С архимагом в голове. Том 1 и 2 - Макс Крынов
Кругляши отправились за пазуху.
— Я думал, ты побежишь прочь, — признался архимаг. Меня признание не задело, но эмоции мальчишки вяло трепыхнулись. В этот раз я решил дать им волю, чтобы чуть более походить на подростка в глазах архимага.
— Я давал повод считать себя трусом?
— Упрямое желание не доводить историю Пауля к печальному, но закономерному финалу можно списать на подростковые задвиги или осторожность. А в остальном — нет, не давал. Но ситуация с мародеркой слишком странная, знаешь ли. Разве родители в детстве не пугали тебя мертвецами?
— Нет… Меня мать обычно голодом пугала. Говорила: если не будешь работать на полях, не будешь помогать ухаживать за скотиной, то у нас не будет зимой ни молока, ни мяса. Тогда мы с тобой, Нильям, умрем, а девочек заберет старый бакалейщик и будет над ними измываться. Пророчества матери меня пугали похлеще всяких мертвецов.
— Веселая у тебя мама, — иронично произнес архимаг. Реплика вызвала слабую волну раздражения: несвойственные мне эмоции с каждой вспышкой становились все тише. Я постепенно переваривал пацана.
Спустя пару минут я закончил с обыском и поднялся. Кроме монет я ничего не нашел. Возможно, с утра смогу разглядеть больше, но нужно ли?
— Не восстал, — задумчиво сказал Апелиус, — Можно предположить, что в этих землях не происходит спонтанных выбросов некроэнергии. Бывал я на одном материке, так там мертвецов старались сжигать сразу после смерти, чтобы те не могли подняться. С тем мрачным местом у меня связано несколько нехороших историй: до сих пор недолюбливаю мертвецов.
— Да я и раньше мог сказать о ритуалах, — недоумевая, сказал я, — У нас в деревне мертвецов закапывали в землю, и они никогда не вылезали из могил.
Я порылся в воспоминаниях пацана и добавил:
— Да и сказок о поднимающихся погостах нет. Словосочетание "ходячие мертвецы" для меня звучит странно.
— Выходит, некромантия здесь либо не в почете, либо ее вовсе нет. Это хорошо — не люблю возни с костяшками. Пояс снимать будешь?
— Не хочу. Толку с него? Ржавый, древний.
На этой ноте обыск оврага завершился. Меня не интересовало, как погиб этот человек, и смотреть на кости при свете дня, играя в сыщика тоже не тянуло: лучше помедитирую лишние пятнадцать минут.
Я выбрался из оврага и продолжил нарезать дугу вокруг лагеря.
— Ты спланировал, что будешь делать, если тебя поджидают с этой стороны? — спросил Апелиус, — Ставлю монету против твоей, что они не легли спать, а ждут тебя у телег, либо в кустах.
— Ты же говорил, что с этой стороны меня вряд ли ждут! Но я думал об этом. Если меня ждут здесь, увлеку погоню за собой: дорогу я разведал и запомнил. А уж овраг — сказка! Если я свалился в него, когда шел обычным шагом, то на бегу как минимум один из них точно полетит вниз и что-нибудь сломает.
— Неплохо, — похвалил Апелиус, — А если вернешься и по пути скольжения тела острием вверх вкопаешь гвоздь, будет еще лучше.
Нападать на меня никто не стал. Я спокойно вернулся в лагерь, прошел мимо костра и забрался в фургон. Кроме компании знакомых аристократов здесь были иные неофиты школы Утренней звезды — с теми я был знаком шапочно. Они ночевали в дальней части фургона, с их мест доносились хриплое дыхание и едва слышимые стоны. Мне не было никакого дела до отношений стихийно образовавшихся парочек. Плащ под голову и спать…
На следующий вечер я приготовил несколько шикарных ловушек между лагерем и местом тренировки. Правда, по-неопытности не слишком аккуратно замаскировал яму с кольями, и ватага Пауля ее обнаружила. Пацаны постояли рядом с ловушкой, посмотрели на нее и почему-то оставили попытки поймать меня. Апелиус подбивал выкопать ловчую яму рядом с их повозкой, но по лагерю ночью шатались адепты, да и в фургоне жила не только шайка Пауля, а становиться причиной травм посторонних людей я не хотел. Да и не хотелось выяснять, какими способами меня могут наказать адепты.
Монеты, которые я нашел, оказались простыми медяками. Утром я все-же осмотрел землю вокруг скелета, но меч так и не смог найти. Либо покойный потерял его раньше, либо я не первый посетитель оврага.
Зато медяки сыграли роль.
Вечерами, когда я загонял себя до состояния, в котором и двигаться было тяжело, я наблюдал за игрой в Рао Галдан. Правила оказались нехитрыми, я в первую неделю выучил их полностью. Подростки не видели смысла в простой игре на интерес или в спор ради победы в споре, вот и в Рао Галдан играли только на монеты. Занимать деньги ради того, чтобы поставить их на кон, мне казалось глупым, а когда появились монеты, я решил попытать удачу.
— Не думал, что ты умеешь играть, — протянул Кевин, когда я сел напротив и положил монеты у края доски. Пацан, хоть и не спускал все до последней монеты, часто проигрывал. Потому я и выбрал его — хотел убедиться, что уяснил все правила.
— Я и сам еще не знаю, умею ли. Но я часто смотрел.
— Ну тогда начнем, что-ли.
И мы начали.
Кевин дал мне, как новичку, возможность походить первым. Я двинул центральную фишку по фиолетовой линии, начиная партию так, как ее начинало большинство. Как я понял, это универсальный ход.
— Плохой вариант, — сразу же отозвался Апелиус, и сразу же пояснил, — Я с помощью заклинания смоделировал тридцать четыре тысячи игр и теперь могу выиграть любую игру, если у соперника не будет заклинания типа моего. Да, этот ход используют чаще, зато и на него все знают ответные ходы. Есть еще семь неплохих начальных ходов, смотри…
Перед глазами появилось призрачное изображение, в котором проекции фишек поочередно движутся по своим линиям, застывая в разных точках.
— Главное достоинство таких ходов в том, что оппоненту сложнее их просчитать. Если человек не мастер игры, он как минимум замешкается, а из семидесяти шести игровых партий, которые ты наблюдал, только пять начинались иначе.
Способность заклинания Апелиуса к оперированию информацией озадачивает.
Кевин ответил не менее традиционным ходом, убрав из-под удара свою фишку. Теперь снова мой ход…
Партия длилась семнадцать минут. Довольно долго, но только потому, что я просчитывал ситуацию на три хода вперед: с непривычки просчет требовал много времени. Разумеется, я выиграл. Апелиус пытался навязать помощь, но я раз за разом отказывался: с помощью архимага играть с подростками — это как с плазмогана стрелять по крестьянам.
Наша игра не вызвала интереса. Партии проходили часто.
— Держи, — протянул мне монету Кевин с грустной улыбкой, — Хорошая
