Дмитрий Дашко - Зона захвата
Сейчас было утро. Подчиненные разбежались, отчитавшись за старые задания и получив новые, вызова на ковер не ожидалось. Евгений Борисович верил в примету, согласно которой как начнется день, так он и пройдет.
Хорошее настроение испортил незапланированный вызов из лаборатории, о существовании которой не то что в Управлении, в самих верхах не знал никто, кроме Шемякина.
Ситуация была нештатной и потому сильно напрягала. Профессор Петров не относился к числу паникеров и не вызывал понапрасну. Значит, что-то произошло.
Разговор велся по закрытому каналу связи: Евгений Борисович всегда заботился о собственной безопасности.
Петров немногословно доложил о причинах внеурочного вызова.
– Хорошо, – откликнулся собеседник. – Ситуация мне понятна. Насколько можно доверять Магомедову?
– Это не тот человек, на которого можно положиться. Но до сих пор он нас не подводил.
– Тем не менее вы не исключаете такой возможности? – Шемякин прекрасно знал ответ на этот вопрос (пухлое досье на Магу и все его подвиги лежало у него в сейфе), однако хотел проверить, насколько совпадает его мнение со взглядом человека, непосредственно общающегося с главарем «незаконного бандформирования».
– Не исключаю. Магомедов будет выполнять условия нашего договора только до тех пор, пока ему это выгодно. Если обстоятельства изменятся, он сразу переметнется к другой стороне и сдаст нас с потрохами.
– Есть ли смысл помогать ему? Может, лучше свернуть лабораторию и перебазироваться в другое место?
– К большому сожалению, эксперимент находится в такой фазе, что я не могу на это пойти. Я не хочу начинать все сначала! Столько трудов пропадет впустую!
«И денег!» – хотел добавить Шемякин, но промолчал.
Финансирование шло отнюдь не из его кармана, но – что правда, то правда – средства были вложены колоссальные. И теперь, когда появились обнадеживающие результаты, было бы всего обидней свернуть изыскания.
Хозяева, конечно, поймут, но не обрадуются. Почему-то они требовали форсировать все работы. Что-то их поджимало, причем сильно.
С другой стороны, Шемякин испытал страх. Ставка действительно была очень высокой. Если до генерального дойдет, чем занимается глава его внешней разведки, быть беде. Пущенная собственноручно пуля в висок станет тогда лучшим выходом из положения.
Решение следовало принимать с максимальной срочностью.
Евгению Борисовичу удалось победить приступ страха. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Шампанского он не любил, но коньячок с лимончиком жаловал. Исключительно дома, в нерабочей обстановке.
Шемякин покатал пальцами карандаш по столешнице. Столь нехитрая манипуляция позволяла главе Управления сосредоточиться на главном.
«Собственно, чего это я испугался? Образцы проделывали похожие операции неоднократно. При соблюдении разумной осторожности шансы на успех высоки».
– Будем считать это новой фазой полевых испытаний. Разрешаю выделить Магомедову двух особей под вашу ответственность. Приложите все усилия, чтобы режим секретности не был нарушен. В противном случае следующего разговора у нас не будет. Я приму самые жесткие меры, вплоть до вашего устранения и уничтожения лаборатории.
– Я все понял, – тихо произнес профессор. – Не сомневайтесь, все пройдет гладко.
– Жду от вас ежедневного доклада. Конец связи.
Петров отключился.
Шемякин допил остывший чай, не чувствуя вкуса. Куски сахара в блюдце с высокими краями так и остались нетронутыми.
Докладывать о возникшей проблеме или отложить до ее разрешения?
Те, кто доверил ему этот проект, не любили, когда их дергают по пустякам. И еще сильнее не любили, когда ситуация выходила из-под контроля.
Иногда Шемякин чувствовал себя аргонавтом, плывущим между громадами Сциллы и Харибды. Если они зажмут его – сотрут в порошок.
24
Мага тоже стоял перед дилеммой – показать профессору странные водительские права или нет? Его многое смущало, включая надписи на английском языке. Вдруг Мажор на самом деле иностранец? Если удастся снова взять его в плен, а затем поставить в известность родственников, те могут раскошелиться на выкуп, причем в валюте.
Профессор захочет, чтобы с ним поделились, а Хаким-бей делиться не любил. Ему и без того приходилось кормить, поить и вооружать ораву «земляков», подавляющее большинство из которых не приносили ничего, кроме убытков.
Но с таким же успехом этот Мажор мог оказаться обычным голодранцем без гроша за душой.
Тщательно прикинув все варианты, Мага остановил выбор на следующем: непонятный документ он покажет, но, если дойдет до выкупа, не даст профессору ни копейки. Тем более, что на Петрова и его зверушек у Хаким-бея были далеко идущие планы.
А если Мажора приволокут живым, то, получив выкуп, Мага все равно его грохнет. Репутацию надо поддерживать, особенно в бандитской вольнице.
К удивлению Хаким-бея, профессор не придал большого внимания странностям пластикового удостоверения. Его обрадовало лишь одно – цветная фотография довольно приличного качества.
– Вы просто молодец! – восторженно произнес Петров. – Лучше не придумаешь! Я смогу загрузить фотографию беглеца в память моим образцам. Это очень поможет поискам. Запах запахом, но визуальное подтверждение будет не лишним.
Мага в технические тонкости вникать не стал, но похвала профессора пришлась ему по сердцу. Подобно многим восточным людям, Хаким-бей был падок на лесть, хоть и прекрасно знал ей цену.
Петров говорил искренне. Сомневаться в его словах не приходилось. Значит, Магомедов поступил правильно.
В этот миг ему даже захотелось поделиться с профессором гипотетическим выкупом (хорошему человеку не жалко), однако Хаким-бей быстро отрезвел и прогнал эту мысль.
– Ты мне вот что скажи, уважаемый: когда твои образцы на охоту отправятся? – спросил он.
– Активация займет от силы час-полтора. Примерно столько же понадобится на ввод данных. Думаю, в полдень образцы будут полностью готовы. Предупредите своих людей, Хаким-бей, чтобы они не попадались на пути моих созданий. Образцы будут запрограммированы на уничтожение любого, кто попытается их остановить или нанести вред. Но при этом они останутся весьма осторожными. – Произнося это, профессор пожалел, что не может прибегнуть к помощи орбитальных спутников. С ними зверушек было бы навести на беглеца намного проще. Однако с самого начала деятельность лаборатории мало того, что проходила под грифом «Секретно», она еще и являлась полностью нелегальной для обеих враждующих сторон: Центра и Регионов.
Мага довольно кивнул. Возможности тварей были почти безграничны. Мажор, при всей своей странности, точно не был человеком из Центра, так что профессор зря переживает. В Москве о его лаборатории не знали и знать не будут. Зато скоро познакомятся с Магой, чье влияние будет расти как на дрожжах.
«Обидно, что у меня нет знакомого писателя, – подумал Хаким-бей. – Заказал бы ему книгу про меня и назвал бы ее „Хозяин Ничейной земли“».
25
Для намеченной операции профессор выбрал образцы, которые уже можно было считать «ветеранами». Опыта у них хватало. Они очень помогли в недавней серии нападений на склады Министерства обороны Центра, моментально и бесшумно снимая часовых.
То, что было не под силу человеку, зверушки проделывали легко и даже грациозно. Правда, жертвы потом представляли собой неприятное зрелище, но никто не требовал от опытных экземпляров эстетических изысков. Главными критериями всегда оставались быстрота и эффективность.
Образцы «отдыхали» в специальной капсуле. Датчики контролировали жизнедеятельность их организмов и поддерживали тварей в расслабленном состоянии, некоем подобии сна.
Петров берег своих любимчиков и не хотел, чтобы те понапрасну тратили силы. Он почти с обожанием относился к существам, выведенным в результате многолетних опытов, и стал для них кем-то вроде крестного отца. Каждая особь получила свое имя от него. Он собственноручно прикрепил к капсулам пластиковые таблички, на которых черной тушью написал, как зовут ту или иную особь.
К пробуждению готовилась неразлучная парочка – Черныш и Гипер. Первый получил прозвище за гладкую лоснящуюся шерсть, второй – за ненормальную даже для этих существ активность. Да и жрал Гипер за троих, опустошая в один присест корыто белкового препарата, на изготовление которого шли трупы, поставляемые головорезами Маги.
Существа получились идеальными машинами для убийства – послушными, умными, ловкими.
Следующая партия должна была выйти на новый виток развития – профессор планировал научить их обращаться с огнестрельным оружием. Для этого нужно было лишь чуть-чуть усовершенствовать строение конечностей и поработать над аппаратной мощностью устройства, заменяющего особям мозг. Впрочем, многие технические проблемы удавалось преодолевать при помощи биологических решений. В этом и заключалась специализация профессора.
