Руины Гипербореи - Оливер Ло

Непрекращающийся град ударов сыпался с обеих сторон и отклонялся другой.

Ивор сомкнул знак Истока, орудуя всего одной рукой. В мгновение ока Виверн налетел на него сложив ладонь лодочкой. Кровь прыснула вверх, оставляя красный полумесяц на заснеженной земле. Плечо Ивора было сильно разодрано, но его глаза блеснули хитростью. Именно этой заминки он и ждал.

Циановый силуэт промелькнул под ногами Виверна, и вот перед его глазами возникло бескрайнее небо. За долю мгновения он начал падать. Нова с точностью знала планы Ивора, ведь была с ним единым целым. Этот прием с подсечкой они проворачивали не раз, и за счет эффекта неожиданности он всегда работал. Юноша стукнул знаком Истока по ладони, его правая рука мгновенно покрылась толстым слоем шипованного льда. Тут же сложив три пальца в коготь ястреба, он нанес два крепких удара в грудь падающего оппонента.

Один пригвоздил его к земле, другой, перенаправляя всю накопленную энергию, создал под телом Виверна массивный кратер, замораживая все его тело.

Ивор совместил удар, которым он успешно истреблял животных и Поцелуй Морены. Если второй мог мгновенно заморозить практически любое существо, то первый обладал громаднейшей ударной мощью, способной свалить даже исполинского демонического медведя на стадии пятого Аркона.

Виверн хрипло взвыл, хватаясь ослабевающими руками за ладонь Ивора. В его змеиных глазах затухал огонь жизни.

Он смотрел на своего убийцу, понимая, что это конец.

— Прошу, только… Не тронь… детенышей.

Его веки захлопнулись, а тело навсегда обмякло. Ивор нахмурился, поднимая взор к небу. Он заподозрил неладное еще в самом начале. Как во внутреннем мире могло находиться столько различных зверей, к тому же, многие из них отличались разумностью.

— Дедуль! Тебе бы объясниться. Я действительно во внутреннем мире Студеного Декабря?

По небу раздался раскатистый смех.

— А даже если и нет? Что тогда?

— Тогда я просто убивал духовных зверей? Просто так опустошал какой-то лес? Это совершенно неправильно!

— Интересно, и что же ты чувствуешь по этому поводу?

— Я не… Ничего. Почему я должен что-то чувствовать. Это просто неприемлемо. Каждый зверь имеет право на жизнь, никто не в праве отнимать ее просто так. Ни сам, ни по чьей-либо указке. Жизнь имеет ценность. Ты не имел права давать мне указание на истребление этих зверей.

— А кто же тогда имел?

— Никто! В том то и дело! Если то необходимость выживания — охоться, убивай, но не более, чем ты сможешь съесть. Если на тебя напали, убей, чтобы выйти живым. На то всегда должна быть весомая причина. Но истребление целого леса без единой на то причины! Я не готов стерпеть это.

— Но ты уже это сделал.

— Ты обманул меня!!!

Ивор поднял голос. Внутри своей груди он чувствовал необъяснимый жар.

— И что ты чувствуешь? Обиду? Злость? Ярость? Может что-либо еще?

А что он чувствовал? Сложно было сказать. После того, как сфера притупила его эмоции, он практически ничего не ощущал. До того прикосновения с Лилией во время ее боевой техники. И сейчас он чувствовал далекие отголоски каких-то чувств, но совершенно не понимал, что это и зачем оно существует.

— Я не знаю, что я чувствую.

— Но что-то есть, я прав? Необъяснимое, далеко в глубине. Сфера забрала их, но ты все еще можешь их ощутить, приблизиться к ним, а значит не все потеряно. Значит ты еще человек, а не бездушная кукла.

Великий Кузнец сделал многозначительную паузу, что-то промычав он глубоко выдохнул. Кажется, старик был весьма доволен результатом.

— Второе испытание пройдено, мой юный друг.

— Ты так и не ответил. Виверн был настоящим? Не иллюзией твоего внутреннего мира?

— Не торопись, малец. Дай договорить. Третье испытание тоже пройдено. Ты доказал, что даже в отсутствии эмоций, твои моральные принципы крепки. Ты следуешь своим убеждениям. Они человечны и справедливы, ровно настолько, насколько это возможно в нынешнем мире, а значит, ты достоин обладать Студеным Декабрем. Что же до Виверна и остальных животных. Это лишь иллюзия моего внутреннего мира. Скажем так, это те далекие воспоминания, о которых даже я уже помню с трудом.

Ивор подошел к Виверну и коснулся ладонью его груди.

— Даже для воспоминания. Ты отличный боец.

Глава 65. Культивационная печь

— Итак, я прошел. Значит самое время, тебе рассказать, как спасти эту девушку.

Ивор уже снял Лилию с высокого тополя и крепко держал на руках.

Взгляд девушки дрогнул. Первый вопрос, который задал Ивор был не про великую силу артефакта Потерянной Эры, а про нее.

— Я расскажу, не торопись, для начала позволь мне наградить твои старания. Как ты уже знаешь, Студеный Декабрь не такой кладенец, как все остальные. В нем содержится большая часть моей души. И, желая уйти на покой, я прошу тебя об услуге. Ты прошел испытания, далее подчинишь себе Декабрь, а значит моя услуга будет выполнена. Посему, в качестве награды за услугу, я дам тебе особые жилы.

— Особые жилы? Чем плохи мои?

— Это жилы практиков времен, что вы называете Потерянной Эрой. Я не мог не заметить, что нынешнее поколение куда слабее моего. В основном, конечно, из-за каналов, по которым течет энергия. Пусть твои и укреплены, ты открыл десятую стадию. Ту, на которую ступали лишь мои современники, но это ничего не значит, ведь у тебя нет жил тех практиков, да и тело не укреплено. Можешь считать это моим наследием, что я тебе подарю.

Ивор смотрел на мелькающий в небе голубоватый огонек, каждое слово вызывало колебания этого огонька.

— Хорошо. — кивнул Ивор и решительно посмотрел в небо.

— У тебя будет семь дней, чтобы слиться с особыми жилами. После этого я расскажу, как ты можешь вылечить ее, однако, в течение этих семи дней ты должен выровнять свои внутренние силы, подготовить их к прорыву на следующий этап.

— Но мне говорили, что прорыв невозможен без…

— Все в порядке. Ты поймешь позже. За девушку не беспокойся, я пригляжу за ней и замедлю действие яда.

Голос Великого Кузнеца затих, а с неба прилетело пятнышко голубого цвета, которое медленно коснулось Ивора между бровями и растворилось в его голове.

Как только это произошло, Ивор почувствовал, как его внутренние жилы напрочь замерзли. Будто ледяное море окутало их, навечно заковывая в свою холодную