Корм - Артем Каменистый
Почему никто не приходит? Может он чересчур удалился от побережья? Может промышляющие возле моря убийцы оказались вне зоны действия сигнала, излучаемого предательским телефоном?
При отсутствии информации остаётся только гадать. Грешника могут игнорировать по самым разным причинам. В том числе и по таким, до которых додуматься невозможно.
Потому что он так и не понял, куда вляпался, и что здесь вообще происходит.
А уж с деталями не ознакомлен и подавно.
Почти сорок минут прошли в напряжённом ожидании, прежде чем что-то начало происходить. Первым делом громыхнула створка ворот. Кто-то дернул её, попытавшись распахнуть. Похоже – не самый гениальный человек, ведь не разглядеть там висячий замок, – это надо умудриться.
Скрежет металла, снова удар, снова скрежет. Около двух минут неизвестный или неизвестные сражались с преградой. Стремянки у них не было, а искать альтернативу они не стали. Вместо этого устроили грубый и непрофессиональный взлом, не опасаясь шуметь на всю округу.
Ворота, наконец, распахнулись. Грешник с трудом подавил желание чуть передвинуться и взглянуть в щель между досками перегородки. Очень уж интересно узнать, кто именно пожаловал в ангар. Но нет, нельзя это делать, когда удерживаешь в руке верёвку, на другом конце которой находится такое.
Надо просто подождать, и сами себя покажут.
Так и оказалось. Судя по звукам, два или три человека некоторое время топтались на нижнем ярусе. Похоже, не под позицией Грешника, а чуть дальше, под тем местом, где вибрировал телефон. Карта ведь двумерная, поэтому они не сразу догадались, что надо подняться наверх, по металлической лестнице, ведущей мимо громадного бункера, в который по транспортёру когда-то ссыпался самый обычный с виду щебень. Далее она выводила на мостик, который протягивался вдоль стены, поворачивал на углу и заходил в небрежно устроенную будку. В этом «скворечнике» располагался грубый пульт управления здешним хозяйством, и там же находилась приманка.
Да-да, телефон лежит именно в будке. Сам Грешник расположился на другой лесенке, опоясывающей верх приёмного бункера. Прикрылся драными мешками, в сумраке его разве что в упор сумеют разглядеть. Ну а если что-то пойдёт не так, тут же переберётся на крышу, с которой заранее наметил два пути отступления. Или просто вниз спрыгнет, для чего заранее настелил пласт минеральной ваты, перекрыв его теми же рваными мешками, дабы потом не чесаться, если на кожу попадёт.
Убийц оказалось трое, и это прекрасная новость, ведь будь их шестеро, наскоро состряпанный план вряд ли имел шанс на успех.
Увы, к хорошей новости прилагалась плохая, и заключалась она в том, что шустро по лестнице поднимались только двое, а третий прилично от них отставал. К тому же он непрерывно крутил головой, с великим подозрением всматриваясь в тёмные углы.
Чересчур осторожный. И на рожон лезть не торопится, и всё старается контролировать.
Неприятный противник.
Оружия в руках у него нет, но на поясе болтаются ножны с длинным ножом. Тоже не радует. Это в фильмах герои голыми руками легко отбиваются от многочисленных шаек головорезов с коротким клинковым оружием. Реальность, увы, такова, что если есть возможность отступить, лучше даже не пытаться затевать бой на таких условиях.
Пара, вырвавшаяся вперёд, вооружена получше: один держит топор наизготовку, у второго из плечевой кобуры выглядывает рукоять пистолета или револьвера. Трудно высмотреть мелкие детали при таком освещении. И доставать он его не торопится, хотя прекрасно знает, что до жертвы остались считанные шаги.
Или это крутой ковбой из вестерна, выхватывающий ствол за доли секунды, или просто недоумок.
В крутого ковбоя ни капли не верится, значит, этого самым опасным назначать не стоит, несмотря на то, что он единственный с огнестрелом.
Отставший, в очередной раз покрутив головой, указал вверх:
– Зачем эти бочки на цепи висят? Странно как-то.
– Да тебе всё странно, Мачо, – заявил на это обладатель револьвера.
Мысленно Грешник перед стрелком извинился. Может он и недоумок, но недоумок полезный. Пускай и дальше в таком же духе высказывается, не надо, чтобы внимание троицы акцентировалось на нежелательных подробностях.
Мачо остановился и насмешливо прокричал:
– Эй, корм! Приветик! Ты зачем так далеко забрался?!
– Боишься, да?! Или разозлить нас хочешь?! – поддакнул обладатель револьвера. – Если ты симпатичная девчонка, я злиться на тебя не буду! Обещаю!
– Я первый буду, если что! – оживился Мачо.
– Да хрен тебе, – недовольным голосом ответил на это «ковбой». – Ты в прошлый раз первым залез.
– Так в прошлый раз страшная попалась. Грязная и вонючая.
– Ну так надо было её отмыть, а потом раскладывать. Мачо, с бабами торопиться нельзя. Что ты как кролик вечно на них накидываешься?
– Какое вечно? Всего парочку поймали, и сразу вечно. Блин, ребята, похоже это тоже девка. Вон как забилась и не высовывается, – Мачо повысил голос: – Ну что, красавица, соскучилась?! Ну подожди немного, сейчас всё будет!
Верзила с топором добрался до поворота и указал на дверь будки:
– Или там сидит, или на крыше прячется.
– Или где-то под землёй… – задумчиво протянул Мачо, не торопясь приближаться.
– Да ну, где ты тут подземелье видишь, – насмешливо прокомментировал тип с револьвером.
– Где-где… Помнишь тех девок, утром, которые каких-то пацанов ждали? Они говорили, что одного кадра из канализации выковыривать пришлось.
– Помню, конечно, – оживился владелец револьвера, поспешно догоняя оторвавшегося обладателя топора. – У той рыжей классная задница, а у чернявой…
Чем именно стрелку запомнилась брюнетка, Грешник не узнал, потому что именно в этот момент разжал руку, избавившись, наконец, от нагрузки.
Верёвка змеёй соскользнула через блок и швеллер, вокруг которого обвивалась, освободив ступор нехитрого механизма, удерживающего на весу поддон с бочками. Непонятно, с какой целью работники оставили его болтаться над мостками, но Грешник, найдя это место, сходу понял, что если получится разобраться в том, почему он до сих пор не рухнул, это откроет кое-какие перспективы.
А ещё он засыпал бочки щебёнкой и мешками с какой-то белой субстанцией, похожей на слежавшийся мел. Надписи на них, выполненные иероглифами, ничего ему не сообщили. Но это и не надо, ведь всё, что ему от них требовалось – увесистость.
В каждом килограмм по сорок – то, что надо.
Тяжеленные бочки обрушились на угол, в то место, где заворачивал мостик.
И на котором оказалась вырвавшаяся вперёд парочка.
Тонна с лишним добра высыпалась им на головы. И мостику тоже досталось.
