Война ассасинов - Кирилл Неумытов
Кропоткин по заранее оговоренному плану превратил меня и себя в газ. Мы должны были попасть внутрь машины через мелкие щели и вентиляцию. Как это было возможно проделать во время движения автомобиля, я не представлял, но раз Кропоткин сказал, то значит ему это по силам.
Какие ощущения при этом испытываются, я не спрашивал. Если было бы что-то важно, профессор бы предупредил. Моей задачей было лишь сработать быстро и качественно.
С чем я успешно справился.
В машине сидело двое вавилонских аристократов. Чёрный номер и класс машины на это вполне чётко указывали. Какой у них уровень силы оставалось вопросом, но судя по магзащите — два среднеуровневых
Я вытянул руки в стороны подголовников и коснулся двух загорелых вавилонских шей. Дебаф на разум наложен с первого раза. Можно было убить аристократов, но очень вероятно сработает магическая сигналка. Особое преобразование крови, благодаря которому родственники узнают о смерти членов семьи — в войну это более чем актуально. Тем более «стоимость» этого преобразования невелика.
У Юли такая сигнальная метка первое время была, но потом выяснился неприятный факт: если уходишь в Изнанку, то срабатывает сигналка. Собственно, об этом я знал и также предупреждал Юлю, но в конце концов она решила убрать метку. Говорит, очень сильно переживает, когда срабатывает сигналка. Лучше уж без неё.
— Грёбаный вавилонец! — буркнул себе под нос Кропоткин. — Не хочет, собака, отпускать педаль газа!
Облако дыма обволокло руль и ноги водителя. Профессор хоть и ругался, но управление стихией шло вполне отлично. Полминуты — и джип остановлен у трассы.
— Ну что, Женя, продемонстрируешь навыки менталиста? Распотрошишь умы двух вавилонских мешков с дерьмом?!
— Что-то вы разгорячились, Михаил Александрович.
— А так и надо, Женя. Профессора, которого ты знал, больше нет, — в голосе Михаила Александровича зазвучал металл. — Теперь есть только жестокий ассасин, который убивает без раздумий. И хватит разговоров. Залезай ублюдкам в мозги.
— Сейчас не получится. Надо минут пять, чтобы немного ослаб дебаф на разум. Сейчас в их мозгах полный хаос.
— По ним заметно. — Кропоткин смотрел на водителя. Он, склонив голову, пускал слюну.
— А почему вы сразу их в ублюдки записали? Почему так категорично? Бывают и вполне нормальные вавилонцы. Хоть таких и мало.
— Мы на войне, так что можешь без «вы», — лицо старого ассасина скривилось. — Спрашиваешь, почему они ублюдки?! А это по определению так. Просто прими как данность и не задумывайся. Будешь рассуждать— хороший или плохой — тебя убьют в позе мыслителя с рукой, чешущей подбородок.
— В бою я не буду задумываться, но сейчас немного другая ситуация. Хотя если даже это два хороших парня и надо их убить — значит убью. Просто интересно, почему ты сразу записываешь всех вавилонцев в разряд ублюдков.
— В мирное время я так не скажу, но в военное — всё окрашивается в два противоположных цвета. Исчерпывающий ответ?
— Вполне.
— Во мне нет слепой злобы на вавилонцев. Во мне злость из-за этой грёбаной войны. Она заставляет делить всё на белое и чёрное. Становится жестоким ассасином, а не ворчащим на студентов профессором.
— Мы одержим победу над Вавилоном, и война закончится. Мир разделится на ЕРА и СССР. Думаю, мы вполне можем жить без конфликтов.
— Ошибаешься, Женя. Сильно ошибаешься.
— Почему?
— Долгого мира с ЕРА не будет. Войны закончатся, когда останется всего один.
— Одна страна?
— Один человек, — металл в голосе Михаила почувствовался ещё сильнее, чем прежде.
В своих словах ассасин не сомневался. Я, конечно, тоже не особо верю в дипломатию, но мне виделось более оптимистичное будущее. Договориться можно. Правда, не со всеми.
Система четырех королей… Можно ли от неё уйти? Если мы победим Вавилон, всё равно четвёртый король останется. Ассасинов нельзя оставлять без клятвы, а значит нужен будет ещё один мнимый монарх. Ну или вернее, просто первородный, который возьмёт на себя клятвы ассасинов.
А если Кропоткин прав, и придётся воевать ещё и с ЕРА? Тогда мы придём к системе истинного короля и трех мнимых. Звучит, честно говоря, крайне ненадежно… Сколько в ежовых рукавицах не держи, рано ли поздно появится умник, который решит пойти войной против истинного короля.
Цикл кровопролитий возьмёт новый виток…
По мнению Кропоткина это неизбежно, но я бы с этим не согласился. Чтобы сохранялся мир, нужны люди, которые передадут будущим поколениям ужас войны. Без поддержания порядка всё покрывается пылью и перестаёт выполнять назначенные функции. Чтобы этого не произошло, нужны те, кто постоянно будут смахивать пыль.
— Хорошо, что у стёкол есть тонировка, — задумчиво выдал я, хотя мысли были совсем о другом. — Не видно, что мы здесь творим.
— Не забывай, что нас ещё скрывает мой туман. Но чёрный номер мы всё равно не зря ждали! Это даст нам много поблажек в местной иерархии. Осталось только разговорить вавилонцев и узнать, какое они занимали положение. Если не получится влезть в мозги — всегда есть старые добрые пытки!
Я знал, что у профессора шарики за ролики немного заезжают, но он меня всё равно сильно удивлял своими высказываниями. Чем дольше мы находились на территории Южной Америки, тем сильнее в Кропоткине проявился ассасин. Даже пропала его небольшая старческая медлительность — бегал не хуже молодых.
— Залезть в мозги — это гораздо эффективнее, чем пытки. Тут правда уже точно не скроется.
— Это, конечно — да, но в головы лично мне лишний раз лезть не хочется. Бр-р-р! Как вспомню, что бывает в мозгах некоторых сволочей!
— Значит ты ещё и ментальной магией владеешь, старый кровожадный ассасин?
Кропоткин засмеялся.
— Вот! Теперь чувствую настоящего Женю Калинина, а не сопливого пацана, который подбирает каждое слово.
— Уважение к старшим. Меня так воспитывали.
— Тоже хорошее дело. Но точно не тут. А насчёт ментальной магии — могу, но не хочу. Ксавьеру прямо так и сказал. На прыжок в дерьмо я готов только при крайней необходимости. Я не из белоручек, но применять ментальную магию готов лишь при самой экстренной ситуации.
— Глубоко входите в мозги?
— Не то слово. Если использую ментальную магию, то сразу вижу всю суть человека. И в большинстве случаев эта суть была очень хреновой! Словно в дерьме покопался!
Я улыбнулся. Ругающийся на весь мир Кропоткин нравился мне гораздо больше, чем Кропоткин в роли профессора. Старый ассасин и без того был крайне прямолинейным человеком, но теперь уже точно раскрылась его истинная суть.
— Мне с ментальной магией легче. В мозги я залезть не могу, но заставить
