Синдикаты на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский
Внутри шевельнулась догадка.
— А что с ними происходит после смерти?
— Разлагаются. Быстрее трупов, уж поверь. Ни скелета, ни праха после них не остаётся. Только голубоватая дрянь. Напоминает жидкий пластик.
— Почему этими технологиями не владеют кланы?
— Артефакт слишком редкий. Изменённый, к тому же. Насколько я слышал, это дерьмо есть у Чёрного Ока… и всё. Оператор у них тоже один. Больше никто не умеет взаимодействовать с Проектором.
— Женщина? — предположил я.
— А ты догадливый, — Убыток странно на меня посмотрел.
— Интуиция. И чего ты хочешь? С проекциями я буду сражаться до бесконечности.
— Не надо с ними сражаться. Найди и убей оператора.
Глава 15
После занятий я воспользовался советом Администратора, принявшись за эксперименты с Компасом. Для этого мне пришлось оторваться от друзей, в частности — от говорливого Ираклия. Сел в капсулу канатки, доехал до Цветочной площади и углубился в лабиринт старых пятиэтажек, бесконечно переделываемых местными жителями. Где ещё такое встретишь, а? Многоквартирные дома с прилепившимися террасами, балконами, надстройками. Дверей подъездов практически не видно — скрываются в спонтанно образовавшихся нишах. Вся эта красота обрастает антеннами, влагостойкими задвижками, ажурными решётками на первых этажах. Между окнами квартир и ржавыми мачтами в несколько рядов протянулись бельевые верёвки. Развешанные простыни и детскую одежду треплет ветер.
Я нашёл неприметную беседку, спрятавшуюся под орехом. Убедившись, что за мной не наблюдают, достал из кармана пальто артефакт.
Что там говорил Администратор?
Представь вещь, накачайся энергией.
Закрыв глаза, я нарисовал в сознании образ Бродяги. Текущий образ — в виде занятого апартаментами этажа пансионата «Берёзка». При этом Бродяга был живым, моё подсознание связывало эту информацию с картинкой.
Призываю ки.
Несколько секунд наслаждаюсь живительным потоком и открываю глаза.
Облом.
Точка продолжает хаотично ползать по своей стеклянной тюрьме, словно издеваясь над моими титаническими усилиями. Где я накосячил? Образ нарисовал, ки в наличии…
Удержание картинки.
Пробую сначала, на сей раз глаза не закрываю и постоянно смотрю на гладкую поверхность Компаса. И маркер начинает двигаться! Не хаотично, а в нужном направлении. Я вижу, как точка смещается к центру, затем — к верхнему правому сектору круга. На три часа, как сказали бы спецназовцы. Именно там, если я не перепутал, расположено здание пансионата.
Отпускаю образ.
Точка нехотя перемещается к центру, возобновляя хаотичный дрейф.
Система работает. Единственный нюанс — требуется предельная сосредоточенность и постоянная энергетическая подпитка. При этом я не чувствую опустошения — потеря нескольких частичек ки на моём организме никак не отразилась.
Выводы?
Надо отойти на сотню метров, повернуться лицом в другую сторону и повторить эксперимент.
Что я и сделал.
Маркер предсказуемо сдвинулся в противоположный сектор круга, безошибочно указывая на Бродягу. Понятно, что устройство надо протестировать и на других артефактах, но в целом картина воодушевляет.
Вернувшись домой, я занялся самым неприятным вопросом этой недели.
— Бродяга.
— Да, Сергей.
Разговор я начал в своей комнате, доставая книги из рюкзака.
— Помнишь ту женщину, что напала на меня, телепортировавшись на балкон? Она умела просачиваться сквозь стены, как я.
— Конечно, помню. Домоморфы ничего не забывают.
— Ты понял, как она это сделала?
— Я уже говорил. Явные следы артефакторного искажения многомерности. Технология воздействовала на пространственные складки, подстраивая их под человека.
— Вопрос номер два. Ты выстроил защиту против… подобных проникновений?
— Да. Но у этой защиты есть побочный эффект.
— Какой?
— Ты тоже не сможешь просачиваться сквозь мои стены.
— Я проверю?
— Пожалуйста.
Огибаю стол, накачивая себя энергией, и врезаюсь лбом в панорамную плоскость.
— Чёрт!
— Уровень защиты тебя устраивает? — незамедлительно подал голос Бродяга.
— Вполне, — я потёр ушибленное место. — А насколько реально деформировать многомерность… ну, чтобы переместиться сразу в тебя?
— Нельзя, — отрезал домоморф. — Я выставил блоки, здесь ничего не складывается. Все измерения под контролем.
— Что ж, — я уселся в кресло. — Нам надо кое-куда прошвырнуться.
При обычных обстоятельства я бы не стал выдёргивать домоморфа из городской среды, но мне позарез нужно было проверить одну вещь. Я не собираюсь браться за задание Убытка, не удостоверившись, что этот мужик говорит правду.
Джан перехватила меня у кладовки, где я предусмотрительно хранил разнообразный инвентарь. купленный и украденный, а не сварганенный Бродягой из неведомой лабуды.
— Куда намылился?
— Надо вогнать осиновый кол в сердце Дракулы.
— Что ты несёшь? — возмутилась девушка. — Вечер на дворе. Какой ещё Дракула?
Вместо ответа я протянул морфистке лопату.
— Труд облагораживает человека. Даже вечером.
Джан насупилась, но лопату взяла.
Я вооружился киркой.
— Эй, вы чего удумали? — к нам подскочил Федя. — С дуба упали? Нахрена попёрлись в эту глухомань?
— На, — я протянул оружейнику вторую лопату. — Родина-мать зовёт.
— Ты на солнышке не перегрелся, братан?
Перебрасываясь шутками-прибаутками, мы вышли из дома, в который превратился Бродяга, и двинулись по каменистой тропе. Смеркалось, и я прихватил с собой мощный фонарь на шести батарейках.
— Что мы ищем? — спросила Джан.
— Ту овцу, которая напала на нас осенью.
— А сейчас как будто зима, — буркнул Фёдор.
Отыскав знакомую полянку, я начал шарить глазами по траве в поисках недавних раскопок. Вроде бы, прошло несколько недель, а уже вымахала трава по колено, вспучился мох, иголок нападало…
Чаща медленно погружалась во мрак.
— Держи, — я сунул фонарик парнишке. — Посвети вот сюда.
Федя выполнил указание.
Я, размахнувшись, вогнал кирку в землю. Хрустнули камушки. Потянул на себя, отрывая кусок дёрна. Ещё несколько взмахов — и мне удалось наметить прямоугольник, повторяющий контуры захоронения.
— Чего встали? Могила сама себя не выкопает!
Мои напарники переглянулись, наградили меня неприязненными взглядами, но лопаты взяли. Сначала я рыхлил землю киркой, выворачивая крупные камни, затем сменил Джан и поработал копателем, после чего отправил Фёдора на отдых с фонарём. Ещё через десять минут объявил перекур.
Ночные тени уже сгустились.
Выпрямившись, я хлопнул себя по шее, убив комара.
— Я несовершеннолетний, — пробурчал Федя. — Мне вечером надо сидеть дома и уроки делать.
— Ты же в школу не ходишь, — парировал я.
— Объясни, какого хрена мы тут делаем! — решительно потребовала Джан. — Ты что, думаешь, эта сучка выкопается и придёт тебя душить?
— Не выкопается, — устало возразил я. — Есть мнение, что эта тварь — не человек вовсе. Я хочу убедиться. Узнать, кто или что на меня нападает.
— Я что-то пропустил? — сопит Федя.
— Меньше знаешь — крепче спишь, — я протянул парнишке лопату. — Арбайтен.
— Чего?
— Вджобывай, мой юный друг, и не задавай лишних вопросов.
Начался второй раунд раскопок с последующим десятиминутным перерывом. В лесу похолодало. Комары перестали нас доставать, хотя это и противоречило здравому смыслу. Кроны угрюмо шумели на ветру.
По моим прикидкам лопата вот-вот должна была упереться во что-то мягкое. Труп уже вовсю разлагается, а до стадии скелета моя бывшая противница доберётся годика через два…
Я чуть не пропустил самое интересное, задумавшись о минерализации мертвяков.
Лопата с хлюпаньем вошла в густую жижу, присыпанную землёй. Ни запахом, ни другими признаками органического распада эта штука похвастаться не могла.
Брезгливо морщась, я вывернул землю, перемешанную с камнями на выросший справа от ямы холм и увидел, что за кончиком лопаты тянется клейкая голубая дрянь.
— Федя! Свети на лопату.
— Что это за дерьмо? — воскликнул оружейник, удерживая фонарь трясущимися руками. — Фу, мерзость.
Жидкий пластик — весьма точное сравнение.
В ярком кругу было видно, что субстанция напоминает сопли с ядовито-голубым отливом. Я откинул ещё немного земли в сторону, ткнул инструментом в жижу и окончательно удостоверился в том, что мерзость не хочет отлипать без посторонней помощи.
— Люди так себя не ведут, — резонно заметила Джан.
— Тонкое наблюдение, — съехидничал я. — Но давай не будем строить из себя невинность, дорогая. Ты создала сон, в котором я вёл переговоры с Убытком. Незримо присутствовала рядом. Это проекция, ты ведь всё понимаешь.
— Ну… я думала, старый хрыч малость поехал башней.
— Закапывайте.
— Издеваешься, — возмутился оружейник.
— Вовсе нет. Ты же не хочешь пропустить ужин?
* * *
Ночью Джан связалась с Убытком, обсудила детали передачи конверта с заданием и отчиталась о проделанной работе. Через три дня я должен был получить сведения, которыми располагает преступный босс. Честно говоря, я не рассчитывал на Тариэла в этой истории. Чёрное Око — это вам не уличные банды, состоящие
