Триша Салливан - Битва
— Твою мать, — сказала я спустя пару мгновений, потому что, как и оборот «маленькое черное платьице», это уже давно стало дежурной фразой.
Телефон 10-й зазвонил снова.
— Аннет, как приятно услышать твой голос, — сказала 10-я. — Где ты? Проход? Раздевалка? Сколько? Просто шучу. — Она засмеялась. — Да, я знаю. Их вывезут. Они и здесь тоже свет то включают, то выключают. Чтобы все подумали, будто у них и впрямь случился перебой в питании. Просто оставайся там. Можешь куда-нибудь спрятаться? Когда они начнут тебя искать, тебе придется убрать их. Да. Сколько ты сказала у тебя дури? Хе-хе, хорошая девочка. Ты молодчина. Звякни, когда будешь на свободе. Хорошо, пока. — 10-я разъединилась и с улыбкой посмотрела на нас. — Она собирается свалить все шмотки в кучу и прятаться там, пока они не уйдут.
Кери сочла необходимым сделать перерыв в своем торопливом царапании и подняла глаза, задумчиво сморщив лоб.
— Как думаешь, на моей сестре будет хорошо смотреться мой оранжевый пиджак, тот, что с застежкой-молнией?
— Что ты делаешь, Кери?
— Составляю завещание. — Она встряхнула ленту для чеков, на которой писала все это время. Лента заструилась вокруг нее, как туалетная бумага. — Ах ты, черт, машина. Мама рассвирепеет. Надо ей позвонить. — Она потянулась к своей сумке и принялась лихорадочно рыться внутри, вытащив три зажима для волос, пачку «Риглиз», несколько квитанций и наконец телефон. Когда она его включила, телефон заиграл «Полет валькирий».
10Еша выхватила телефон с молчаливым неодобрением. Ее взгляд, казалось, говорил: «Катитесь к черту!»
Кери посмотрела на меня, на телефон, на 10Ешу. Вот она уж воистину потеряла дар речи.
10-я сказала:
— Теренс, просто делай то, что мы тебе скажем, и тогда тебе никто не причинит вреда.
Декарт окаменел, услышав столь официальный вариант своего имени.
— Нет, — сказала я. — Кери, ей нельзя верить.
Но все они уже поднимались. Кери легонько пнула меня.
— Пошли!
Кери посмотрела на меня сверху вниз. Да у нее же наметился второй подбородок, ошеломленно поняла я. Интересно, в таком положении у всех виден второй подбородок, или просто Кери слишком злоупотребляет гамбургерами?
— Пошли, Сун, или ты и дальше будешь твердить им, что у тебя имеется «М-80»?..
— Вообще-то пистолет 5,56 мм, — машинально уточнила я. — Мне что, устроить пальбу прямо сейчас?
— Да, — сказала 10-я. — Иди и стреляй, сейчас.
Эта часть мне понравилась куда больше. Когда я перескакивала через прилавок, то успела заметить кучу здоровенных сотрудников службы безопасности, чьи силуэты маячили напротив выхода на автостоянку. Они пригнулись все как один, пока я расстреливала большую часть витрины «Кларинс» и затем меняла обойму. От прилавка остались только щепки, но нас пока не задела ни одна пуля. Пожалуй, причиной тому был тот факт, что в нас попросту не стреляли. Я решила, что ребята честно заслужили столь же вежливое обхождение, и постаралась никого не убить.
Только вот у нас случился малюсенький конфуз. 10-я вела Кери и Декарта вовсе не к выходу, они направлялись к эскалаторам. Я помчалась за ними, запоздало пожалев, что, предавшись огневой оргии, потеряла пару драгоценных секунд, которые сейчас пришлись бы весьма кстати.
Охранники кричали друг на друга и переговаривались по радио, брызгая слюной. Я заметила, как несколько человек вынырнули из укрытия слева от меня и скрылись за изрядно покореженным прилавком «Шанель».
Я завернула за угол «Клиник» и помчалась по эскалатору вверх, как вдруг из динамиков донеслось потрескивание — Ежевика был расположен продолжить прерванные переговоры. На самом верху нас уже поджидали охранники.
— Что за выкрутасы? Какого, блин, черта?! — закричала я 10-й, пытаясь догнать удаляющееся трио.
Декарт оглянулся на меня через плечо, безумие плясало в его глазах. 10-я и Кери зажали его с обеих сторон, 10-я на шаг впереди, Кери на шаг позади. К голове Декарта приставлен пистолет 10-й, в правую почку упирается пушка Кери, его нервы натянуты как струна, мускулы лица странно провисли от страха. Я выгнула голову и увидела, что весь верхний уровень заполнен охранниками, выглядывающими из-за стеклянных перил.
Если ты террорист, то представляешь угрозу для жизни, и тебя надо уничтожить. Ситуация страннее некуда: нас так мало, а их так много, а они не осмеливаются застрелить нас. Вот это адреналин! Словно замерли некие моральные весы, зависли где-то посредине между их мощью и уязвимостью, т. е., по Декарту, между их моралью/смертностью.
Гм, славная мысль. Из нее почти неизбежно следует, что мы уравновешиваем расстановку сил, исправляя тем самым асимметрию власти. На секунду я даже почувствовала себя этаким благородным мучеником. Но потом оглянулась на отдел косметики и увидела самое натуральное побоище. Тело охранника, через которое мне пришлось переползти. Брошенный ранец Сук Хи. Отсюда мне не удалось увидеть то место в «Ориджинс», где мы скрывались, мешал столб и три больших горшка с цветами. Но прекрасно просматривались ноги трех продавщиц в нижнем белье.
И тогда я заметила Сук Хи. Она лежала на боку, не видя меня, запрокинув назад голову. Витрина дешевых шарфов упала ей на ноги. Вокруг головы растекалась лужа крови.
Я решила вернуться.
10-я достигла вершины эскалатора, а плотные ряды охранников даже не пошевелились. Они все были в бронежилетах. 10-я принялась палить по ногам, и тогда бравые парни бросились врассыпную, пули ударили в эскалатор у моих ног и раскрошили стеклянные перила. Я прикрыла голову руками и бросилась лицом вниз на движущиеся ступеньки. Они подхватили меня и вынесли прямо в гущу перестрелки. В следующую минуту я вдруг осознала, что мчусь следом за 10-й, и мы все несемся как угорелые по краю верхнего уровня, возвращаясь в глубины Торжища.
Я не имела ни малейшего представления о замыслах 10-й, но бежала за ней, то и дело оглядываясь, чтобы в случае необходимости прикрыть наши спины. Я ждала, что меня вот-вот пристрелят. На самом деле я все не могла взять в толк, почему в нас не стреляли. Мы добежали до края женского отдела и стали заворачивать налево, двигаясь по направлению к широкому входу в Торжище, где расположилась очередная шеренга охранников, готовых прикрыть наш отход.
В ту же минуту одновременно произошло сразу несколько событий. На верхнем уровне Торжища стайка разбитных девчонок с автоматическими пистолетами вылетела из «Годивы» и через мостик двинулась к отделу «Лорд&Тэйлор». Увидев их, 10-я схватила Кери и пихнула ее направо, в узкий проход с телефонами и дверями, ведущими в уборные. Декарта больше никто не держал. Он застыл на месте, как огромный гриб, пытаясь решить, в какую сторону рвануть. Застыл прямо у меня на пути. Теперь, когда я осталась одна, я едва ли не каждым волоском чувствовала, как пуля с моим именем летит прямиком ко мне.
Я бросилась сзади под ноги Декарта, и он рухнул, основательно приложившись лицом к мраморному полу. У тех девчонок с большими пушками явно чесались руки пустить чью-нибудь кровь. Несмотря на весь шум и неразбериху, которые мы устроили внизу, насколько мне известно, погиб всего-навсего один человек. (Сук Хи я не считаю, потому что не хочу даже и мысли допустить, что она умерла). Но за та время, пока я цеплялась за Декарта и пыталась прикрыться им как щитом, я собственными глазами видела, как четверо или пятеро парней свалились как подкошенные, точно куклы Барби или пустые банки из-под кока-колы во время тренировочных стрельбищ. Одна из «Страшил» схлопотала пулю в живот и упала на колени, ее горячечный лоб прислонился к стеклянному барьеру, который не дал ей грохнуться на мраморную площадку нижнего уровня со всеми этими пальмами и фонтанами.
Мне хотелось скрыться куда-нибудь, но вокруг не было ничего, кроме пустоты и стекла. Декарт встал на ноги и попробовал было стряхнуть меня, но я ткнула ему в бок пистолетом. Завязалась борьба, когда он попытался вывернуть мне руку и направить пистолет на меня. Очевидно, Декарт думал, что я не собираюсь его убивать, и он оказался прав — мне просто не хватило времени. Мы все еще сдавливали друг друга, когда его тело с глухим шелестом прошили три пули. Мне показалось, что все пули вошли и в мое тело, только через толстый телефонный справочник. Декарт, пошатываясь, сделал пару шагов к стеклянным перилам, в которых зияло несколько пулевых отверстий. Я съежилась за его спиной, в то время как он продолжал идти вперед с моим пистолетом в руках. Декарт принялся исступленно стрелять, никого не задев, и ответный шквал налетел незамедлительно, точно чей-то ужасный хохот. Я затанцевала по полу. Мы с размаху врезались в перила, которые разбились вдребезги. Я упала на стеклянные осколки, Декарт резко повернулся и вцепился в меня, когда стал переваливаться через край.
