Дмитрий Павлов - Убить Зону!
- Проваливай! - тихо сказал Олег.
- Что? - не понял Ковальчук.
- Вали из моего кабинета, срань поганая.
- Не свалю! - ощетинился посетитель. - Что ты мне сделаешь? В окно выкинешь?
Мысль показалась Олегу дельной. Левой рукой он схватил чинушу за шкирку, правой за брючный ремень и подтащил к окну, которое оказалось так удачно распахнуто.
- А-а-а! - заорал Ковальчук, увидев открывшееся под собой пространство.
Кабинет врача находился на первом этаже, но с учётом высокого цоколя, до земли лететь далеко. Ковальчук с визгом шлёпнулся на газон.
- Ты, хамло деревенское, москаль, кацап поганый! - закричал он снизу, потрясая кулаком.
"Москаля" и "хамло" Олег простил. Зачем отрицать очевидное. Но "кацап", это уже личное оскорбление. Врач вскарабкался на подоконник и спрыгнул следом за болтуном. Ковальчук понял: сейчас попросту изобьют и рванул к своему "Шевроле". На парковке чинуша остановился и принялся кричать обидные вещи, но увидев, как Олег выковыривает из земли кирпич, прыгнул в машину и дал по газам.
На улицу выбежала старшая медсестра. Маковец наблюдала полёт чиновника из окна и пришла в ужас.
- Олег Игоревич, вы ж..., - Маковец понизила голос, - ...сотрудника Минздрава в окно выкинули!
Олег уже давно подметил: Деревенские жители, не важно, на Украине или в России, питают невероятное уважение к любым представителям центральных властей. Даже зачуханый капрал из американской бригады Изоляционных сил в их глазах приобретал свойства полномочного представителя Господа Бога.
- Да плевал я на Минздрав, - беззаботно махнул рукой врач. - Про таких как я говорят: Дальше Кушки не пошлют, меньше взвода не дадут. Пойдёмте лучше чай пить.
Напиться чаю не дали. Из кабинета Олег увидел, как по дороге несётся бронированный "гелендваген", оставляя за собой плотное облако дизельного выхлопа. Странно, автопарк Норда всегда содержался в идеальном порядке, машин с чадящими моторами в нём не могло быть в принципе. И что ещё удивительней, окрас у армейского джипа был не тёмно-зелёный, а рыжий, с чёрными подпалинами. Как будто машину подержали в кислоте, а потом ещё опалили смоляными факелами.
Неожиданно джип свернул с асфальта, скатился по насыпи и, ревя прогоревшим глушителем, понёсся прямо на контору. Не притормаживая, джип снёс низенькую оградку, пропахал клумбу, за которой нежно ухаживали работницы заводоуправления, и вышел на финишную прямую. Трах! - машина воткнулась в стену прямо под окном врача. Мотор смолк и воцарилась звенящая тишина. Только слышно было, как потрескивает остывающий мотор да от облезлой брони джипа поднимался парок странного желтоватого оттенка.
Олег вскочил, зачем-то схватив сумку с химзащитой и бросился во двор. Заведующий медпунктом, слава Богу, не последний человек в компании, сейчас он устроит солдатне разбор полётов с занесением. Дайте только до вас добраться!
Вблизи джип выглядел кошмарно. Краска облезла полностью. Броня местами истончилась до состояния вологодских кружев. По колёсам как будто прошлись паяльной лампой. Лобовые бронестёкла машины порыжели и покрылись кавернами, едва ли через них можно что-то разглядеть.
Изнутри стального гроба послышался стук, дверь распахнулась и на землю выпал человек в почерневшем костюме химзащиты. Он содрал расплавившийся противогаз и Олег увидел, что лица то у человека и нет. Из сизого куска мяса на врача снизу вверх смотрели воспалённые белки глаз.
- Доктор, помогите!
На Олега накатила паника. Что греха таить, военную токсикологию он в институте закосил. Да и сами преподаватели с военки делали упор в занятиях не на зарин и зоман, а на более вероятные российских условиях отравления метанолом и ликёром "Шасси". И вот, перед Олегом лежит боец, обожженный неизвестным веществом, в джипе может быть ещё с полдесятка таких же полутрупов, а врач не знает, что делать. Олег сжал кулаки и глубоко вздохнул. Вспомнились слова пожилого фельдшера из госпиталя в Ханкале: "Доктор, если не знаете, что делать, делайте хоть что-нибудь. Может повезёт, и вы поступите правильно".
К прожженному насквозь джипу уже бежали наёмники. О поражениях едкими веществами они знают ещё меньше Олега. А раз так, будем делать "что-нибудь". Что мы видим? Поражение людей сильным разъедающим веществом, вероятно кислотой, от которого не спасла ни броня ни комбинезоны из прорезиненной ткани. Стало быть, перед медиками стоят три задачи: Купировать болевой синдром, удалить остатки вещества с кожи, проводить симптоматическую терапию. И конечно, известить тех, кто точно знает, как действовать в таких случаях. Олег расстегнул сумку и вытряхнул защитный комбинезон на землю. Обычно химзащита спокойно лежала под кушеткой в кабинете. Но сегодня врач как знал, захватил её, когда выбегал из конторы.
- Не подходить к машине! - скомандовал Олег сотрудникам. - Зоран, надевай защиту, будем парней из джипа вытаскивать. Никитюка - в санпропускник, Маковец - бегом за носилками и фельдшерской укладкой. И ножницы захвати, будем комбезы с бойцов срезать. Зоран, у меня на столе под стеклом записаны телефоны. Позвони по тому, который обведён красным. Представься и опиши ситуацию. Зоран, да приди ж ты в себя!
Серб тупо уставился на корчащегося в агонии наёмника. Олег шагнул к нему и хлёстко ударил по лицу. Пощёчина прозвучала как сигнал. Медики и наёмники побежали исполнять каждый своё задание. Олег натянул комбинезон и полез в закопченное нутро джипа. Стёкла противогаза подёрнулись дымкой, в горле защипало, стало трудно дышать, будто шихта противогазного фильтра забилась. Сквозь кислотный туман Олег различил лежащие вповалку тела. Он схватил ближайшего наёмника за рукав. Размягчившаяся резина порвалась, кусок остался у врача в руке. Что за чёрт, ткань, из которой сшиты комбинезоны, должна выдерживать даже горящий напалм. А она расползается от одного прикосновения! Олег взял наёмника под мышки и потянул к выходу. У двери его самого дёрнули за ногу, он обернулся и увидел человека в химзащите.
- Олег, - врач с трудом узнал голос Яцека, искажённый мембраной противогаза, - иди в санпропускник, там у Никитюка истерика. Мы тут сами справимся.
Двое из отравленного джипа были уже мертвы, когда до них добрались, командир группы умер в медпункте, за остальными прилетел вертолёт. Белая "суперпума" с эмблемой санитарной транспортной компании приземлилась перед заводской конторой. Турбины не выключались, винты секли воздух над головами медиков. Наёмники оцепили кусок газона вокруг вертолёта, не подпуская зевак. Подошёл Шрамм. Он обменялся несколькими фразами с Олегом и врачом транспортировочной бригады. Немец казался абсолютно невозмутимым, словно гибель группы из была для него рутиной. Впрочем, Олег подозревал, что потери уже учтены, скалькулированы и счёт предъявлен неведомому заказчику. Поэтому Шрамма и не трогала кошмарная смерть его людей.
- Куда вы их сейчас? - спросил Олег у врача в синей скоропомощной робе. - В Киев?
- Нет, в Россию, - ответил коллега. - Дозаправимся в Брянске, оттуда прямиком в Красногорск. Сдадим раненых в Медико-Биологический.
- О?кей, увидите Вахмистрова, привет ему передавайте.
Олег глянул на раненного, которого проносили мимо. На лице наёмника - ни одного клочка открытой кожи, всё забинтовано. Даже глаза. Кое-где сквозь бинт проступили пятна крови. Из бинтов торчала трубка переносного кислородного ингалятора. Странно, был человек, и нет его. Остались лишь смазанные контуры тела под бинтами и серебристой термоизоляционной плёнкой. Как он жить будет - непонятно.
Олег пожал руку коллеге и пошёл обратно в медпункт. В горле першило, давал о себе знать газовый коктейль, который врач вдохнул через противогаз. На душе было гадко. Вспомнился Институт, раздолбанная ординаторская и чай вприкуску с засохшим тортом. Чего ради он уехал оттуда? Сидел бы сейчас на продавленном диване и болтал с коллегами, перемывая косточки терапевтам из соседнего отделения. Или оперировал нормального мужика с нормальным ножевым ранением. Так нет же, денег захотелось!
Врач с ненавистью посмотрел на стопку бумаг. Оформлять их требовалось для правильного списания наркотиков, потраченных на раненных. Воистину, бумажки погубят медицину!
Из окна было видно, как вертолёт оторвался от земли, чуть наклонился носом и полетел, быстро набирая высоту. Часа через три он будет пролетать над Красногорском. Олегу отчаянно захотелось выбежать из конторы и размахивая руками, закричать: "Возьмите меня с собой!"
- Олег Игоревич, - Маковец осторожно заглянула в кабинет, - вас Никитюк к себе вызывает
Врач почувствовал, как тоска сменяется в нём раздражением. Никитюк только что психанул, отказавшись обрабатывать извлечённых из джипа людей. "У меня дети!" - визжал перепуганный до смерти фельдшер. Дети детьми, но нравы в Норде суровые. От кулачной расправы Никитюка спас Олег, клятвенно заверив наёмников, что сам разберётся. И теперь фельдшерюга имеет наглость вызывать к себе начальника!
