Алексей Гравицкий - Аномальные каникулы
— Угу, — невольно согласился Тимур. — Ладно. Зови остальных.
Ворожцов стал вводить на сенсорной клавиатуре сообщение. Вбил, отправил. Едва слышно пиликнуло. Через полминуты раздался еще один «плллум», и на экране появился месседж от Мазилы: «Ок. Уже идем». Ворожцов свернул окошко сообщений и развернул программу сканера.
Небо заурчало. Тимур поднял голову, вглядываясь в свинцовую завесу. Гром прокатился с востока на запад, за нагромождением туч сверкнуло. Снова пророкотало.
— Точно гроза будет, — сказал Ворожцов. — Нужно искать укрытие. В этих гробах от дождя не спрячешься, вон как прогнили все. Насквозь.
Тимур осторожно сошел с дороги и осмотрел ближайший «ЛиАЗ». Язвы ржавчины действительно источили весь корпус автобуса, крышу, двери, пол, поручни, сиденья. Время и влажность не пощадили ничего.
Тимур вернулся на дорогу, подошел к Ворожцову и уже собрался предложить ставить палатку, как в поле его зрения попал неестественно согнутый человеческий силуэт.
Тимур вздрогнул, развернулся, выставил перед собой обрез. Ворожцов мгновенно среагировал на движение и направил в бледную муть ПДА. Там был кто-то незнакомый: Мазила с девчонками должен был прийти с другой стороны.
— Есть что-нибудь на шарманке? — тихо спросил Тимур, продолжая вглядываться в бледную фигуру.
— На приборе нет, но я тоже вижу.
— Странный. Сидит, что ль?
— Похоже. И как мы его сразу не заметили.
Тимур не стал отвечать. Глубоко вздохнул и двинулся по колее, не опуская ствол и держа палец на спусковом крючке. Ворожцов пошел следом.
Человек сидел возле вросшего в землю автобуса, прислонившись спиной к бамперу. Метров с пяти уже стало понятно, что он мертв, и давно.
Тимур, продолжая машинально держать труп на прицеле, подошел ближе.
Защитный шлем съехал набок, прикрывая уроненную на грудь голову. Хотя если по-честному… Сложно было назвать головой обтянутый сморщенной кожей скалящийся череп с пустыми глазницами. На покойнике мешком висел крепкий комбез цвета хаки, на вытянутых ногах темнели изодранные в клочья штаны. Ботинки лежали под невообразимым углом друг к другу, словно правая ступня была сильно вывихнута.
Тимура передернуло. Но он не отвел взгляд от неудачливого сталкера, продолжая как зачарованный отмечать детали.
Этот человек умер не сам. Кто-то или что-то убило его, застав врасплох. Бедолага был не готов к смерти: в истлевших пальцах он держал рожок от автомата, в который пытался вщелкнуть патроны, явно не подходящие по размеру. Видимо, перед смертью человек помешался от отчаяния.
Сам «калаш» валялся рядом, не тронутый.
Была во всей картине еще какая-то странность, нестыковка, которую Тимур никак не мог ухватить. Что-то ускользающее от взгляда и сознания, но в то же время вроде бы очевидное.
— Не повезло мужику, — сказал он, чтобы разбить гнетущую тишину. — Давно тут сидит, видать. Подкис уже.
— Магазин не ржавый, — невпопад ответил Ворожцов.
— И что с того? Может, смазка хорошая…
Тимур обошел труп, нагнулся и хотел подобрать автомат, но Ворожцов вдруг резко подался вперед и оттолкнул его.
— Стоп!
— Ты чего? — развернулся Тимур. — Оборзел?
— Не двигайся.
От тона, которым Ворожцов это произнес, Тимуру стало не по себе. Он замер, продолжая следить за действиями умника. Тот уставился на запоздало пискнувший ПДА, потом достал гайку и, отступив на шаг, бросил ее к иссохшей ноге покойника.
Железяка упала на землю. Секунду ничего не происходило, но потом вокруг нее образовалось уплотнение, воздух замерцал, и по берцовой кости трупа хлестнули несколько фиолетовых жгутиков, выжигая на останках ядовито-желтые полосы.
Мертвая нога дрогнула. Свечение пропало, воздух стал обычным.
— Это… — В горле у Тимура пересохло, в жилах похолодело. — Это… не круто.
Он наконец понял, что за нестыковка коробила сознание. Вокруг убитого неведомой хренью сталкера не росло ни единой травинки. Теперь Тимур ясно различал двухметровый круг выжженной земли, в котором только что едва не оказался сам.
От страшной смерти его отделял ровно шаг.
— Спасибо, — обронил он, пятясь.
— Обращайся, — желчно улыбнулся Ворожцов, тоже отступая на безопасное расстояние.
— Не хами, — тут же осадил его Тимур. — Случаи разные бывают.
— Бывают. — Ворожцов перестал лыбиться и опять уткнулся в свой наладонник. — Кажется, наши подходят.
В тумане послышались негромкие голоса. Мазила перебрасывался с Лесей короткими фразами: строил догадки насчет сломанных автобусов. Когда его долговязая фигура показалась из-за поворота, Тимур быстро пошел навстречу.
— Мелкий, хорош свистеть на всю округу, — велел он. — И обороты сбавь. Тут аномалия.
— Ого! — Глаза у Мазилы загорелись. — А какая?
— Плохая, — отрезал Тимур, отводя девчонок подальше от опасного места.
Мелкий прошмыгнул мимо.
— Стоять! Ты куда? — окликнул Ворожцов, но Мазила уже нырнул за угол кабины.
— Оп! — донеслось оттуда. — Жмурик!
— Не подходи! — крикнул Ворожцов и рванул к нему. — Убьет!
— Да я и не лезу, чего ты…
— На три метра отойди!
— Отошел, отошел. Не шуми. Глянь-ка, патроны!
— Не трожь!
— Да я ж только вот эту коробочку…
Тимур подошел к кабине автобуса, сказал Ворожцову:
— Тащи сюда этого следопыта.
— А что там? — спросила Леся, вставая рядом.
— Ничего хорошего. — Он мягко развернул ее обратно. — Поверь, тебе этого лучше не видеть.
Туман стал рассеиваться — приближалась гроза. В небе опять сверкнуло. Тимур успел про себя сосчитать до десяти, прежде чем зарокотал гром.
— Уже близко, — нахмурился он. — Километра три.
— Давайте поторопимся, — поддержал его Ворожцов, волоча за собой Мазилу. — Скоро ливанет.
Мелкий остановился рядом с Тимуром и взвесил на ладони запаянный полиэтиленовый пакет. Там было что-то тяжелое. Он стряхнул с упаковки землю, разорвал и показал картонную коробочку.
— Видать, жмурик обронил. Но ему уже не надо.
— А тебе-то они на кой хрен? — удивился Тимур, разглядывая маркировку. — Это ж «парабеллум». У нас такого ствола все равно нет.
Мазила заговорщически хмыкнул, распаковал коробку и вытащил двумя пальцами патрон, подцепив за желобок у капсюля. Ворожцов теперь тоже непонимающе глядел на мелкого. Девчонки отошли в сторону: их смертоносные железяки не интересовали.
— Есть ствол, — признался Мазила. Расстегнул куртку и достал из-за пояса знакомый угловатый пистолет. — Вот.
— Откуда он у тебя? — сжав зубы, выцедил Тимур.
— Я… — Мелкий растерялся. Понятно: он-то ожидал, что известие будет радостным. — Я подобрал. А что?
Тимур уже понимал, чей это ствол. Он открыл было рот, чтобы устроить Мазиле выволочку, но тут вплотную к мелкому неожиданно подступил Ворожцов. Взял того за отвороты куртки и пригнул к себе. При явном преимуществе в росте Мазила не сопротивлялся.
— Пистолет Сергуни, да? — зловеще поинтересовался Ворожцов.
Мазила обалдело кивнул и попытался высвободиться. Но Ворожцов держал на удивление крепко. В этот момент он никоим образом не был похож на ботана-зубрилку. Тимур даже сделал шаг, готовясь разнять драку.
— Ворожцов, ты чего завелся? — осторожно спросила Леся.
— А что ты еще подобрал? — продолжил тот допрос, не обратив на нее внимания. — Деньги, может? Или еще что?
— Да ничего я больше не брал! — Мазила вновь попробовал вырваться. — Пусти ты!
— Ты хоть понимаешь, что вчера произошло, идиот ты мелкий? — взорвался Ворожцов. — Ты понимаешь, что Сергея больше нет? Понимаешь, я тебя спрашиваю? Или все в игры играешь свои сталкерские?
— Э, ну-ка остынь, — жестко вклинился Тимур, беря Ворожцова за запястье. — Нашел время сцены закатывать.
Ворожцов опустил веки и знакомо засопел, разжимая кулаки. Мазила тут же отступил от него, одернул куртку и сплюнул.
— Все я понимаю, — обронил он. — Я все давно понимаю. Хватит меня тут за маленького…
Он не нашелся, как закончить фразу, и отвернулся.
В небе засверкало. Ярко и долго. Гром дробно раскатился над кладбищем автобусов, посреди которого стояли пятеро измотанных подростков, и напряжение между ними едва ли было меньше грозового.
Тимуру показалось, что после завтрака прошел не час, а целая вечность — такая усталость вдруг навалилась на него. На миг захотелось забить на всю эту дурацкую затею и вернуться домой. Выбраться из зябкого ада. Здесь все другое: правила, законы, порядки. Здесь потери слишком быстро забываются. Здесь затюканные тихони то спасают тебе жизнь, то выпускают клыки.
Но Тимур вспомнил отца с матерью, их постоянные споры на кухне, наплевательское отношение к нему и его мнению… И обида новой волной прокатилась внутри. Нет уж! Больше предки не станут помыкать им и относиться, как к ребенку. Раз уж он решил изменить себя, значит, так тому и быть. Никто не обещал, что дорога к цели окажется легкой.
— Проехали, — решительно сказал Тимур, поправляя рюкзак. — Нужно скорее разбивать лагерь, иначе попадем под ливень.
