Летописи вечной войны (СИ) - Зеленков Василий Вадимович

Высокий рост, белоснежная кожа, глаза, в которых мечутся тени. Острые уши, и подчеркивающие их прически. Грациозные движения, каждый жест полон презрения и опасности. Непроглядно-черные доспехи и иззубренные клинки в руках.

– Эльдар?! – выдохнул Реймон.

– Несомненно, – прозвучал голос – словно змея прошуршала по шелку.

Ксеносы расступились, пропуская вперед своего командира. Он был выше других, доспех украшен замысловатыми узорами и множеством острых лезвий, с плеч струился темный плащ. Правая рука закована в когтистую перчатку.

Все это Реймон отметил за пару секунд – он привык оценивать возможности врага. Но потом он встретился с ксеносом взглядом и отшатнулся.

В глазах повелителя эльдар царила тьма, пронизанная искорками звезд. Вокруг них скользили легкие тени, и каким-то немыслимым чутьем губернатор понял: это души, вплетенные в саму суть врага.

– Губернатор Оливер Реймон, – произнес эльдар на безупречном готике. – Я Сатриан, архонт кабала Темной Звезды. Вы прекрасно управляли своим городом – мы снимем здесь очень щедрый урожай.

– Как?! – выдохнул Реймон. Как, во имя Императора, ксеносы оказались на планете? Он же не ослаблял внешнюю оборону, а мятежники… Неужели мятежники продались эльдар?

Губы Сатриана тронула усмешка. Так могла бы улыбаться очень старая змея, глядя на добычу.

– Вы, мон-кей, так гордитесь своей силой, – произнес он. – Своим несуществующим единством человечества. А ведь нужно совсем немного, чтобы разрушить вашу защиту. Говоря в понятных вам терминах – просто найти актеров на нужные роли, срежиссировать спектакль… и потом прийти за выручкой.

Он небрежно указал в сторону окна, за которым пылал Коридиан.

– Жители вашей планеты – массовка и выручка одновременно. Ну а я, – Сатриан снова улыбнулся, – режиссер.

– А актеры? – невольно вырвалось у Реймона. Он все еще пытался уложить в уме случившееся.

Эльдар рассмеялись, и их смех хлестнул по нервам губернатора, словно просоленный кнут по обнаженному телу. Сатриан сделал шаг в сторону, и преувеличенно драматичным жестом указал в сторону дверей.

Только сейчас Реймон увидел двоих людей в окружении ксеносов: молодого человека в безупречном костюме и девушку в грубой рабочей одежде.

Фориан Мирт и Лира Атвес улыбались почти так же, как стоящие рядом с ними эльдар. И Реймон даже задохнулся, внезапно осознав, насколько же они похожи. Смой грязь с Лиры, или одень Фориана в рабочую робу – вообще не отличить.

– Истинно так, – Сатриан верно оценил выражение лица губернатора. – Мне всегда были любопытны близнецы. А эти двое проявили себя очень хорошо.

– Фориан… – прошептал Реймон. – Ты же пять лет мне служил!

– Я работал на вас, сэр, – ответил Мирт. – Но служил я только повелителю Сатриану. И пять лет – это немного, на подготовку спектакля можно потратить и больше.

Архонт одобрительно улыбнулся и кивнул.

Реймон стиснул зубы, начиная понимать, что на самом деле случилось в Коридиане. Какой… действительно, какой спектакль был разыгран.

– Я взяла на себя нижние слои, – мечтательно улыбнулась Лира. – Да, прошу прощения, повелитель, но там ранее встречалось немало латентных псайкеров. Местная мифология очень помогла – оказалось легко вплести истории о Звездах и приходящих с них воинах, и местные не ощутили никакой фальши. И все сложилось хорошо – немного легенд, немного убедительных речей… и восстание готово.

– А я помог ему сверху, – добавил Фориан. – Придавить народ, где это необходимо, допустить халатность… не свою, конечно. Спасибо, сэр, что так мне доверяли. Задача стала гораздо легче, как только я получил в руки подобающие полномочия. И спасибо, что вы так и не разлюбили силовые методы – это еще больше мне помогло.

Реймон даже застонал. Улыбка Сатриана стала чуть шире.

– И в результате, – сказал эльдар, – ваш город охвачен междоусобицей, а его оборона не действует. Вместо того, чтобы прорываться сквозь препятствия, теряя воинов кабала, нам остается лишь прийти и пожать плоды. Что мы сейчас и делаем.

Губернатор стиснул рукоять меча.

– Почему, ксенос! – выкрикнул он. – Почему ты мне это все говоришь?

Сатриан приподнял бровь.

– Если кто-то не понимает смысла спектакля – то ему надо объяснить, не так ли? Иначе удовольствие для творца… тускнет.

Это стало последней каплей.

С приглушенным рыком Оливер Реймон рванулся к Сатриану.

Он знал, что сейчас на него обрушатся десятки ударов, что он неминуемо погибнет – но иначе поступить просто не мог. И даже удивился, когда его выпад отбила только когтистая перчатка архонта.

Остальные эльдар и близнецы стояли неподвижно, с интересом наблюдая за боем. В сердце Реймона вспыхнула надежда: может, он все-таки избавит Галактику от одной мерзости!

Он пустил в ход все свое искусство; искрящийся клинок плел замысловатые петли, рассекал воздух и размывался в сверкающие полосы при ударе. Но Реймон постоянно опаздывал – на секунду, на полсекунды, на долю мгновения… Проклятый чужак был слишком быстр! То ускользал, то парировал удары.

Оставалось только не дать ему возможности для маневра. Реймон попытался выстроить бой так, чтобы оттеснить ксеноса к статуям, загнать между ними, не позволить уклоняться. Архонт отступил, губернатор уже мысленно видел, как нужно атаковать, как ударить, чтобы убить наверняка…

Выпад. Точный выпад с финтом, из арсенала редких приемов, которые Реймон приберегал для действительно опасного противника.

Лишь через миг губернатор понял, что его оружие ушло глубоко в мрамор статуи. И что в его собственной груди нарастает холодная боль, а вокруг вонзившихся в тело когтей сочится кровь.

И в последний миг жизни Оливер Реймон услышал слово, что Сатриан выдохнул рядом с ним:

– Занавес.

Когда архонт выпрямился с еще бьющимся сердцем в руке, один из воинов мгновенно оказался рядом, поднес прозрачный контейнер. Сатриан опустил сердце в него, сам закрыл крышку и довольно улыбнулся: коллекция в очередной раз пополнилась. Теперь оставалось лишь собрать Звезды Комморрага, щедро впитавшие сотни тысяч душ, и способные годами пополнять силы воинов его кабала.

И праздновать исполнение плана.

– Какая это планета у вас по счету? – спросил он, поглядев на близнецов.

– Шестая, – ответила Лира; ее брат кивнул.

– А, – протянул Сатриан. – Число Жажды. Это стоит отметить особо.

Мягким движением он извлек полупрозрачный флакон и поманил к себе близнецов. Те приблизились, не отрывая взгляда от жидкости во флаконе.

– Да, – улыбнулся Сатриан, – это кровь одного из наших сородичей-отступников с миров-кораблей. В награду за успех я дозволяю вам испить ее.

Фориан принял флакон с благоговением, поглядел на Лиру. Потом они оба помедлили и отошли к окну – так, чтобы в момент глотка смотреть на город, терзаемый детьми Комморрага.

Сатриан улыбнулся. Режиссеру приятно, когда актеры проникаются ролями.

Дверь пропадает, рассыпавшись в пыль. Киана испуганно вскрикивает, забиваясь в угол. Криш выставляет перед собой нож дрожащими руками. Он понимает, что оружие бесполезно, но душу захлестывает неистребимое желание жить, спасти и себя, и сестру.

На пороге возникает гибкий полуобнаженный силуэт. Криш даже не успевает моргнуть, когда воздух рассекает кнут: отдающий презрением щелчок выбивает нож из пальцев, и мальчик с криком хватается за поврежденное запястье.

Кнут вспарывает воздух вторично, но звучит резкий приказ, и убийца в последний миг уводит его в сторону. Вместо головы Криша гибельное острие вспарывает стол.

Женщина-ксенос отступает в сторону, наклонив голову. В дом входит иная фигура, и дети с одного взгляда понимают: это их владыка. Они ничего не понимают в отделке доспехов, но вошедший излучает холодную ауру власти.

Темные глаза, полные звездных теней, изучают Криша и Киану. Мальчик отступает назад, сестра стискивает его локоть.