домами. А они нам хлеба и воды дают.
«Мстящий» понял, что это не просто селение, а место хранилища чего-то ценного. Чего-то, что нельзя прятать там, где могут достать. Остатки сомнений развеял Андрон:
- Кто будет искать тонны наркотиков у охилевших людей? Ты думаешь, почему они продолжают жить в говне? Им промыли мозги, или запугали. Не отпускают, чтобы не раскрыть всё. Соседние банды давно бы разворовали хранилище, если бы оно выглядело как хранилище.
Глава сельского совета чуть-чуть пригнулся, чтобы поговорить с гостями. Шёпот его донёсся только до нужных ушей:
- Осторожнее, тут недовольные часто пропадают.
Глава сельсовета направил тонкие длинные пальцы к ржавому клинку на поясе и его расколотые грязные ногти со сколами уже касаются обтянутой гнилой синей изолентой рукоятки. Андрон тем временем с видом, полным самодовольствия и бравады, откинул часть пальто и всем показал ручку своего револьвера и тут же толпа осадила. Никто не хочет становиться жертвой шального свинца. Секундой позже раздался голос, переполненный самолюбием, гневом и спесивостью до такой степени, что самому Данте стало тошно:
- Так! Что столпились тут?! – народ быстренько стал разбегаться в сторону с взглядом стыда и дикого страха. – Я же вам запрещал больше двух кучковаться! А ну быстро пошли вон, ушлёпки безмозглые!
Глава сельсовета покорно склонил голову, отступая в сторону предоставляя лицезреть говорившего. Это среднего роста, смуглый, коротко стриженный черноволосый мужчина с карими глазами. На парне длинный чёрный тканевый пиджак, больше похожий на френч, брюки цвета беж, зауженные к щиколоткам и полностью уходящие под чёрный шнурованный сапог-мокасин.
- Ну, кто это у нас тут такие смелые, что не разбегаются при одном только моём появлении!?
Данте и Андрон переглянулись, и наёмник решил взять слово:
- Мы пришли для предложения своих услуг.
- Надеюсь не проституционных. – Давя улыбку, пытает шутить мужчина. – А то вас тут никто не поймёт.
- Мы пришли поговорить о «Терзателе». Говорят, что он наводит на ваши округи ужас. Так вот, мы способны с ним разобраться, - и помотав ладонью в воздухе, кондотьер недвусмысленно закончил, - только вот стоит договориться о цене.
Улыбка и сарказм моментально пропали. Андрон узнал в этом смуглом парне Зарифа, одного из влиятельных бандитов из группировки «Пять ключей». Опасные ребята, так как занимаются торговлей боевыми животными и оружием.
- Пройдёмте за мной, – махнув ладонью, развернулся и зашагал мужчина.
Толпы, окружившей ранее гостей, и след простыл, поэтому главная улица вновь стала пустынна и лишь взгляды детишек из окон домов всё ещё устремлены на парней, идущих прямо за арабом.
- «Пять ключей», - шёпотом обратился Данте, - они же не только наркотой промышляют.
- Арабская шайка. Скомкивались, чтобы торговать наркотиками, построили сеть борделей и отжали часть рынка. А пятью ключами их прозвали потому, что от сокровищницы, где они хранят своё самый ценный шмот, нужно пять электронных ключей.
Трое прошли к главному зданию. Холодное, безвкусное, монохромное, собранное из бесцветных кирпичей, так и бросающее в беспросветную тоску, оно единственное во всей округе внушает надёжность. Но вот к главному входу они не прошли, и вместо этого Зариф повёл их в подвал. Мужчина, спустившись по лестнице к самому фундаменту постройки, отворил металлическую дверь и скрылся прямиком за ней подобно тени.
Данте постепенно стала охватывать тревога. Он потянулся к пистолету, и прежде чем свершить шаг на первую ступеньку стал вытягивать оружие.
- Постой, – ладонь Андрона перехватила ладонь юноши. – Не сейчас, лучше подождём.
- Но…
- Я знаю. Просто не сейчас.
Через пару секунд они оказались в помещении, куда не проникает свет, кроме небольшой полоски из узкого окна. В нос тут же стал бить противный и омерзительный запах – вонь разложения и экскрементов смешались в единый смрадный «аромат». А до ушей доносится странный звук скрежетания по бетону и гнетущие шорохи во тьме.
- Тут прекрасно, не так ли? Мрак, смерть и голод в одном помещении, – голос доносится всюду, откуда из темноты. – Поверьте, вы станете свидетелями проявления самого настоящего чуда.
- Что за шутки, Зариф! – воскликнул Андрон, вынимая оба револьвера. – Покажись уже! – целясь во мрак, приказал кондотьер.
Свет неожиданно включился, заливая тусклым свечением весь подвал, проявляя неприятную картину. Лунный свет сильно ударил по глазам, Данте аж призажмурился, но всё же смятение пропадает буквально через пару секунд и взгляд ловит образы. Это обычный подвал, монохромно серый, загаженный под ногами и холодный, но вот только один момент заставляет впасть в дикий трепет.
Рука юноши моментально взметнулась к пистолету, и через мгновение дуло смотрело в самый конец подвала.
- Проклятье, это что за дерьмо?! – в вихре возмущения и гнева кричит Андрон.
Примерно четверть всего подвального помещения занимает клетка, скованная из толстенных прутов стали. Она стоит у дальней стены, но от этого не легче, ибо её заключённый есть воплощение кровавой ярости, звериного сумасшествия и убийственной эффективности.
Данте трясущейся рукой направил пистолет прямо на огромную тварь, которая полтора
