Оля Дэвос - Планета Х
— Нефилимы? — неуверенно предложил он.
— Нет, как бы они попали в это измерение? Неужели кто-то смог найти сюда другую дорогу?
— Наши корабли сбивают, Ваша Светлость, — глухо произнес адмирал, все еще не до конца осознав это.
Император побледнел.
— Почти все, кто стартовал в первых рядах, попали под обстрел, — продолжил адмирал.
— Я думаю это адаму, Ваша Светлость, — сдавленно прошептал старческий голос Элохима. Император пристально посмотрел на него. — Я подозревал, что они могут достичь невиданных высот в своем развитии, — продолжал старик. — Великий Энки никогда не создавал что-то вполсилы. Он вложил в них часть себя. Помнишь, как он переживал из-за них во времена мятежа Энлиля? Хотя, конечно, ты не можешь этого помнить. Зато помню я. Это же он помог им выжить. И я не удивлюсь, если это именно он поделился с ними запретными знаниями.
— Адаму? Этого не может быть! Ты же знаешь! Разве не ты предложил ограничивать их развитие?
— Да, я боялся, что однажды они встретят нас чем-то подобным, — вздохнул Элохим. — Видимо, что-то вышло из-под контроля наместников. Вы ведь понимаете, Ваша Светлость, время здесь идет по-другому, а адаму размножаются и развиваются слишком быстро.
— Но не так ведь быстро? Ведь мы же разрушили их самые развитые империи. Они не смогли бы без посторонней помощи придумать подобное оружие! Я думаю, это вина самих наместников. Многие аннунаки теряли голову на Ки, сам знаешь: безграничная власть и положение богов опьянит кого угодно! Возможно, кто-нибудь из них проникся симпатией к адаму и показал им, чего не следовало? — Император напряженно смотрел на экран телескопа. — Мы можем связаться с наместниками? — мрачно спросил он.
— Мои люди уже пробовали это сделать, — проскрипел Элохим, — но… — он развел руками.
В огромном Имперском зале, позади командного отсека и Императорского мостика собралась элита Анну: все приближенные к Императору аннунаки. Они с ужасом наблюдали за вспышками на экране телескопа, где один за другим, словно огни ужасного фейерверка, на их глазах взрывались их же собственные дети. Не было слов, чтобы описать состояние присутствующих. Конечно, никто не ожидал ничего подобного от этой развлекательной поездки. Никто и не подозревал, что за столь короткое время ситуация на Ки изменится коренным образом.
— Вы что-то делаете, адмирал, чтобы остановить их? Они же сами летят навстречу собственной смерти! — воскликнула пожилая величественная суккуб, бесконтрольно размахивая крыльями. Крылья задевали не менее взволнованных соседей, создавая атмосферу еще большей нервозности.
— Мы пытаемся развернуть их, мадам. Но сами понимаете, что если первые резко остановятся, станет намного больше жертв от столкновений. Задние ряды уже летят обратно. Здесь, — адмирал указал на пустую стену, где моментально возник огромный разноцветный список, — вы сможете проследить за вашими близкими. Вы видите имена всех стартовавших из первой волны. Только тех, кто попал под обстрел.
Почти все в зале, включая императора, впились глазами в мигающий черно-красный список.
— Что это значит? — спросил император, глядя на первую строчку с именем своего сына, тревожно мерцающую красным цветом.
— Я разделил всех на четыре группы, — пояснил адмирал. — Зеленым выделены имена тех, кто сейчас в безопасности. Они находятся вне зоны атаки, но полную гарантию я дать не могу.
Император горько усмехнулся. В многотысячном списке виднелось всего лишь десяток-другой зеленых линий.
— Красным цветом, — продолжил адмирал, своими словами заставляя замереть сердце не только императора, — отмечены те, кто находится в данный момент на линии огня, но с ними есть постоянная связь.
Император сжал спинку кресла Элохима так, что его пальцы побелели от напряжения.
— Строчки с синими именами указывают на тех, кому не смотря ни на что, удалось достигнуть Ки. Но какова их дальнейшая судьба — не известно. Мы советуем никому не покидать кораблей. Ну а черным… — адмирал опустил глаза и глухо кашлянул, заставляя себя произнести последние слова похожие больше на смертный приговор, — с ними связь потеряна.
Император замер. Строчка с именем его сына потемнела. Он схватился за сердце, а среди его подопечных вырвался возглас ужаса.
Наследный принц Думузи один из первых взлетел с Анну. Единственное, что могло служить каким-то утешением императору, мысль о том, что корабль его сына оснащен защитным полем. Но никто еще не знал, как это поле поведет себя в этой жестокой системе. И, похоже, оно не сработало.
Среди приближенных снова раздался отчаянный вопль. Император развернулся. Пожилая суккуб упала в обморок. Он хорошо знал ее: родственница Инанны[12], одной из первых наместниц на Ки. Вероятно ее сын… да, кажется, у нее был сын, тоже оказался в черном списке.
— Я разнесу эту планету на кусочки, — яростно воскликнул император, — вместе с ненавистными адаму! Они превратятся в космическую пыль, в горстку беспорядочных астероидов, как однажды Энлиль поступил с Кингу.
— Не надо спешить, мой господин, — размеренно произнес мудрый советник. — Разносить Ки не очень разумно. Старый Аншар дорожил этой планетой. Он считал ее подарком высших сил и отказываться от него не следует. Я полагаю, что можно ограничиться только наказанием распоясавшихся адаму, которые развелись словно клопы в старом матрасе, и возомнили себя его хозяевами.
Император снова взглянул на список. Строчка с именем его сына сияла ярко синим светом.
— Его Высочество передает, — радостно объявил адмирал, — что он в порядке. Он включал защитный колпак, возможно, поэтому мы потеряли с ним связь.
20. «Ее слезы приносят жизнь, но ее поцелуи приносят смерть»[13]
— Наконец-то! — облегченно вздохнула Лилиту, стирая ладонью кровь с губ. — Ты извини, что я тебя укусила. Я не знала, что делать. Надо как-то остановить кровь.
Иван ничего не понимал. Вдобавок к непрекращающейся боли в ноге, саднило все лицо и жгло нижнюю губу. Иван рефлексивно дернул руку, чтобы затронуть губу, но рука оказалась тяжелой, словно вылитой из свинца. Лилиту принесла мокрое полотенце и приложила к его лицу. Иван вздрогнул, ощутив ледяное прикосновение, но уже через секунду холод принес ему небольшое облегчение.
— Сейчас станет легче, — сказала она, взволнованно глядя на Ивана.
— Что происходит? — едва слышно произнес он. Открывать рот ему приходилось через силу. — У меня лицо ноет от боли.
— «Ее слезы приносят жизнь, но ее поцелуи приносят смерть», — размерено произнесла Лилиту, словно читала стихи.
— Что? Что ты имеешь в виду? — выдавил он, едва двигая губами.
— Я сейчас все объясню. Тебе нужно набраться сил. Постарайся не волноваться. Ты меня очень напугал, потому что никак не хотел приходить в себя.
Иван ошарашено смотрел на девушку, прижимавшую к его губе холодное полотенце.
— Но почему? Что могло со мной случиться?
— Я точно не знаю. Вначале я думала, что ты уснул. Когда-то и такое бывает, — усмехнулась Лилиту. — А у меня, наоборот, появилось столько энергии, что спать абсолютно расхотелось. Поэтому я решила посмотреть, что пишут в вашей сети про суккубов. Я ведь, действительно, суккуб. Конечно, не все аннунаки суккубы, но мы древняя и уважаемая раса. Для вас же, как я поняла, это не совсем так. Вообще-то, я нашла несколько противоречивых историй. В одних суккубы являются злом, а в других, как раз наоборот. Но, самое интересное, что везде проглядывает одна деталь: суккубы вызывают сильное сексуальное влечение у земных мужчин. И что, якобы, во время плотской связи, суккубы высасывают всю их жизненную силу. С другой стороны, у нас ходят обратные легенды, что любовь адаму приносит суккубам огромное наслаждение, которого, к сожалению, сам адаму пережить не может. Что касается первой части, я здесь полностью согласна, — Лилиту широко улыбнулась. — Конечно, без крыльев как-то немного непривычно. Но их заменили невероятно сильные ощущения. Не знаю, как ты, но я еще ни разу в жизни не испытывала ничего подобного! А вот вторая часть легенды всегда казалась мне немного натянутой. С чего вдруг адаму умирать от любви? Еще, я нашла в сети одну поэтическую легенду о губительной силе поцелуя Лилит. «Ее слезы приносят жизнь, но ее поцелуи приносят смерть». Не знаю, что там, на счет жизни от слез. В поэме это слишком преувеличенно. Может быть то, что Лилит, вынашивая первого младенца адаму, перенесла много физических страданий? Но это не столь важно. Меня смутил ее смертельный поцелуй. А ты за все это время даже не пошевелился. В голову стали лезть всякие мысли. С одной стороны это выглядело глупо, и будить тебя не хотелось. Но раздумья на тему смерти адаму заполняли мое сознание. Я должна была избавиться от этой навязчивой идеи. В общем, я позвала тебя, но ты не откликался. Я подошла ближе и поцеловала тебя. Безрезультатно. Это меня немного смутило. Тогда я слегка потрясла тебя за плечо. Никакой реакции. Я запаниковала и стала трясти тебя сильнее и сильнее, но ты не двигался. Тогда-то я и поняла, что ты в опасности, и начала сильно тормошить тебя, бить по лицу, снова трясти, переворачивать, щипать, но ничего не помогало. Ты почти не дышал, а сердце едва билось. Тогда, отчаявшись, я тебя сильно укусила. Извини. Зато ты очнулся. Теперь, я думаю, ты в безопасности.
