Враг моего врага. «Райская молния» - Натали Р.
Краюшка солнца лежала на самом горизонте, и Фархад прибавил шаг. Хотелось вернуться в гостиницу засветло, но, похоже, он не успевает.
На плече у молодого человека висело мокрое полотенце, а в руке он держал пирожок с мясом, от которого откусывал. Фархад возвращался с пруда. Чудесный летний день, свободный от службы, он использовал для того, чтобы вдоволь поплавать и поваляться на пляже. Улизнул с утра, пока кто-нибудь из старших пилотов не припахал стажера сгонять за пивом или еще за какой ерундой. Будучи человеком ответственным, он, ясное дело, оставил записку. Необходимость сообщать, где он находится, юношу не тяготила. Есть с чем сравнивать: слава Аллаху, он не наследный принц, которому шагу не позволено ступить без сопровождения телохранителей. Порой он сочувствовал матери, за которой всюду таскается гвардия ООН. А как же, статус.
Многие считали, что титул принца здорово облегчает жизнь, а уж положение сына координатора делает ее и вовсе безоблачной, похожей на морской круиз на роскошном лайнере. Если бы так! Все это только мешало. Ни отец, ни мать никогда не оказывали ему протекции большей, чем обычно дают родители. Но окружающие были уверены в обратном. В нежном детском возрасте, когда малышня с упоением хвастается друг перед другом своими родителями, ему, естественно, не было конкурентов, однако уже в школе он намеренно перестал заострять внимание на отце и матери. Не скрывал: скрывать еще хуже, люди заинтересовываются, начинают докапываться до истины, а уж когда докопаются – житья не дадут. И не врал, разумеется: это вообще конец, если уличат, а уличат обязательно. Просто старался не акцентировать. Отец умер, мать в ООН работает. Такая методика помогала не всегда и не со всеми, но на «Ийоне Тихом» он, кажется, преуспел. Капитан Гржельчик понял, что перед ним действительно лучший выпускник Академии, а не блатной мажор, и перестал придираться. Бабай, Федотыч и еще несколько человек посообразительнее смекнули, кого судьба забросила на их корабль, но лишний раз не вспоминали. А большинство пребывало в уверенности, что Принц – не более чем кличка нового стажера. Надо же этого Фархада как-то отличать от других.
Сумрак сгущался, и Фархад снял темные очки, сложив их и повесив на ворот майки. Обходить площадку космодрома было далеко, и он решил срезать угол. Кому попало бегать через режимную зону, конечно, нельзя, но если служба безопасности привяжется, то удостоверение члена экипажа у него с собой. Минуя квадрат за квадратом, он поглазел на «Райскую молнию», о которой говорили пилоты. Корабли Шшерского Рая он до сей поры видел только на экране компьютера, в симуляторах и в пособиях по вооружению вероятного противника, однако сразу понял, что «Молния» не только демонтировала орудия, но и сильно пострадала где-то по дороге. Не слишком задерживаясь, он двинулся дальше и у чфеварского грузовика, стоящего под разгрузкой, услышал пронзительный мяв.
Маленький белый котенок яростно вцепился когтями в покрытую панцирем многоножку. Многоножка грозно шипела и клацала жвалами. Один лишь Всемилостивейший знает, чем было это чудовище: гнусным паразитом, выползшим из привезенного контейнера, стремясь захватить новый ареал, или милой домашней чфеварской зверушкой, любимицей команды, неосторожно вздумавшей погулять на свежем воздухе. Но беспризорный космодромный котенок не стерпел покушения на свою территорию и очертя голову ринулся отражать инопланетное проникновение.
Фархад никогда не был кошатником. Собачником, впрочем, тоже. Из всех животных ему больше всего нравились лошади, особенно породистые скакуны. А кошка – ну что кошка? Бесполезный сорняк, мяукающий и когтистый. Но котенок, отважно рвущий тварь вдвое крупнее себя, вызывал уважение. Ему удалось обратить многоножку в бегство. Сбросив царапающуюся мелочь, чудище проворно уползло обратно к штабелю контейнеров, шипя и роняя на плиты капли зеленоватой крови.
Фархад наклонился к победителю. Победа оказалась пирровой. Одно ухо у котенка было откушено, бок прочертила кровавая полоса. Пушистая шкурка была мокрой и липкой.
– Э-эх, – произнес Фархад, опускаясь на корточки.
Он быстро стянул с себя майку, перевесив очки на хлястик шорт, завернул пострадавшего бойца и понес в гостиницу.
– И что нам делать с этим кусочком мяса? – осведомился Камалетдинов, когда Фархад положил котенка на стол, за которым расположилась компания пилотов, не разъехавшихся по домам. – Закусить им водку?
– Ты чего, Футболист? – Федот Федотович встал на защиту животного. – Кошки – друзья человека, – он аккуратно погладил котенка по голове мощным пальцем.
– Это собаки – друзья человека, – возразил тот. – А коты – так, гуляют сами по себе. Какие они друзья? В лучшем случае союзники.
– Он союзник что надо, – вступился Фархад. – Чфеварской твари чуть башку хитиновую не оторвал. Бился с превосходящим по силе противником!
– Так, – Федотыч принял решение спасать котика и взялся за телефон. – В каком номере Клара?
– Клара домой уехала, к мужу, – ответил Футболист. – Из медиков здесь только фельдшер, Гонсалес. В триста пятнадцатом.
– Ничо, для котенка сойдет, – Федотыч потыкал в кнопки. – Амиго, ты не спишь? Зайди к нам, бойца надо заштопать.
– Опять чфеварцы навезли своих уродцев, – проворчал Мюслик. Он не пил, сидел чуть в стороне от стола, проглядывая новости на ноутбуке. – Таскают с собой весь этот зоопарк, так хоть следили бы за ним.
– Завтра претензию напишут службе безопасности, – предрек Камалетдинов, – что их зверушку покусали. Так же, как с этим Мрланком.
– С каким Мрланком? – не понял Фархад.
Футболист хмыкнул.
– Стажер, да ты самое интересное пропустил. Пока ты там загорал, чфеварцы натравили на капитана «Молнии» службу безопасности. Так он безопасникам чуть внеплановый конец света не устроил, даже наших ребят на подмогу вызывали.
– Мы за кошака тоже поборемся, если наезжать станут, – заявил Федот Федотыч. – Хвостатый в своем праве. Здесь наша земля, и нечего всяким чфеварским страховидлам тут шастать.
– Страховидлам? – переспросил, входя, худощавый брюнет с острым носом и быстрыми глазами. – Я всегда полагал, что чфеварцы довольно симпатичные люди.
– Так я ж не про людей, – Федотыч смутился. – Я про зверух, амиго.
Гонсалес, одной рукой держа медицинский чемоданчик, а другой закрывая за собой дверь, огляделся.
– А где раненый?
– Да вот он, – ему указали на окровавленный комочек, свернувшийся в складках майки.
– Санта Мария, что это? – у фельдшера округлились глаза.
– Не что, а кто, – поправил Камалетдинов. – И не задавай глупых вопросов, даже малые дети знают, кто это. Мама, папа, киса – третье слово в человеческой жизни.
– С ума сошли? – фельдшер попятился. – Я не ветеринар.
– Ты гораздо круче, амиго. Кошаков чинить проще, чем людей. Они не пишут телеги в департамент здравоохранения, если им не нравится, как их лечат.
– Спаси бойца, Луис, – сказал Мюслик. – Он сражался за Землю. Блокировал инопланетное вторжение.
– Нет, ну точно
