Илья Тё - Война для Господа Бога
В общем, пока все шло славно. А на десятый день пути пришло известие, что Бронвена пала, и Сабин, считая свою миссию исполненной, отправился с незначительным сопровождением в сторону боссонской столицы.
– До свиданья, мой друг, – сказал он Гордиану на прощанье и горячо обнял его. – Заканчивайте свои дела и приезжайте в нашу новую столицу. Я буду вас ждать.
Фехтовальщик кивнул. Неистовое уважение и столь откровенно демонстрируемая дружба такого известного лидера Партии равных, как Сабин, по-прежнему удивляли его, но за эти дни он успел к ним привыкнуть.
– Я тоже, – просто ответил Гор.
– Да здравствует Республика Равных! – Сабин сжал кулак.
– Да здравствует Свобода. – И Гор сжал свой.
Сабин уехал, а утром одиннадцатого дня отряд Гордиана и Бранда выехал к вилле Рэя Брегорта.
Глава 7
Боже, храни Короля!
Трэйт ошибся. Гарнизон Бронвены не стал запираться ни в укрепленных частях центра города, ни занимать позиции на готовых бастионах оборонительной линии. Узнав о страшном поражении своего сенешаля, габелары оставили казармы и в полном составе отбыли на юг, к Риону, где Боссон заканчивался и начинались земли Артошской марки.
Вести о неудачном для королевских войск сражении благодаря конной почте достигли города раньше, чем туда прибыли сами незначительные остатки корпуса возмездия и лично генерал Жернак. Воспользовавшись этим, габелары тихо ушли, не желая умирать на стенах боссонской столицы и не дожидаясь однозначного приказа к обороне города от своего сенешаля.
Жернак пребывал в ярости, однако крыть ему было нечем. В отсутствие сенешаля командир гарнизона мог сам принимать решения, а никаких инструкций на случай поражения генерал ему не оставлял. Да и кому всего несколько дней назад даже в самом кошмарном бреду могла прийти в голову сама мысль о поражении от сервов?
Однако после ухода гарнизонных войск ситуация стала катастрофической. Работая в бешеном темпе, Жернак собрал всех солдат, кто после сражения вернулся в Бронвену, а не отправился домой, а также всех годных к военной службе свободных граждан. Исключая разве что шательенов, для которых его указы мало что значили. В результате несчастный сенешаль «наскреб» от силы тысячи две никуда не годных вояк. Они были либо слишком подавлены морально (как собранные им с поля Ташской битвы солдаты), либо совершенно не имели представления о воинской выучке и дисциплине, как рекрутированные горожане.
Трэйт подошел к городу всего через восемь часов после прибытия Жернака и спустя всего сутки после ухода гарнизонных войск и сразу выслал парламентеров.
В своих мечтах Жернак множество раз обыгрывал эту ситуацию и был уверен, что немедленно вздернет сервов, посмевших обращаться к нему с требованием о сдаче его столицы. Однако после бессонной ночи, бешеной скачки и, как выяснилось, бесплодной работы по подготовке обороны такое вызывающее поведение по отношению к представителям победителя уже не казалось ему столь дерзким и показательным поступком, как еще совсем недавно. С двумя тысячами никуда не годных бойцов оборонять крупнейший город северной части эшвенского континента представлялось просто не невозможным. Жернак не был идиотом и прекрасно понимал бессмысленность подобной попытки.
После недолгих переговоров город был сдан. С огромным караваном из свободных жителей Бронвены, взявших с собой пожитки и наиболее преданных рабов, согласившихся уйти с хозяевами, прихватив золотую казну марки, но оставив нетронутыми военные арсеналы, Жернак покинул столицу.
Мимо тракта, по которому двигался караван беженцев, стройными рядами стояли сервы, держа наизготовку мушкеты и пики, а перед их строем, гарцуя на белом жеребце победителя, беглецов провожал взглядом рабский полководец. Жернак осмелился остановиться и посмотреть на него. Внимательным взором теперь уже бывший сенешаль обежал могучую фигуру своего противника. Закрытую золоченой кирасой широкую грудь, простое крестьянское лицо и мудрые, суровые глаза. Сильный враг. Боже, храни короля!
И старый эшвенский генерал, подняв правую руку… отдал честь. Затем круто развернулся и поскакал догонять свою немногочисленную пехоту.
Трэйт мысленно посочувствовал генералу. Несмотря на всеобщее упоение победой, дацион признавался самому себе, что блистательной викторией на Ташских болотах он обязан не собственному военному гению и не бездарности сенешаля как полководца, а невероятному стечению обстоятельств и идиотизму гвардии.
Армия Свободы оказалась более дисциплинированной, отлично выполнила тактические маневры и проявила взаимодействие различных родов войск, но – не более того. Если бы Жернак наплевал на гвардейцев и не бросился сломя голову спасать свою кавалерию, он имел бы время выстроить пехоту надлежащим порядком, и кто знает, чем бы обернулся тот день. Припоминая крутой нрав кардинала и бесноватый темперамент Его величества, старика Жернака вряд ли теперь ждет в Бургосе горячий прием. Хотя, может быть, и горячий, учитывая традиционную привычку нашей Апостольской церкви не просто рубить нарушителям своей священной воли головы, а делать из них горелое барбекю, публично прожаривая на костре.
Ладно, к черту генерала, на войне как на войне!
Пропустив вперед только небольшой кавалерийский авангард, Трэйт возглавил торжественное вступление Армии Свободы в город и первым въехал в широко распахнутые ворота.
Глава 8
Ищейка наблюдает
Викарий оторвался от экрана монитора и потер глаза. Вот уже третий день по заданию кардинала он наблюдал со спутника за перемещениями небольшого отряда во главе с пресловутым Фехтовальщиком.
«Добудь мне медиума. Живым!» – так сказал кардинал. Однако, подумал викарий, о таких вещах легко говорить, а вот выполнить куда как сложнее. При всех технических возможностях Эшвенской церкви, которые потрясали воображение современников, все эти возможности имели существенные ограничения.
Охота на пресловутого Фехтовальщика, открытая Амиром три дня назад, после традиционных переговоров с Господом Хепри, которые проводились примерно один раз в полгода-год, шла вовсю. И, как полагается в таких случаях, по известному закону об обратной пропорциональности эффективности и усилий – совершенно безрезультатно.
Множество раз викарий рассматривал лицо Фехтовальщика с космической высоты и с легкостью мог бы посчитать морщинки на его лбу, когда тот хмурился, или родинки на юной щербатой роже, однако подойти к врагу церкви, опираясь исключительно на те силы, что были в его распоряжении, – не решался.
Клерикальный спецназ, обычно используемый в подобных ситуациях, был в некотором смысле бесполезен. Автоматчики хороши для внезапных налетов на виллы, замки и королевские дворцы с относительно немногочисленными защитниками, однако для похищения одного из лидеров восстания из лагеря вооруженной и готовой к нападению многотысячной сервской армии они, пожалуй, совсем не годились. Во всяком случае викарий решительно сомневался в способности своих автоматчиков, пусть даже и вооруженных современным пулевым оружием, пробиться сквозь строй из десятков тысяч пикинеров и мушкетеров, пусть и имеющих на руках простые гладкоствольные пугачи.
Смешная на первый взгляд задача – поймать единственного человека – в условиях массовой войны превращалась в дело, не просто сопряженное с огромными потерями, но и вообще едва ли разрешимое.
Однако сегодня утром ситуация изменилась. Фехтовальщик покинул армию и рыскал теперь во главе небольшого отряда по Южному Боссону в окрестностях Бронвены, не подходя к ней ближе чем на один дневной переход. От виллы к вилле. От поместья к поместью.
Узнав об этом, викарий уже приготовился отдать приказ о выступлении спецназа, однако, оценив диспозицию более внимательно, вновь призадумался.
Сила кардинальского спецназа состояла вовсе не в мобильности его подразделений и не в подготовке бойцов, а в наличии автоматического оружия. Спецназовцы легко перемещались из региона в регион, из континента на континент через порталы храмов. Однако, выйдя из храма, добирались до места операции, так же как и обычные солдаты этого мира, – то есть на своих двоих или на лошадях-антийцах. Викарий мог бы мгновенно переместить через портал своих лучших воинов в ближайший (Бронвенский) храм. Но послылать своих автоматчиков в догонку за конным отрядом Гордиана было бы глупо.
Тут нужно другое, подумал он. Место, где можно устроить засаду. Конкретно – место, куда прибудет сам Фехтовальщик.
Впившись глазами в электронную карту, викарий погрузился в раздумья.
Фехтовальщик снимал с рабов ошейники и хлебал в поместьях бесплатную тинзу, обильно выставляемую освобожденными сервами. Казалось бы, все понятно и разумно. Пока основная часть армии идет на Бронвену, пророк-освободитель, не способный сыграть существенной роли в собственно военной части кампании, осуществляет свою основную функцию – снимает хомуты с рабов в отдаленных от города поместьях. И все же что-то настораживало викария.
