Коктейль из булыжника - Комаил
– На этот раз я тебе покажу специальную позу для медитации, которую используют буддистские монахи, – сказала она.
И села на против него.
– Сядь на землю и скрести ноги, то есть положи одну ногу на другую, как бы образуя корзинку, – показала она.
И села в позе лотоса.
Гальвон все запомнил и повторил за ней. Она увидела, что ему не хватает гибкости и пластичности. Кунаичи встала, подозвала Пероса:
– Пойдем со мной, – сказала она.
И указала рукой вперед.
Они встали и пошли в особое место, где новичкам показывали, как развить пластичность и гибкость тела. Она подозвала одного из людей и указала на Гальвона и приказала показать базовые упражнения на гибкость и пластичность. Человек исполнил приказ и показал несколько базовых упражнений, а Гальвон внимательно смотрел и пробовал повторять. У него получалось и постепенно спустя еще месяц у него в меру развилось гибкое и пластичное тело.
Кунаичи увидела, что у него образовалось гибкое и пластичное тело. Она поняла, что пора им приступить к медитативной тренировке. Первая тренировка – это правильное дыхание, чтобы войти в медитативный транс.
Глава 13: Утраченные воспоминания.
Зал додзё. Внутри комнаты сидит неподвижно Гальвон Перос и тренирует медитативное дыхание. Существует много техник, как уйти в транс и очистить свой разум. Напротив, него сидит кунаичи и направляет его. Перед тем как начать занятия, кунаичи рассказала ему про позу лотоса. Он не сразу понял, поэтому она ему показала:
– Садишься на попу, и скрещиваешь ноги, – сказала кунаичи.
– Вот так, – скрестив ноги и сев.
– Все верно, – сказала кунаичи.
– Теперь самая трудная часть, – сказала она.
– Ты должен очистить свой разум и ни о чем не думать, – строго сказала она.
Только он попытался это сделать как на него нахлынули воспоминания, будто он читает книгу. Он увидел, что перед ним стоит мама и папа, отец посадил его на свою шею, а мама улыбалась и смеялась от шутки отца Пероса. Гальвон пустил легкую слезу, но этого было достаточно… Кунаичи это заметила и сказала:
– Если хочешь увидеть полную картину того, что случилось с твоими родителями, я могу помочь, – с улыбкой ответила та.
Парень долго колебался, но все же решился.
– Давай попробуем, – с неполной уверенностью ответил он.
Он смахнул слезы из глаз, а затем высморкался.
Для того чтобы увидеть, то чего не помнишь, от слова совсем, нужно впасть в гипнотический транс. Для этого используют специальную интонацию голоса и какой – нибудь амулет, чтобы заставить человека смотреть на него, когда мастер гипноза его вращает из стороны в сторону. Гальвон сделал серьезное лицо, начал использовать дыхание, в позе лотоса и наставница начала погружать его в гипнотический транс:
– Твои веки тяжелеют, наполняются свинцом, – произнесла девушка.
И вытащила руку вперед, а другой начала вращать амулет из стороны в сторону.
– Тебе очень тепло, как будто ты под летним солнцем, – с особой интонацией произнесла та.
Гальвон начал проваливаться в пустоту, будто он летит вниз.
– На раз, два, три ты увидишь правду, – сказала кунаичи.
И как только она отсчитала, Гальвон ощутил для себя новое до этого неподвластное чувство, он приземлился на землю, но обстановка была далека от реальной. Он отряхнулся. В это мгновение он услышал сквозь сон голос девушки:
– Гальвон, ты меня слышишь, – спросила девушка.
– Да, – ответил парень.
– Где ты находишься, – спросила она.
– Какое странное чувство, будто я здесь, но меня тут и нет вовсе, – удивленно сказал Гальвон.
Он пытался дотронуться до своего отца, который занимался исследованиями, но рука парня прошла сквозь отца. Будто Гальвон стал призраком и его никто не замечает.
– Это понятно, не отвлекайся.– слегка раздраженно сказала кунаичи.
Перед Гальвоном предстала картина, как он находиться в комнате исследований. Это лаборатория находилась на первом этаже здания, где теперь располагается булочная, в которую Гальвон с Ружей ходили, когда у них было первое свидание. В помещении располагалось много оборудования как химического, так и физического, для проведения исследований. На каждом столе стояли микроскопы и спиртовки для смешивания растворов и из которых получаются соответствующие химические реакции. В лаборатории от большого количества оборудования все булькало и гудело. Также располагался химический шкаф для вытяжки реагентов в пробирке или колбе. На полу лежали дозиметры, которые использовали для измерения дозы того или иного реагента.
В лаборатории помимо мамы и папы Гальвона работали еще шесть ученных, помогающих с исследованиями. Они собирали выдающиеся умы по всему континенту Гуксия и набрали команду, квалифицированных людей, знающих свое дело от и до.
Отец Гальвона был высокого роста, худощавого телосложения, с длинными волосами, заплетенными в хвостик резинкой, и очками квадратной формы оправы.
Мать Пероса была среднего роста, пышноватого телосложения, с кучерявыми волосами в виде каре, и очками в виде круглой формы оправы.
Он увидел себя маленького, отвлекающего своих родителей от работы, пытаясь приковать внимание к себе. Отец Пероса дал ему трубку и сказал:
– Галли, милый…, – вот держи игрушку, пойди поиграй, папа с мамой немного заняты, – с улыбкой сказал мужчина.
Гальвон послушался и пошел играть с новой игрушкой.
Неожиданно зашел человек в цилиндре и белых перчатках, и парень узнал в нем Рудо Майнерсона, тогда еще молодого, а за ним зашел неизвестный человек с моноклем на глазу. Гальвон его не узнал. Рудо Майнерсон поздоровался, при этом приподнял цилиндр и поклонился друзьям. Человек в монокле поднял правую руку в знак приветствия.
Они постояли еще несколько секунд, смотря друг на друга, и принялись обсуждать дела исследований:
– Как продвигается исследование по использованию зерилия, – спросил Рудо.
И опустил трость себе на кисть, крюком.
– Возникли трудности с исследованиями, – ответил отец Пероса.
И взял в руки очередную пробирку.
– В чем трудности заключаются, – спросил Майнерсон.
И взял цилиндр в руку.
– Становиться тяжелее контролировать процесс исследований, – ответила мать Гальвона.
И указала на взорванные пробирки.
– Что вы оба предлагаете, – встрял в разговор человек с моноклем.
Все взгляды устремились к нему:
– Стиммерсон, я тебя не пойму, – сухо ответил Майнерсон.
И посмотрел на Стиммерсона.
– Чего ты не можешь понять. – спросил Клеофат.
И посмотрел на Рудо.
– А того, что ты, то молчишь, то идеи у тебя высыпаются, как из рога изобилия, – удивился Рудо.
И развел руками.
– Ну же раз ты придумал как решить проблему, поделись с нами, чтоб мы поняли, что делать дальше, – сказали хором все.
И ждали реакции Стиммерсона.
Гальвон слушал со стороны диалог родителей с Майнерсоном и Клеофатом, его не покидало чувство любопытства, что
