Мушкетер поневоле - Комбат Мв Найтов
– А вы – лжец, меня знает вся Франция.
– Я – не француз. И королевский двор меня не слишком интересует. У меня совершенно другие интересы.
– Вы – шпион?
– Представители дипломатического корпуса все немного шпионы, но я отошел от дел. Государя, который послал меня сюда, взяли в плен и упекли в монастырь поляки. Вместо него посадили полушведа-полуполяка. Это освободило меня от присяги. Нового царя я не поддерживаю, не давал и не буду приносить ему присягу, мадам. Здесь я набираюсь опыта, занимаюсь наукой, надеюсь когда-нибудь вернуться домой, в свои вотчины. Происходящее во Франции меня не касается. Когда сегодня какой-то дурак попытался запретить мне делать это…
– Это был мой муж!
– В жизни не поверил бы, мадам! Вы выглядите значительно умнее и благороднее! Но я уже принес извинения королеве, что пришлось убить ее солдат. А вашего мужа я и пальцем не тронул, просто забрал у него шпагу и привязал к столбу. Он остолбенел от неожиданности, что кто-то не посмотрел на то, что находится в меньшинстве, и оказал сопротивление. Ваш муж – не воин, он – простолюдин, скорее всего, богатенький простолюдин. В Европе стало модно выходить замуж за деньги. Но, он – трус, и не может быть достоин такой благородной и очаровательной дамы.
Леонора фыркнула и удалилась, но обернулась еще раз, посмотреть на мою реакцию, за что была удостоена еще одним легким поклоном. Я не злорадствовал, не улыбался, сохранил спокойное и почти безразличное лицо. Появился вновь камергер, и провозгласил, что королева возвращается. Она вернулась в новом платье. Видимо испачкалась или пролила на себя что-то. Позже мне стало известно, что она несколько раз за вечер меняет платье. Может быть, просто потеет. Не знаю. Лакеи подровняли стулья, королеву все встречали стоя и с поклонами. После того, как она села за стол, к нему вернулись все. Больше за ужином ничего «такого» не произошло. Танцев королева не объявила. Но, уходя отдыхать, остановилась напротив нас с Марго и произнесла те слова, которые мы от нее ждали:
– Принц Андре, мы находим, что камер-юнкер Кончини несколько переусердствовал, и чуть не сорвал нашу поездку сюда. Мы его удалили от себя. – Мы с Марго поклонились, а когда она прошла мимо, следовавший за ней камергер протянул мне мешочек с теми самыми «пистолями». Королева была богатой «девушкой», во Франции за ней закрепилась кличка: «Толстая банкирша». Она покупала всех. Умом и сообразительностью не отличалась, поэтому действовала именно таким способом.
Сзади ко мне подошел герцог де Роган, похлопал меня по плечу, поздравил с наградой, и сказал, что знает, где мой кабинет. Но, вмешался епископ Арман, и приватного разговора не получилось. Мы ушли в область большой политики, все пытались прощупать мои настроения и взгляды. В кабинете собрались представители всех «партий», присутствовал даже принц крови Конде. И когда я сказал, что не хочу в Париж, что есть места важнее его, на меня посмотрели с полным недоумением.
– Господа! Помимо всего прочего, у меня есть собственные интересы, и они никаким образом не касаются правящего дома. Как, где и на чем заработать деньги я знаю. В Париже это будет зависеть от хорошо подвешенного языка, долгих поклонов и в потакании царствующим персонам. Я же хотел бы вернуться на Родину, но не один, а с корпусом, чтобы выбить поляков из Москвы, и, если удастся, то из Варшавы и Кракова. Для этого мне требуется оружие и деньги. Поэтому больше всего меня интересует Бретань, Нант. Могу объяснить почему: в первую очередь из-за высоких приливов. Они дают возможность построить доки. Чуть выше Нанта – большое количество железной руды. А мне требуется вот этот сплав.
– Что это?
– Это – несварная сталь. Проведя несколько лет в поисках способа ее получения, в этом году я научился ее варить.
– А в чем разница?
Из стола я достал арабский кинжал из коллекции д’Этьена.
– Это тоже сталь, кованый дамаск. Видите этот рисунок на клинке? По химическим свойствам он ничем не отличается от чугуна. Разница только в количестве, растворенного внутри сплава, древесного угля, углерода. В чугуне его много, он твердый и хрупкий, если его выжечь, то чугун превращается в мягкое железо. Вот оно, обладает замечательной пластичностью. Его получают, им все пользуются, его хорошо ковать, но шпагу из него не сделать. Мне же требовался материал с заданной твердостью и не хрупкий. Я искал способ и нашел его. А главное, её можно производить много, и она станет дешёвой. Вот, пожалуйста: восемь брусков, все разной твердости, и для каждого из них я записал процесс его получения. А вот нож, который я сделал одним ударом. Отполировал его, и посмотрите на его рисунок, сравните его с арабским. Дает эту возможность жидкая сталь с заданными свойствами. Один удар или два месяца ковки.
– Могу я поинтересоваться: зачем вы нам это рассказываете? – спросил де Роган.
– Строительство завода потребует большого количества финансов. Удобнее всего для этого создать компанию, ну, как мы с Маргаритой создали нашу. Я имел наличными около 2 000 ливров и кое-какие знания. Первую зажигалку создал вместе с Марго, полностью на свои деньги, но для нее. Она сразу обратила внимание, что работает она замечательно, но вид у нее: кастрюля с трубочкой. Требовалось ее одеть. Уже совместно мы создали первые четыре штуки, которые успешно продала её светлость Катрин. В результате появился тот самый станок, и в наш дом приехала сама королева.
– Вы предлагаете нам создать одну компанию? Но мы представители не совсем дружественных между собой партий, мы по-разному смотрим на будущее Франции, придерживаемся разных религий. – подал голос Ришелье.
– А я знаю, что может объединить всех вас и всю Францию.
– И что? – спросили они чуть ли не хором.
– Есть такое выражение: «Pecunia non olet». Оно совершенно не соответствует действительности: запах денег имеет магическую силу! И я не буду возражать, если в этом предприятии примет участие и государственная казна. Но, без контрольного пакета акций.
– Вы можете показать, как это делается? – задал вопрос принц Конде.
– Могу, но после получения королевского патента на изобретение и строительство завода. И только тем людям, которые войдут в королевское общество.
Конде пробормотал французскую поговорку, равноценную нашей «Шило в мешке не утаишь!».
– Мы будем иметь достаточную фору для того, чтобы захватить европейский рынок, Африку, Ближний Восток и Америку. Это сотни миллионов ливров, господа. Из вот таких брусочков будет сделано наше золото. Ведь они нужны в каждом доме, а у нас уже появились
