Илья Новак - Нашествие
— Это я понял, — согласился Сотник. — Перегаром почему от тебя несет?
— Так встретились мы случайно вчера вечером, они после дежурства… Ну вот, ко мне в общагу завалили, нажрались, ночью я их домой пошел провожать.
— Они даже форму не сняли, прямо в ней напились? Идиоты.
— Это да, — легко согласился Багрянец. — Не великого ума пацаны. Ну так пошел я их провожать, а на улице шум, бегают. Потом глядим — а в небе-то молнии зеленые! Потом напали на нас, эти, на телегах. Только они еще тогда в противогазах были, а одна телега с колпаком железным. Ну, мы дрались… Убежали, еще водки нашли… Заснули прям в поле, проснулись… И, короче — утром уже увидали этих, и решили засаду им сделать. Но сейчас! — он решительно махнул кулаком, словно боксировал с невидимым противником. — Сейчас протрезвел я. И, понимаешь… Ну, удивительное ведь дело! Не въезжаю я, — голос курсанта стал жалобно-просительным, — что все это значит, капитан? Как это такое может быть, чтобы… ну, ты понимаешь, о чем я!
Сотник, нахмурившись, некоторое время молчал. Хорек с Багрянцем глядели на него.
— Это нашествие, — произнес он наконец. — Вторжение. Экспансия — как хотите, так и называйте. По всему городу открылись такие… дыры. Из них полезли эти серые. Техника у них не крутая, сами видите, хотя ружья, которые с катушками в стволах, необычные. Но кроме них и простое оружие есть, пулевое. Пистолет вот… Он такой как бы полукустарный. У нас такой еще в начале двадцатого века могли бы где-то в мастерской склепать. Дизеля, скот этот рогатый, еще я что-то вроде пушки на броневике видел. Одеты в кожу, шмотки от наших отличаются, непривычные, но при том — ничего особо экзотичного.
— Эк-зо-тичного, — повторил Багрянец и стал чесать лоб с таким видом, будто в голову его уже давно стучится какая-то важная мысль, но он все никак не может изыскать внутренние резервы для ее осмысления.
— Да. Противогазы еще, хотя теперь они их сняли почему-то…
— Так наши их пришибить всех давно должны! — воскликнул курсант. Хорек согласно закивал, сжимая и разжимая кулаки. — Почему самолеты не летают? Мобильники у пацанов отрубило, я-то свой потерял вчера, а у них даже рации ручные не действовали толком! Где танки, ексель их задери, где вертушки наши?! Истребители! Ведь это ж не Зажопинск какой занюханный — Москва!
— А купол ты видишь? — спросил Игорь. — Откуда он, почему? Может… может он не пропускает к нам теперь никого? Я так понял, что когда он только появился, все электроприборы заколдобило. Ну, кажется, не совсем все, но большинство вырубились. Потому и тяжелая техника не действует, кроме разве что совсем старой.
— Но кто же они такие? — Павел через борт плюнул в сторону контейнера, за которым лежали три мертвых тела.
Сотник покачал головой:
— Я не знаю. Может прав Хорек — орда это. Орда, которая Москву захватила. Но откуда пришла? И зачем, что им надо… Вы как хотите, а я выясню. Обязательно.
— Ладно. — Багрянец тяжело полез через борт. — Надо пацанов моих похоронить. Я с ними никогда… Ну, мы дрались в школе всю дорогу, они с соседнего двора, так мы стенка на стенку… Врагами были. Но тут вот встретились, напились, понимаешь. Надо закопать их теперь, чтоб по-людски. Хоть бы и в мусоре… а, они ж и сами-то, а?.. Ха, капитан, чуешь, какая эта… ирония, ексель-моксель? Только доску найду — и закопаю.
Он пошел через свалку. Хорек с Игорем глядели ему вслед. Сделав несколько шагов, Багрянец остановился, ссутулившись, постоял немного и обернулся к ним.
— Так ты куда щас, капитан?
— В свой клуб поеду, — ответил Сотник. — Отсюда до него не очень далеко.
— Какой еще клуб?
— Был у меня клуб, стрелковый. Я ж в запасе капитан, бизнесменом после армии стал. В клубе оружие должно быть — за ним поеду.
— Я с тобой! — заявил Хорек таким тоном, что возразить ему Сотник не решился.
— А ты что думаешь делать, боксер? — спросил он. — Если из Люберец… к родителям пойдешь?
— Да они давно ту квартиру продали, в деревню обратно перебрались, там сытнее, — ответил Багрянец. — Далеко, под Новгородом. А в общагу мне… ну, что там делать? Если, говоришь, нашествие это, если орда… Я тогда с тобой — за оружием. Со стволами оно как-то спокойнее, когда вокруг серые эти шастают, а? Помогите мне только ребят закопать — и поедем.
III
Увидев обоз впереди, Кирилл начал подтормаживать.
Небольшую кавалькаду возглавлял трактор с прицепом — открытым кузовом, полным людей; за ним ехала какая-то невообразимая тарантайка в пятнах ржавчины и частично облезшей краски, следом двигались две запряженные лошадьми телеги, несколько мопедов и мотоциклов. Весь этот раздолбанный автопарк дребезжал, рычал, хрипел и сипел на разные голоса, пукал вонючими выхлопами и раскачивался из стороны в сторону, но безостановочно катил вперед — в том же направлении, что и Кир.
Человек двадцать, прикинул он. А может и больше. Наверное, из поселка какого-то. Деревенские друг друга лучше знают, чем даже соседи в многоквартирном городском доме, потому им легче быстро сбиться в кучу и организовать совместное бегство.
До водохранилища оставалось всего ничего, и он поднажал. Купол теперь выглядел иначе — впереди он стоял огромной покатой стеной, совершенно подавляющей своими размерами. Что находится за ней, отсюда было не разглядеть, но, судя по тому, что солнце почти не изменилось, разве что стало чуть-чуть бледнее и холоднее, а звезды ночью казались немного более расплывчатыми, тусклыми, чем обычно, сквозь стену эту должно быть видно примерно как сквозь мутно-зеленое толстое стекло.
Удерживая рулевую вилку одной рукой, Кир потер глаза. Спать хотелось неимоверно, за сутки он всего пару часов дрых, да к тому же столько событий уместилось в эти сутки, столько всякого нового, необычного, что голову теперь распирало от впечатлений, вот-вот взорвется — и разлетятся во все стороны меховые шатры, горящие машины, варханы с ружьями, твари с горбатыми спинами, тачанки и броневики…
Женщина, сидящая в коляске последнего мотоцикла, оглянулась, увидела Кирилла и толкнула в бок мотоциклиста, позади которого к багажнику был пристегнут большущий коричневый чемодан и брезентовый сверток. Мужчина кинул взгляд через плечо, привстал на подножках и заорал. Впереди, услышав крик, тоже стали оборачиваться.
Кирилл съехал ближе к обочине, чтобы на полном ходу миновать обоз. Присоединяться к этим людям, даже просто притормаживать, чтобы поговорить с ними, он не собирался — Кир вообще не очень жаловал то, что в рекламе мобильных телефонов именуется "радостью общения", не любил всякие разговоры, новые знакомства, тусовки и прочее в том же духе. Лучший друг хакера — монитор, лучшая подруга — клавиатура…
Он уже поравнялся с задним мотоциклом, когда на телеге, следующей за пятнистым автомобилем, выпрямился во весь рост бородатый мужик в свитере и ватных штанах. С ружьем в руках. Кирилл не успел ничего сделать — грохнул выстрел, и правое колесо "горца" отозвалось шипением.
Машину качнуло, вилка под руками дернулась. Квадроцикл сильно вильнул, едва не вылетев на обочину. Кир машинально вывернул в другую сторону, его швырнуло обратно на дорогу — прямо к мопеду, на котором ехала девчонка в спортивном костюме и цветастом платке, обхватившая за поясницу тощего парня с развевающимися на ветру буйными рыжими кудрями. Тот газанул, сумев избежать столкновения с квадроциклом, но едва не врезался в телегу бородатого стрелка. Только после этого Кирилл смог остановиться. Вот она, радость общения с людьми! Переполненный праведным гневом, он вскочил на сидение и заорал:
— Дебил! Идиот! Ты чего стреляешь?! Ты не видишь — я свой!! Совсем офигел!! Тупой!!!
Тяжело дыша, Кир спрыгнул с "горца". Замыкающие машины обоза катили мимо, женщина из коляски, мотоциклист, рыжий парень с девчонкой в спортивном костюме, дети с задка телеги — все смотрели на Кирилла.
— Шину мне пробили, уроды! — он пнул ногой спущенное колесо. — Как теперь ехать?!
Плюнув, Кир присел рядом с "горцем", постучал кулаком по шине, а когда выпрямился, обоз уже тормозил. Заржала лошадь, рыкнула мотором тарантайка. Дети полезли с телеги, но бородач прикрикнул на них, сел на краю, свесив ноги, и принялся заряжать ружье, хмуро поглядывая на Кирилла.
— Глеб, ну что за привычка сразу стрелять! — донеслось из тарантайки. Дверца начала со скрипом раскрываться, но вдруг перекосилась, словно у нее отлетела верхняя петля.
Из кабины трактора вылез небритый коренастый мужик в сапогах, брюках-галифе и полосатом пиджаке. Одернув его, зашагал к "горцу". Когда он проходил мимо тарантайки, из нее выбрался толстенький коротышка с венчиком седых волос вокруг лысины.
— Да что же это! — всплеснув руками, он бросился вслед за коренастым. — Модест, сколько раз говорил: приструни Глеба, агрессивный он, представляет опасность для общества…
