Алексей Бессонов - Алые крылья огня (Охота на страх)
– Как тесен мир! – саркастично восхитилась Валерия. – Но уж тут-то, я полагаю, ваши дела идут не самым худшим образом?
– О-Ло Желтый продал мне странную машину… Зорганы, наверное, рассказывали вам? Никто, даже сам О-Ло не может понять, почему я попал именно в начало двадцатого века: о Бездна, я хотел зацепиться гораздо раньше! Я целился лет на триста ниже, а очутился – здравствуйте!
– Отчего же вы не захотели жить в нашей эпохе? – Лизмор присел на подоконник и неожиданно захохотал: в его голосе Каю почудилось откровенное издевательство. Валерия вздрогнула.
– А вы захотели бы жить в дерьме?
– Но почему Европа? – неожиданно спросил Кай. – Европа, увязшая в мировой войне?
– Игра и торговля, – Лизмор перестал смеяться и посмотрел ему в глаза, – причем, заметьте, торговля, которой занимаюсь не столько я, сколько мои дорогие друзья Зорганы. Я занимаюсь игрой, вот так, да! Игра для меня интереснее торговли, а сегодняшняя Германия – это громадное поле для игровых комбинаций. Вы не представляете себе, насколько интересно бывает наблюдать за шевелениями этих безмозглых кукол, которые искренне верят во всю ту ахинею, что им приходится выслушивать на протяжении последних лет.
– Да, игра в куклы достаточно забавна, – презрительно согласилась Валерия. – Но сейчас перед нами стоит серьезнейшая проблема.
Лизмор нахмурился и стиснул зубами мундштук своей трубки.
– Я знаю, о чем вы, – сообщил он через некоторое время. – Не забывайте, что я пятнадцать лет провел там, в Приграничье. Признаться, в ту минуту, когда Кирби сообщил мне свои новости, я был ошарашен и даже напуган. Я не знал, какой тон мне выбрать для разговора с вами – простите, если я где-то ошибся… Лорд Харкаан, предмет разговора вы знаете лучше, чем кто-либо из нас: прежде чем я начну рассуждать со своего места, мне было бы интересно услышать ваше мнение.
– Вы имеете в виду направление опасности? – уточнил Кай. – Если так, то я считаю, что целью оппонента является приближение Большого Взрыва, – давайте подумаем, каким образом она может быть достигнута. Я лично склоняюсь к мысли о том, что в качестве основного рабочего сценария было выбрано деструктивное вмешательство тех или иных индивидуумов, способных повлиять на развитие событий в требуемом оппоненту ключе.
– Я слышу речь блестящего саргонского ученого, – хмыкнул в ответ Лизмор. – Да уж, лойт не имеет в своем арсенале средств разрушения. Нет у него ни бомб, ни пушек. Но вот создать он может любую бомбу. Для этого ему нужны только руки – и ничего больше. Как вы считаете?
– Вы хотите предположить, что у Германии может появиться термоядерный заряд? Причем заряд достаточно компактный? Не забывайте, Люфтваффе не располагает бомбардировщиками большой грузоподъемности! «Фокке-Вульф-200» я, с вашего позволения, в расчет не принимаю – это несерьезно…
– Не термоядерный, милорд!.. Речь идет про обычную атомную бомбу. Как она выглядит, вы знаете? Ха-ха, два куска урана – и пожалуйста. Да, она будет тяжеловатой, но зато с ней не придется далеко лететь: Лондон практически под боком.
– Этот вариант уже просчитывался нашими аналитиками, – подала голос Валерия. – Ответ отрицательный. Здесь что-то другое, Лизмор. Думайте, думайте, Бездна с нашей плотью! Мне отчего-то кажется, что у нас не слишком много времени на размышления.
– Ну, годика два, наверное, можно гарантировать, – задумчиво возразил Кимболл. – Давайте пока лучше отдохнем с дороги. Лорд Кай, вы, я надеюсь, пьете пиво?..
– Скажите, Кай, вас не удивляет тот факт, что вы прозевали появление лойта в Солнечной системе?
Харкаан загадочно улыбнулся в ответ.
– Сразу видно, что вам не приходилось сталкиваться с охотниками, Лизмор. Я способен учуять нечисть только в открытом пространстве – мне мешает атмосфера и множественные возмущения полей вокруг планеты. Непосредственно на поверхности я могу распознать лойта лишь на незначительных расстояниях. Именно так и было дело над Средиземным морем. По сей видимости, я смог узнать о его появлении в каком-то из египетских подразделений британских ВВС: на небе. Потом уже было поздно.
Они медленно брели по боковой аллее Тиргартенского парка, наслаждаясь тишиной и покоем: здесь казалось, что никакой войны не существует на свете. В кронах деревьев щебетали птицы, откуда-то спереди доносились звонкие голоса детей, выведенных матерями на прогулку. В Берлине, особенно ближе к старинному центру города, леденящий дух мировой бойни уже начал ощущаться – налеты британских бомбардировщиков поселили в людских глазах темный огонек постоянной настороженности, на перекрестках появились указатели ближайших бомбоубежищ; некоторые здания заметно пострадали от налетов, и вокруг них копошились озабоченные строители.
Лизмор чувствовал себя непринужденно. Все эти годы он вполне благополучно прожил под личиной состоятельного шведского негоцианта, более озабоченного тратой, нежели зарабатыванием денег. Острый ум – в этом Кай успел уже убедиться, – уверенное владение несколькими европейскими языками и недюжинная фантазия позволили вчерашнему пехотинцу приобрести немалое количество знакомых и собутыльников в самых разных кругах берлинского общества. Гестапо не обращало на него внимания. Таких, как он, в нацистской Германии ошивалось великое множество, и держать их всех за шпионов не мог даже самый подозрительный контрразведчик.
– Н-да… – Лизмор остановился, задумчиво пыхнул трубкой. – Скажите-ка, милорд: леди Валерия может быть опасна для нас?
Кай на секунду оторопел. В последнее время ему слишком часто задавали неожиданные вопросы, но привыкнуть к этому он все еще не мог. Подыскивая ответ для прищурившегося Кимбола, он вдруг поймал себя на мысли, что его хваленая приспособляемость дала трещину; ему стало неуютно.
– Для нас с вами, Лизмор? Вы это хотели сказать?
– Именно так, милорд. Для нас с вами – и да простит мне Бездна этот эгоизм.
– Должен вас обрадовать – мы с вами нужны ей… Мы с вами, а не она нам. Я знаю эту змеиную душу – уж вы мне поверьте.
– Я все время порываюсь задать вам несколько бестактных вопросов…
– Не переживайте попусту. То, что было между нами, – давно в прошлом.
– В будущем, вы хотели сказать?
– В самом деле… Я ведь с Саргона, дружище. В тот момент, когда я понял, что она, моя возлюбленная и без пяти минут мать моих детей, рьяно строит свою карьеру на всей той грязи, которую ее Служба принялась лить на наши многострадальные головы, я не смог найти иного выхода, кроме бегства. Бегства сюда.
– Я понимаю вас, милорд. На Саргоне всегда практиковалось щепетильное и слишком запутанное понимание чести.
– Вы ни черта не понимаете, Лизмор!.. Простите. – Кай коротко вздохнул и отвернулся. – Я не хотел вас оскорбить, – добавил он в сторону, – но вы действительно не в состоянии этого понять. Хотя бы потому, что я и сам не понимаю всего до конца. Иногда я чувствую себя одержимым той ложью, которую мне приходится носить в закоулках души. Я не в состоянии найти ответ на свои вопросы, и мне приходится лгать – каждый раз, когда вспоминаю. Каждый раз, Лизмор!.. Потому что ответ необходим. Хоть какой-то ответ.
Его собеседник молчал, меланхолично посасывая свою трубочку. Кай почувствовал себя растерянным, ему не стоило так срываться. Злясь на себя, он вытащил из брючного кармана портсигар и зажигалку.
– Вам не кажется, что полет Гесса выглядит несколько странно? – неожиданно спросил Лизмор. – Я общался с одним из его адъютантов незадолго до побега, и тот вскользь заметил, что последнее время шеф выглядит и ведет себя как-то не так… заметьте, это было именно до побега, и рассказывать известные сказки, скорее, даже абсурдно.
Кай с хрустом захлопнул портсигар.
– Вы считаете, что бегство Гесса может иметь какое-то отношение к нашей проблеме? – удивленно произнес он.
– Я пока ничего не считаю, – отрывисто бросил Лизмор, поднося к лицу руку с часами, – поехали, я еще успею кое с кем повидаться.
Он молча развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу из парка, где их поджидал припаркованный «Адмирал». Чуть забежав вперед, Кай посмотрел на лицо Кимбола – тот шевелил губами, разговаривая с самим собой. Все так же отрешенно Лизмор уселся в машину, запустил двигатель, небрежным ударом втолкнул передачу и тронулся, не обращая внимания на едва успевшего захлопнуть дверь Кая.
– У меня есть один человечек, – произнес он, не отрывая глаз от дороги, – некий штандартенфюрер фон Б., близкий к Гейдриху и Шелленбергу. Делом Гесса занимался именно Гейдрих – не знаю, занимается ли сейчас. Фон Б. треплив, как деревенская барышня, и к тому же он ненавидит Мюллера, который чрезвычайно хотел погреть на этом инциденте свои шаловливые ручки. Следовательно, молчать он не станет… Вы не представляете себе, лорд Кай, – продолжил Лизмор после короткой паузы, в течение которой его губы вновь принялись за свою беззвучную работу, – вы не представляете себе, до чего же они все тщеславны. Прямо мальчики в коротких штанишках.
