Алекс Орлов - Схватка без правил
– Тебе придется сказать «сыр», – пояснил Фонтен Нику.
– Вы будете меня снимать?
– Ну конечно, – подтвердил майор, отходя в сторону и давая возможность Майку настроить фокус.
– Но разве не вы, сэр, говорили мне, чтобы я избегал публичности?
– Безусловно, ты должен избегать ее и теперь, но эта съемка не для показа в новостях «Глобал-Ти-Ви». Это скорее видеописьмо твоим старым друзьям.
– Урайцам, что ли? – предположил Ник.
– Да какие же они тебе друзья, Ник? Или ты нам не все рассказал?
Ник понимал, что Фонтен шутит, однако подобные шутки ему не нравились.
– Это будет привет Колику Дзефирелли, – объяснил наконец Фонтен,
– Дзефирелли?! – поразился Ник и даже поднялся со стула, – Вы пошлете это прямо ему?
– Если честно, пока не знаю, – признался майор. – Но если понадобится, можно напомнить ему, что среди нас есть его друзья. Иногда людям приятно получать такие новости.
Фонтен снова улыбнулся, хотя и не был уверен, что Дзефирелли так уж привязан к Ламберту или к кому-то еще.
Если агент работает хорошо, то он чаще всего обходится без эмоций. Если же эмоции присутствуют, агент работает недолго.
– И что мне ему сказать? – Ник несколько оробел перед объективом камеры.
– А скажи чего хочешь. Поздоровайся или вспомни общих знакомых.
– Хорошо, сэр, – кивнул Ник и, уставившись в зрачок объектива, неожиданно вспомнил все, что связывало его с прежним миром. Родителей, учебу в школе, девочку с косичками из соседнего дома, потом Училище, неожиданное приглашение Генри Аткинса вместе пилотировать конвой – всего две дистанции, а потом, дескать, вернешься домой.
Ник помнил, как взволновало его это предложение – пилотировать целый грузовой конвой! А потом Аткинс сбежал, и хозяин конвоя, Эдгар Хубер – некоронованный король Бронтзее и пустынного Орфея, не оставил ему выбора.
Затем был прорыв мимо пиратской армады Треугольника и наконец расстрел конвоя невидимой эскадрой урайского флота.
После этого был провал и слабые воспоминания о госпитале и о Лили – его телохранительнице в шапочке медсестры. Кажется, у них была любовь. Настоящая любовь с поцелуями. Потом Лили провожала его у трапа и сказала: «Агенты моей специализации долго не живут». Возможно, теперь ее действительно уже не было на свете.
Что же было потом? Что-то невнятное – крики, выстрелы и перелет к урайцам. Заключение в камере, тесты и профессор Преллис с его навязчивыми теориями. Это он захотел непременно повезти Ника на Вудсток, и вот что из этого вышло.
– Вот что из этого вышло... – хрипло повторил Ник.
– Что? Что ты сказал? – не понял майор.
– Это я о другом, сэр, – отмахнулся Ник и, вздохнув, предложил: – Давайте я скажу ему: «Привет, Колин, как дела, у меня все нормально».
– Вообще-то именно это от тебя и требуется, – согласился Фонтен.
– И еще я улыбнусь, – добавил Ник.
– Улыбнешься? – Майор почесал нос. – Будет смахивать на рекламу жидкости от пота. Хотя – ладно, улыбайся.
– Можно начинать?
– Начинай.
Они отсняли нужный материал, потом майор предложил снять Ника еще и в полном снаряжении «корсара». Тот не стал спорить, и они вышли на улицу, чтобы продолжить съемки.
Когда все было сделано и Фонтен собрался уезжать, Ник задал ему вопрос о том, что давно его интересовало:
– Я хочу спросить, сэр...
– Слушаю тебя. – Фонтен снова нацепил на лицо приветливую улыбку и стоял, засунув в руки в глубокие карманы плаща.
Оба помощника майора находились чуть поодаль и были одеты так же, как и их командир.
«В таком виде не побегаешь», – заметил про себя Ник.
– Давно вы ведете работу в моем мире? – спросил он.
– Ну... – Майор вздохнул. – Поскольку для урайцев это уже не является тайной, могу сказать и тебе – давно. Как только получили от тебя первые сведения, так сразу и приступили.
– И как там?
– Как и в любой войне, Ник. Наш враг сидит там уже давно, а мы пытаемся атаковать и закрепиться. Несем потери, по-другому не получается. Это все, что ты хотел узнать?
– Да, сэр.
– Ну тогда будь здоров.
37
Очередной сбор Большой Четверки решили провести на Фонта, во владениях Филиппа Леконта. Эдгара Хубера это устраивало как нельзя лучше, поскольку планета Фонти была расположена очень близко к его Бронтзее.
Помимо этого Хуберу нравился климат Фонти, а еще местные аборигены – чернокожие фонтийцы. Эдгар даже подумывал завести себе фонтийскую прислугу, но ему отсоветовали, сказав, что фонтийцы такие тихие и покорные только на своей планете, а в других местах их характер быстро портится и они становятся обычными плохими слугами, которых и так великое множество.
Кроме приятных впечатлений от посещения главного владения Леконта – Карвэйн-Холла, Хубер ожидал также и неприятных. Генерал Франсиско Роммель, четвертый человек в Генштабе вооруженных сил, снова оброс проблемами, которые, как обычно, приходилось решать его компаньонам.
Что случилось на этот раз, Хубер еще не знал, да, впрочем, ему и не хотелось знать. Генерал вечно поднимал тревогу из-за всяких пустяков. От него давно бы следовало избавиться, однако пока еще Роммель был нужен своим партнерам, поскольку его руки могли свободно погружаться в карманы военного казначейства.
Чтобы продлить удовольствие от праздных минут отдыха, Хубер прибыл на Фонти на пару часов раньше намеченного срока.
Хозяин дома – Филипп Леконт не возражал. Он понимал, что рано или поздно Большую Четверку придется сокращать и, следовательно, внутри нее необходимо организовать золотое ядро. Кто же должен в него входить, если не соседи?
Когда тяжелая яхта класса «фламинго» опустилась на посадочный квадрат, Леконт устроил Хуберу отдельную королевскую встречу с концертной программой и качанием дорогого гостя.
– За что такие почести, дружище? – спросил довольный Хубер, когда они с хозяином рассаживались в гостиной перед сервированным столиком. – Такого приема еще не видели ни Манкуццо, ни Роммель.
– Они для меня добрые партнеры, а ты, Эдгар, – друг и близкий сосед.
– Вот тут ты прав, Филипп. Только придется нам с тобой придумать, о чем мы тут болтали за спинами наших компаньонов.
– Ты, кажется, хотел набрать себе штат прислуги из фонтийцев?
– Было дело, но я уже отказался от этой затеи.
– Ну, генерал и Манкуццо об этом еще не знают. Скажем, что ты наблюдал за аборигенами в действии.
– Да, это хорошая мысль. Кстати, как назывался танец, который они исполняли?
– Бадедо... – произнес Леконт, подражая фонтийскому произношению.
– А флейта, вот эта длинная?
– Убюс...
– Как? Убюкс?
– У-убю-ус, – сложив губы трубочкой, повторил Леконт.
– И что, она действительно сделана из оленьего э-э... органа?
– Это утверждают фонтийцы, но я им не верю. – Леконт дотронулся до ножки бокала, и тотчас к столику подскочил лакей, стоявший до того у стены. Он наполнил бокал белым вином и остался стоять рядом, ожидая знака от гостя.
Эдгар кивнул, не глядя на слугу, и тот моментально наполнил бокал, а затем отступил в тень.
– Они хорошо обучены, – заметил Хубер. – Вам трудно это давалось?
– Да нет, не особенно. На самом деле они довольно сообразительны, к тому же у меня есть Софи, она отлично ладит с фонтийцами.
За остававшееся до приезда остальных партнеров время Леконт показал гостю дом, посадочные терминалы, поля для гольфа – старое и новое, подземный ангар с персональными яхтами и «женскую половину» дома, в которой прежде жила супруга Филиппа.
– Теперь ее здесь нет, – подвел он итог, когда оба вернулась в гостиную.
– Она умерла? – осторожно спросил Хубер, думая о своем.
– Нет, что ты. – Леконт засмеялся. – Мы развелись.
– Мне, что ли, тоже развестись?
– А что, проблемы?
– Ну конечно. Я ведь все время занят, а когда добираюсь до постели, хочется только спать. Но она молодая женщина, ее влечет к мужчинам... – Хубер отпил вина и вздохнул: – Что уж я только не делал с этими любовниками. И стрелял их, и топил, и отсылал на Орфей, но она снова находит себе дурачков, которые не подозревают, что им грозит за эти безобразия... И знаешь что, Филипп?
– Что?
– Иногда мне кажется, что самое интересное для нее не секс и не факт измены.
– А что же?
– Больше всего ее занимает, что я сделаю с очередным ее любовником.
38
Манкуццо и генерал Роммель прибыли, когда на улице уже темнело. Затем, по сложившейся традиции, все партнеры перешли на третий этаж и разместились на террасе, где уже был сервирован стол.
– Не перестаю удивляться этим чудесным запахам, которые струятся в вашем лесу, Филипп, – сделал Манкуццо комплимент хозяину, раскуривая сигару.
Гости только-только уселись за стол, и слуги в белоснежных фраках неслышно сновали между ними, наполняя бокалы и подавая блюда.
