Вячеслав Кумин - Берсерк
Миха поднялся по лестнице. В комнате все было перевернуто, а на полу пыхтел солдат. Он сбросил шлем, но мешал бронежилет, и потому у насильника до сих пор ничего не получилось, только покраснел весь.
— Кончай бардак, — тихо велел Миха. Несмотря на свою возню, солдат услышал и, словно ошпаренный, отскочил в сторону, подхватив автомат. Девушка забилась в угол, впрочем, ее слез Миха не заметил: только взгляд, полный ненависти.
— Тебе что, больше всех нужно? — спросил солдат, застегивая штаны одной рукой, понимая, что повеселиться сегодня больше не удастся.
— Отнюдь. Но этого безобразия я тоже терпеть не собираюсь. Поэтому у меня к тебе предложение.
— Какое?
— Мы сейчас тихо-мирно расходимся, будто ничего и не произошло. Ну как?
— Они ведь все бандиты, ты понимаешь это?
— Вполне возможно, что ты прав, но без доказательств они такие же граждане Союза, как и все остальные. К тому же за такие действия тебе в любом случае накинут пятак или в штрафную переведут, — сказал Кемпл, начиная раздражаться. — Долго еще трепаться будем? Нам еще улицу до конца проверить нужно.
Впрочем, глухие автоматные очереди, донесшиеся откуда-то издалека, ответили на все вопросы.
31
Две досмотровые группы с первого и второго поста, забыв об обидах, бежали к месту перестрелки на окраине. Кто-то оттаскивал тяжелораненого бойца за угол соседнего здания, еще четверо обстреливали окна, откуда велся огонь.
— Барбос, что там?
— А, Кот! Это ты!? Да все то же — у кого-то не выдержали нервы, видать, вот и открыл пальбу, дурак! Попытался убежать, но его вроде бы загнали обратно и держат там.
— Что теперь?
— Да ничего. Но лучше отойти подальше, видишь, корректировщик в рацию что-то бурчит.
— Танки?
— Они самые.
Солдаты отходили на параллельные улицы, только три бойца продолжали вести обстрел из соседних домов. Легкие вертолеты зависли на месте, сканируя местность. Тяжелый — продолжал наматывать круги.
Вскоре с господствующих высоток блеснули вспышки; дом, где засел стрелок, разнесло по камешкам. И только после этого донесся раскатистый гром выстрелов двухсотмиллиметровых танковых орудий.
Барбос прижал рукой шлем, что-то выслушивая, потом повернулся к своим солдатам и сказал:
— Вертолетчики заметили движение в лесу. Кто-то уходит. Нам приказано организовать преследование. Со мной первое отделение; Кот, с тобой второе. Будем брать беглеца в клещи. Вперед.
Куда нужно бежать, можно было не спрашивать: направление показывал один из «шмелей», подключившийся к погоне. Кто беглец, неизвестно. Может, какой-нибудь пацан, испугавшийся взрывов, или наблюдатель из числа боевиков. А может, и стрелок, ушедший из дому по подземному ходу, чем черт не шутит?
— Как же его уроды из оцепления не заметили? — спросил Медведь.
— Сами, наверное, на взрывы во все глаза смотрели, — ответил Миха. Переговоры велись по внутренней связи. — Вот и не заметили, сопляки.
Погоня продолжалась. Вертолет, преследуя беглеца, медленно, но верно уходил вперед.
— Ну же, поднажмите! — прозвучал в наушниках голос одного из членов экипажа «шмеля». — Уйдет ведь, паразит!
— Ну так отсеките его, — предложил Кемпл. — У вас ведь бортовой пулемет и пушка на носу.
— Деревья высокие, мешают.
— Попробовать-то хотя бы можете? Глядишь, заметается.
— Ну хорошо, попробовать мы можем. Вертолет повис над лесом, раздался дробный стук десятимиллиметровой пушки, ему вторил крупнокалиберный пулемет.
У солдат словно открылось второе дыхание, они рванули вперед, пробираясь сквозь высокую траву, перепрыгивая поваленные деревья и предательские кочки: ступив на любую из них, запросто можно было вывихнуть ногу. Две группы сжимали «клещи», обходя место обстрела справа и слева; вертолет не двигался с места.
— Он еще там? — спросил Барбос вертолетчиков.
— Мы не видим никакого движения.
— Может, подстрелили?
— Вряд ли. Затаился в каком-нибудь овражке и сидит, ждет, пока вы пройдете.
— Ладно, смотрите в оба.
Солдаты продолжили движение со всей осторожностью, поглядывая по сторонам и под ноги. Враг был близко, и самое поганое — они не обладали никакой информацией о его возможностях.
Вдруг слева послышался шорох и мелькнула тень. Все открыли огонь, но деревья надежно закрывали беглеца. Он был без оружия и без какой бы то ни было индивидуальной защиты и, в отличие от солдат, легко перемещался по лесу.
— Прекратить стрельбу! — приказал Миха. — Эй, на стрекозе, вы меня слышите?!
— Слушаю.
— Подстрелите его.
— Он уходит вниз по склону. Деревья все гуще, и нам его не достать.
— Нам тоже не угнаться, уж больно шустрый он. Вызывайте «беркута».
— Хорошо.
Вертолет накренился и пошел вслед за беглецом. Вскоре послышался рокот тяжелого штурмовика.
— Пойдем за ними, — сказал Барбос, махнув рукой. — Нам нужно останки найти.
— Барбос, у меня такое впечатление, что нас поимели.
— То есть?
— Отвлекающий маневр. Они пожертвовали домом, стрелком, да и беглец далеко не уйдет.
— И что?
— А то! Деревню покинула половина людей, ушел вертолет-разведчик и штурмовик. Оставшийся взвод будет торопиться досмотреть оставшуюся часть деревни и пропустит тайник, если он есть.
— Это уже не наше дело. Пусть об этом болит голова у капитана с лейтенантом. Наше дело маленькое — выполнить поставленную задачу и только.
Впереди, сквозь стрекот вертолетов, послышались свистящие звуки, и затем — грохот частых взрывов, треск ломавшихся деревьев. Канонада продолжалась секунд пятнадцать, но всем показалось, что гораздо дольше.
— Работа выполнена, теперь дело за вами, — сказал пилот с «беркута».
Минут через пять взвод прибыл на место бомбежки. Картина, представшая солдатам, заставила их содрогнуться. В радиусе ста метров не уцелело ни одного дерева. Повсюду валялись изуродованные стволы поваленных деревьев, щепки и ветки. Кое-где виднелись воронки, многие были завалены ветками.
— Твою мать! — воскликнул Барбос. — Тут же все перепахано, и если здесь кто и был, то от него даже следа не осталось.
— Но посмотреть надо, хотя бы для очистки совести, — рассудил Миха.
— Посмотрим. «Шмель», движение есть?
— Нету.
— Ну тогда вали отсюда, достал ты своим стрекотом. А пользы от тебя никакой.
— Как скажешь, — согласился пилот, ничуть не обидевшись. Вертолет завалился на бок и пошел в сторону села.
— Взвод, растянуться в цепь, дистанция десять метров. Пошли.
Миха осторожно переступал ногами, заглядывая под каждый ствол у себя на пути. Длинной крючковатой палкой ворошил ветки, разгребая засыпанные воронки. Требовалось найти хоть какие-то останки беглеца, но их не было.
Взвод прошел весь перепаханный участок, и Барбос приказал проверить его снова, но теперь уже поперек. Все повторилось — разгребание веток и заглядывание под стволы. Продолжалось это до тех пор, пока Хуго не крикнул:
— Я нашел!
— Что там?
— Кажись, рука.
Солдаты столпились возле находки. Ею оказался изорванный обрубок руки ниже локтя с одним указательным пальцем. «Хоть не средний», — усмехнулся про себя Миха.
— А где все остальное?
— Искать.
Взвод разбрелся вокруг.
— Все, можно возвращаться, — сказал Барбос, больше ничего не обнаружив после усиленных двадцатиминутных поисков рядом с местом находки.
32
На первый пост вернулись только под вечер. На следующий день узнали, что под руинами взорванного дома никого не обнаружили. А значит, рука, которую они нашли в лесу, принадлежала стрелку, ранившему солдата. Раненого забрал транспортный вертолет, привезший, к радости Улька, пятизарядную антиснайперскую винтовку «стилет».
— Ну теперь этому снайперу точно звездец пришел! — поглаживая винтовку как женщину, сказал Ульк.
— Ты сейчас на маньяка похож, — сказал Миха, наблюдая за взводным снайпером.
— Я ее на свои деньги купил. Надоело ждать, пока эти штабники-снабженцы снизойдут до чаяний какого-то там рядового. Они эти деньги скорее себе в карман положат, чем нормальную винтовку купят, а если и купят, то какое-нибудь устаревшее дерьмо.
Разборная двухметровая винтовка покоилась на коленях Улька. Он приделывал к ней здоровенный оптический прицел с многочисленными режимами видения, от ночного до теплового.
Если не знать, что патроны от винтовки, то можно было бы подумать, что они пушечные, настолько большим был их калибр.
— Сколько же она стоит?
— Дорого. Пули с электронным стабилизатором. Мне она обошлась в двадцать тысяч.
