Александр Шакилов - Война кротов
Остальные спасатели ощетинились оружием.
– Так ведь крыса!!!
– Что? – не понял Сайгон. – Какая ещё?..
– Крыса, говорю, прошмыгнула! – с жаром пояснила Гильза. В одной руке у неё была плошка с коптящим машинным маслом, а во второй она держала ридикюль так, будто собиралась использовать его в качестве оружия массового поражения.
– Крыса… – тупо повторил Сайгон. – Ну крыса, и что?
– Как что?! – возмутилась Гильза. – Терпеть не могу этих сволочей! И пауков ещё! И слизней!
Спасатели дружно рассмеялись. Сайгон, который из-за конопли соображал с конкретной задержкой, моргнул:
– Шутишь?.. Нет? Серьёзно, что ли?
– Да! Серьёзно! – надула губы амазонка.
Сайгон мысленно выругался, помянув родословную девушки.
Это ж надо! Зачали рыжую в метро, поверхности она не видела ни разу и кровью не единожды умывалась. Бой-баба, укусишь – зубы обломаешь. И при этом до истерики боится исконных обитателей Святошинско-Броварской линии! Кому расскажешь – не поверят. Но ведь факт. Очень даже симпатичный такой факт с распущенными волосами…
«Женщины всех станций – объединяйтесь!» – висел плакат на станции Нивки. Ну-ну. Если все дамочки объединятся и дружно узрят крысу или пацюка, это ж какой вопль получится, а? От вибрации тюбинги потрескаются – каюк метрополитену!
– Как хорошо, что феминисток мало, всего одна станция. – Сайгон провёл ладонью по щеке, решив при первой же возможности побриться.
– О чём ты? – Гильза юмора не поняла, но её успокоил тон Сайгона.
И тут темнота впереди зарычала.
И что-то стремительное кинулось на спасателей.
* * *– Не стрелять!!! – заорал Фидель.
Че шагнул к Байде и подбил ствол автомата. Очередь ударила в свод, рикошетом пули ушли вниз, высекая искры из рельсов. Слава Хозяину Туннелей, никого не зацепило.
И та тварь, что явилась из глубин подземелья, тоже не пострадала.
Наоборот – грохот выстрелов раззадорил её. Тварь поднялась на задние слегка согнутые лапы и принялась прыгать из стороны в сторону, словно желая ухватить клыками пули. Тело чудища покрывала бурая клочковатая шерсть, гениталии прятались под кожаным наростом. Сайгон не сразу понял, что этот нарост – всего лишь набедренная повязка вроде той, что у нигерийца.
Повязка? На животном? Зачем?
– Здравствуй, Ункас! Как твои делишки? – Фидель шагнул к зверю и протянул руку.
Сайгон даже обиделся на команданте. Ему-то Фидель руку пожал не сразу, а ведь Сайгон – человек хотя бы, а не зверушка из туннеля.
– Нормально! – Тварь хоть и встала на четыре лапы, а провыла достаточно разборчиво. Когти ударили по протянутой ладони. – Я скучал! Где был? Давно не был!
– Ты же знаешь, Ункас, я не сижу на месте.
– Давно! Давно! Я скучал!
Кто-то ещё приближался к спасателям – с едва мерцающим фонарём в руке.
– Ункас давно почуял ваше приближение. Спрятался, хотел сюрприз сделать. – Седой старик в плаще-палатке и шапке-ушанке остановился, его скрутил приступ кашля. Казалось, он сейчас выплюнет лёгкие. Мышка даже отступил, чтобы на него не попали брызги слюны. – Здравствуй, Фидель. Привет, Че. И остальным мой поклон.
– Тебе тоже не хворать, Айболит. – Че похлопал старика по плечу, чем обрёк того на новый приступ хрипов.
– Хорошая шутка, Че. Как всегда. – Айболит, опираясь на посох, сделанный из вагонного поручня, шагнул по направлению к Шулявской. – Ункас проведёт вас через станцию. С Ункасом вас никто из детишек не тронет.
Почему-то от этих слов у Сайгона похолодело внутри.
– Держись, Айболит. Ты… ты делаешь такое дело… ты… – Голос Фиделя дрогнул. Команданте протянул старику мешочек, судя по всему, с жетонами.
– Патронов бы… – Старик с достоинством принял подношение и тут же спрятал его под плащ. – Нацики и урки, проблемы с ними. За неделю трижды совались.
– Байда, выдай, – скомандовал Фидель.
Казак повиновался, хотя было видно, что он не в восторге от приказа. Три рожка перекочевали от Байды к старику по прозвищу Айболит.
– Мало, – скривился старик.
– Байда, добавь!
Получив ещё пять рожков, Айболит прошамкал, что хватит, спасибо.
– Береги нервы смолоду, фашистский ублюдок! – сказал он казаку с такой злостью, что стало понятно – он не жалует обитателей Политеха.
– Та пішов ти! Трясця твоїй матері![15] – Казак навёл на старика автомат и выстрелил бы, если бы не вмешался Че, который вновь приложил руку к стволу.
– Обитель Скорби ждёт вас, мальчики! – хохотнул Айболит. – Добро пожаловать!
Сайгон понял, что старик абсолютно выжил из ума. А ведь он вооружён. Одному Сайгону не по себе в компании этого человека?..
Ункас резво затрусил по туннелю. Казалось, его конечности были спроектированы природой так, чтобы передвигаться по шпалам, – уж больно хорошо у него это получалось. Едрить… И эта тварь по-человечьи разговаривает!
Фидель вдруг резко остановился и, обернувшись к Сайгону, сказал:
– Ункас – мой сын. Мой любимый сын.
* * *– Моя жена… Она была сестрой Че.
Растаман, шедший впереди, ссутулился, будто на него взвалили пару мешков с цементом. Он стал вдвое ниже, воспоминания команданте причиняли ему боль. Сгруппировавшись физически, можно ли прикрыть душу от ударов судьбы?.. Лектор вроде говорил, что у воинов йоруба этих душ аж четыре штуки. Сколько бы их ни было у Че, сейчас их все скрутило по полной.
– В тот год… в тот год что-то случилось с водой. Это мы потом поняли, когда водопровод перестал работать, а до того мы пили отравленную воду. Нет, она не фонила, радиация в норме, а вот бактерии… оружие прошлого…
В памяти Сайгона отчётливо всплыл недавний разговор с Че.
– …Источник воды в метро – городской водопровод. Если так, то, считай, мы пьём воду из Днепра.
– А как же скважины?
– Скважины твои – ерунда! Пшик! И вообще, кто следит за чёртовой уймой оборудования метро? Да хотя бы за теми же насосными установками, которые удаляют использованную техническую воду в городскую сеть?
– Люди.
– Какие люди? Ты знаешь хоть кого-нибудь? Или кого-нибудь, кто знает того, кто знает?..
Вот почему растаман разозлился тогда не на шутку. Вода. Всё дело в воде, которая поступает в метро с поверхности.
– Наш ребёнок… он таким родился. Он не виноват. Он… Нас выгнали со станции. Они боялись нас. Хотели убить, я не позволил, я… Все остальные дети в тот год родились мёртвыми.
Сайгон отвернулся. Он просто не мог видеть слёзы в глазах взрослого сильного мужчины. Было в этом что-то противоестественное. Рядом всхлипнула Гильза. Ну, этой-то рыдать как с горы катиться…
– Жена его так назвала. Она немного помешалась от горя. Всё не могла смириться с тем, какой он. Она во время беременности читала запоем Фенимора Купера, собрание сочинений я ей принес… Ункасом назвала – в честь молодого вождя уничтоженного племени.
Услышав, что о нём говорят, Ункас встал на задние лапы и, вытянув морду к потолку, протяжно взвыл.
– Жена ошиблась. Наш сын вовсе не часть прошлого. Его племя – будущее человечества. Он не последний из могикан. Он – первый. Верно, Лектор? Ты ведь знаешь, о чём я говорю?
Сайгон вспомнил, как он спросил у нигерийца, откуда тот родом.
– …С Дарницы мы.
– Откуда?!
Дальнейшие расспросы тогда ни к чему не привели. Сайгон даже забыл о том разговоре, но сейчас, когда Фидель намекнул на что-то… На что, а?
Вода, заразившая плод, была с поверхности. Нигериец с соотечественниками пришёл с наземной станции. А значит…
Яркая вспышка ослепила Сайгона. Ругаясь, он схватился за глаза. Прочие спасатели в выражениях тоже не стеснялись. Протяжно взвыл Ункас. Ничего людского в его вое не было, но Сайгон понял, что отпрыск Фиделя ведёт с кем-то беседу. Причём вторая сторона отвечает неслышно для уха нормального человека. Но Ункас-то нормальным и не был. Был ли он вообще хоть отчасти человеком? Сайгон не рискнул бы задать этот вопрос команданте.
– Я ослеп! Ослеп! – орал рядом Мышка.
Байда, похоже, опять схватился за автомат. Короткая очередь прошила воздух. Фидель рявкнул, чтобы спасатели сохраняли спокойствие, – скоро всё образуется, мол, Ункас решит их проблемы, сынок не подведёт. Если этот аргумент на кого и подействовал, то Сайгон не из их числа. Поэтому, когда зрение к нему вернулось, он удивился. Мало того, теперь он прекрасно видел в темноте, диодный фонарь ему только мешал.
– Потуши, – сказал он амазонке.
Та задула плошку. Потом выключил свой фонарь Че. За ним – Фидель. Дольше всех сопротивлялись очевидному Мышка и Байда. Лектор же и раньше обладал ноктолопией.
Ункас подбежал к команданте и принялся что-то шептать-выть, облизывая его ухо длинным, раздвоенным на конце языком.
– Спасибо, сын. – Фидель потрепал Ункаса по загривку. – Спасибо!
Ункас сообщил ему: спасателей атаковал один из воспитанников Шулявской, мощный телепат. Заставил поверить их в то, что все они ослепли.
