Александр Косарев - Тайна императорской канцелярии
По идее, мне бы следовало поскорее собираться в дорогу и вновь отправляться на Белорусский вокзал, однако совершенно некстати налетели северные ветры, полили нудные холодные дожди, и мои пламенные желания начали таять, словно мартовский снег. Впрочем, случайная идея быстренько подсказала, в каком направлении следовало двигаться дальше.
Дело было так. Пришло время очередной раз платить за квартиру, и я после работы поехал в сберкассу на Березовой аллее. И едва сошел с автобуса, как припустил такой сильный дождь со снегом, что я опрометью бросился к ближайшей открытой двери, которая привела меня в помещение почты. Народу у двух окошечек было немного: пяток старушек переминались в небольшой очереди за пенсией да пара мужчин о чем-то громко спорили у того окошка, где принимали телеграммы.
– Я вам говорю уже который раз, – визгливо кричала на них служащая государственной почтовой связи, – что тарифы с прошлого квартала изменились. А ваш перевод, – повернулась она к другому мужчине, видимо, задавшему свой вопрос ранее, – еще не пришел. Как появится, мы немедленно пошлем вам уведомление.
«А что, если и мне нечто послать в Белоруссию?» – мысленно зацепился я за последние ее слова. К примеру, невинный запрос в те населенные пункты, где, возможно, некогда стояла церковь. Ведь именно этот факт оставался пока неустановленным. Купив сразу десяток почтовых конвертов, я тем же вечером принялся за дело.
Вопрос первый: как представиться? Следовало придумать что-то солидное и внушающее доверие. Мой рассеянный взор некоторое время блуждал по наваленной на столе груде используемых книг, пока не остановился на самой последней из них – «В поисках сокровищ Бонапарта».
А что если представиться каким-нибудь писателем? В глубинке наверняка еще сохранилось былое уважение к мастерам слова. Глядишь, и не выбросят мои письма в печку, ответят.
Окрыленный столь, на первый взгляд, удачной идеей, я схватил авторучку и принялся сочинять первое письмо. «Здравствуйте, уважаемый, хотя пока и незнакомый собеседник. Разрешите представиться – я имярек такой-то. Живу в Москве, а поскольку нахожусь на пенсии, То подрабатываю на жизнь написанием приключенческих книг и статей. Доход не ахти какой, но концы с концами пока свожу. Вот именно по этому поводу (т.е. в связи с моей литературной деятельностью) я и обращаюсь к Вам за помощью. Задумал новый роман, связанный с темой отступления войск Наполеона зимой 1812 года. По сюжету книги, конная польская дивизия отходит от Могилева на север, к Орше, и по ходу дела попадает в разнообразные передряги. Какие-то события происходят как раз вблизи Рыжковичей. Поскольку Вы наверняка знакомы с историей своего края, то, наверное, не откажите мне в небольшой консультации по географическим особенностям окружающей Вас местности. Свои вопросы я изложу в виде таблицы, чтобы Вам было удобнее на них отвечать.
Стояла ли когда-нибудь на речке Ульянке (вблизи Днепра или в середине течения) мельница?
Может быть, вдоль по течению сохранились остатки старой мельничной плотины. Если они есть, то где именно?
Была эта мельница водяная или ветряная? А может быть, были и та и другая?
Была ли в 1812 году в Вашем населенном пункте церковь, часовня или небольшой монастырь? Может быть, какая-нибудь церковь стояла в рядом расположенных населенных пунктах?
Не стояла ли на трассе Рыжовичи – Литовск некая корчма? Если стояла, то в каком месте?
Почему я задаю такие странные вопросы? Просто некоторое время назад мне в руки попала старая рукописная карта, составленная как раз после Первой Отечественной войны. Ее было бы очень выигрышно связать с ходом приключенческого сюжета. К сожалению, на ней не было обозначено ни одного наименования населенного пункта, кроме разве упоминания о том, что большая река (присутствующая на данной карте) – это Днепр. И ясно, что события происходят именно на правом берегу Днепра вблизи более мелкой речки. Стал я просматривать различные карты, искать среди них, какая реальная местность наиболее соответствует изображенной. Нашел несколько похожих участков и на двух из них даже побывал. Но… все не то! Попадал в совершенно непохожие местности.
Надеюсь, Ваша консультация как-то поможет мне в данном вопросе. Я, как правило, обязательно выезжаю на те места, где происходит действие в моих книгах. Сами понимаете, для читателей надо давать наилучший и наиточнейший материал. Но в данный момент целая череда неприятных происшествий напрочь выбила меня из финансовой колеи, и о каких-либо поездках просто не может быть и речи. Но, вероятно, найдутся у Вас знакомые старожилы, краеведы или просто люди с хорошей памятью, которые помогут российскому писателю.
Прилагаю (для Вашего удобства) и копию той самой французской карты, на которую я первоначально ориентировался. Но не относитесь к ней очень строго. Скорее всего, ее рисовали по памяти через несколько лет после войны, и некоторые детали изображены не столь верно. Разумеется, если данный роман будет издан, то Вам будет обязательно прислан подарочный экземпляр».
И подпись в конце добавил залихватскую: «Писатель такой-то, автор такой-то книги».
Перечитал письмо, кое-что подправил и принялся усердно его размножать. Ныло отвыкшее от авторучки запястье, но я не разгибался до тех пор, пока не сделал все десять экземпляров. Далее следовало приложить обещанную карту, но сил и времени на изготовление стольких рисунков уже не было. Это дело я отложил на утро: солнце светило прямо в мою балконную дверь, и подсвеченное с обратной стороны стекло можно было легко использовать для массового изготовления копий,
За час с небольшим необходимое количество копий «карты гренадера» было готово. Естественно, я не стал указывать место захоронения бочонков и подписывать объекты латинскими буквами, в остальном же самодельные карты были почти неотличимы от оригинала. Разве что слово «Днепр» для пущей убедительности дополнительно расположил под изображением широкой реки.
Оставалась еще одна проблема, последняя. На какие адреса досылать мои цидули? Поскольку писать на «деревню дедушке» означало похоронить столь блестящую идею в самом начале. Пришлось звонить Михаилу, спрашивать совета у него.
– Так это же очень просто, – досмеялся он над моими затруднениями. – Пиши тем должностным лицам, которые наверняка в данных населенных пунктах присутствуют. Председателю сельсовета, директору школы, начальнику автобазы, директору магазина, начальнику почты… Мало того, что письма, скорее всего, будут обязательно вручены даже безымянным адресатам, так еще данная категория лиц, как правило, весьма осведомленная и хоть сколько-то образованная.
Совет был действительно хорош, и вскоре я уже стоял около почтового ящика и старательно пропихивал в его щель первую партию писем. Четыре недели я терпеливо ждал ответных посланий. Но затем мною овладели сомнения: захочет ли начальство со мной общаться? А ну как выкинут мои писания на помойку, даже не распечатав?
Осознав промашку, я помчался за следующей пачкой конвертов. Теперь я был изобретательнее: написал председателю колхоза, самой заслуженной доярке, пастуху, водителю грузовика, библиотекарю, учителю и т.д. Смешно конечно, а что было делать? Все же такой способ общения ничем не хуже всех прочих, особенно при отсутствии какой-либо альтернативы.
В конце концов, разослав порядка сорока призывов о помощи, я успокоился. Оставалось только ждать и надеяться на минимальную отзывчивость тех, к кому попадут мои письма. Но из всех посланных запросов результативных ответов было… всего два. Один – крайне правдивый, – увел меня еще дальше от намеченной цели. Другой, пришедший вовсе не оттуда, откуда я его ожидал, был посвящен совсем иным проблемам. Но, удивительное дело, именно он более всего и продвинул наши поиски к заветной цели.
Первое из двух пришло из деревеньки Даньковичи от Антонины Витальевны Салий, и в нем ясно говорилось, что церковь в Рыжковичах до революции была. Стояла та деревянная церковка вблизи деревенского кладбища, и, по мнению Антонины Витальевны, ее можно было увидеть даже с высокого холма, стоящего за речкой Ульянкой. На прочие вопросы она не ответила, но мне было достаточно и этого. Выводы из этого следовали на тот момент вполне уверенные и однозначные.
Круг данного расследования практически замкнулся. Замотавшийся в бесплодных поисках полковник Яковлев 4-й просто немного не доехал до нужного места, поскольку случайно наткнулся на нечто подобное уже в Александрии. Если бы он проехал по направлению к Могилеву еще 24 версты, до речки Ульянки, то, несомненно, все спрятанные гренадерами бочонки были бы найдены им уже тогда, в 1840 году. Однако судьба распорядилась иначе, и они пролежали в земле с той поры многие годы…
Глава восьмая
