Денис Бурмистров - Черный выход
Чудовище грузно качнулось, стараясь удержаться на предательски проваливающихся кустах, блеснуло чем-то стеклянным в районе лица, выпростало растопыренную пятерню и ухватило выпавший из сетки артефакт. От этого движения налипшие водоросли съехали с левой стороны тела существа, и Фомин увидел рваный и растрепанный рукав с грязным логотипом МИВК, плексигласовый купол шлема с оборванным шлангом и черное сморщенное лицо мертвеца за прозрачным смотровым щитком.
Муляж!
– А ну отдай! – воскликнул Игорь, придя в себя. Он бросился было вперед, но в последний момент затормозил, запрыгал от гнева на месте.
Муляж! Мертвяк! Ходячий жмур! Чтоб тебя! Откуда ты тут вообще взялся?
Муляж, не обращая внимания на вопли парня, прижал артефакт к груди и бревном рухнул назад в реку.
– Стоять! – Игорь разошелся не на шутку. Еще бы – прямо из-под носа какой-то мертвец утащил ценный объект. Да еще и в ловушку не угодил! – Надо было моргнуть! Надо было моргнуть! – словно мантру запричитал Игорь, пытаясь высмотреть куда делся вор.
Мертвец брел по грудь в реке, собирая перед собой целый ворох плавающего мусора, и было видно, что двигается он с трудом. Муляж то и дело опрокидывался на спину, проваливался в какие-то подводные ямы, буксовал во мшистых корягах. Он с механическим упорством шел дальше, обнимая артефакт. За ним вдоль берега пробирался Фомин, стараясь одновременно и не выпустить из вида мертвяка, и не вляпаться в притаивающуюся ловушку.
Муляжи – странное явление Зоны. Мертвецы, оставленные внутри аномальной территории, по какой-то необъяснимой причине могли вновь ожить и даже выйти за пределы Периметра. Впрочем, живыми их назвать было трудно – муляжи, или, как их называли отсидевшие сталкеры Искитима, жмуры, не нуждались в пище или воде, у них не билось сердце и не проявлял активности мозг. Наладить с ними общение также не получалось по причине отсутствия какой-либо реакции на внешние раздражители. С ними можно было разговаривать, орать на них, бить и даже рубить на куски – муляжи никак не защищались и не пытались спастись. Все их существование сводилось к небольшому спектру действий, которые они повторяли бесконечно, медленно догнивая. Одни мертвяки страстно жаждали попасть домой, где их, понятное дело, далеко не всегда ждали. Другие целыми днями сидели на лавках во дворах и просто смотрели по сторонам. Третьи бродили по округе, наматывая бесконечные круги вокруг родных мест.
С муляжами Игорю приходилось иметь дело, но появление этого жмура оказалось для парня полной неожиданностью – он никогда не встречал мертвяков в Зоне. И уж никогда до этого мертвяк не воровал у него из-под самого носа артефакты.
Поначалу преследовать медленно бредущего жмура было несложно – он шел как раз по пути следования Фомина, и парню лишь оставалось передвигаться по собственным следам. Лишь раз пришлось свернуть – очередной отпечаток ботинка заполняла странная жидкость, похожая на ртуть, наступать в нее Игорь не стал.
Но потом речка стала уходить в сторону от проверенной тропинки, и Фомин начал отставать от муляжа, пробираясь по неизведанной местности. Он очень боялся впопыхах пропустить ловушку, боялся упустить мертвяка, боялся, что тот уйдет под воду или выйдет на противоположный берег. От этих страхов парень начал нервничать, потеть, потерял бдительность и чуть не упал в яму с извивающимися языками «ведьминого студня». Это отрезвило Игоря, он заставил себя успокоиться и действовать осмотрительно. Никому не будет проку, если он погибнет по глупости в попытке угнаться за внеземным объектом. Отданные за информацию деньги – это не та цена, за которую стоит жертвовать жизнью.
И все же он шел за рассекающим воду муляжом, ругаясь и проклиная. Выбравшись из густого и темного подлеска, Игорь пошел высоким берегом, заросшим травой по пояс. Чернодыриха, неширокая речушка, то и дело пряталась в зарослях камыша и под круглыми листьями кувшинок, но Фомин каждый раз отыскивал ее по плеску воды от движения муляжа.
Спустя какое-то время Фомин набрел на спрятавшиеся под кустом кочаны «чертовой капусты», зрелые и готовые плюнуть едкими спорами в любого проходящего. Обойти ловушку можно было только с правой стороны, но это означало отдалиться от речки. Либо же лезть в воду, но этот вариант Игорь сразу отмел.
На обходной маневр ушло много времени – целый участок высокой травы оказался оплетен полупрозрачными тонкими нитями, которые колыхались вслед за движением ветра. Что это за дрянь, Фомин не знал, рискнул потыкать в нити щупом-спиннингом. Щуп не встретил сопротивления, но нити облепили гладкий пластик и растаяли в нем, издав еле слышный хрустальный звон. Это Игорю не понравилось – класть в рюкзак, а тем более тащить неизвестную дрянь домой не хотелось. И как бы не было жаль расставаться, спиннинг пришлось выбросить, ругая себя за неосмотрительность.
Выйдя на неприметную тропинку, Фомин быстрым шагом поспешил обратно к речке, вслушиваясь и всматриваясь. Только и успевал бросать перед собой гайки да подбирать их, проходя мимо.
Муляж стоял по пояс в воде и пялился прямо перед собой. В нескольких шагах от него торчали гнилые подпорки сломанного деревянного мостика с фрагментами настила, а по ту сторону речки чернели скособоченные домики небольшой деревеньки.
За время путешествия вода смыла с мертвяка всю грязь, и Игорь смог рассмотреть его более подробно. На жмуре и вправду был надет институтский защитный костюм для работы в Зоне. Правда, модель явно старая, громоздкая, с потускневшими алюминиевыми сочленениями на локтях. В затылке шлема зияла дыра величиной с кулак, на спине муляжа висели деформированные кислородные баллоны. Судя по всему, смерть несчастного не была естественной.
Мертвый ученый стоял и наблюдал за ряской прямо перед собой. Та покачивалась и еле заметно закручивалась спиралью. Если бы не муляж, Игорь даже не обратил бы на это внимания. Но мертвяк стоял, прижимая к груди артефакт, безглазым лицом прижался к стеклу забрала и, казалось, был заворожен движением мелких зеленых растений.
– Не ходил бы ты туда, – вслух сказал Игорь. – Это «ж-ж» неспроста. Сюда ходи, ко мне.
Не то чтобы он сильно переживал за мертвеца, но уж очень не хотел лишиться артефакта.
Муляж словно услышал слова человека, повернулся на девяносто градусов и пошагал на противоположный берег.
– Вот же зараза! – не удержался Фомин. – Не туда!
Муляж не обращал внимания, выходил на сушу, и с него ручьями стекала вода.
Игорю ничего иного не оставалось, как попытаться преследовать мертвеца по развалившемуся мостку. Судя по внешнему виду, тот и в лучшие времена был не монументальным, теперь же время и вовсе превратило деревянную переправу в опасное нагромождение гнилых бревен и досок. Издалека еще можно было подумать, что удастся кое-как пройти по дырявому и хрупкому настилу, но вблизи все иллюзии разбивались о реальность – настил держался на честном слове и паре гвоздей, доски трухлявые и вообще неизвестно как еще не осыпались. Даже подпорки, торчащие из воды, будучи некогда массивными просмоленными бревнами, ныне торчали в разные стороны, и их покачивало неторопливым течением.
Мертвый ученый полностью выбрался на берег и побрел прочь. Игорь от отчаяния чуть не запустил ему в спину камнем.
– Ну на хрена он тебе? – с болью в голосе вопросил Фомин. – Отдай, сволочь, ну!
Фигура удалялась, таща прилипшие к ноге водоросли.
И тут Игорь решился. Если муляж чувствует ловушки и обходит их, значит, есть безопасный путь через речку. Да, ни один сталкер в здравом уме в воду не полезет. Да, на некоторые ловушки мертвяку может быть и плевать, поскольку он уже мертвый. Да, жизнь не стоит тех денег, что он заплатил за информацию про этот объект.
Но в Фомине взыграл какой-то азарт, какая-то дурацкая лихость, упертость. Вот назло маме уши отморожу, и все тут! Он в себе это качество не любил, старался держать себя в руках, но если планка падала – как сейчас – то держите меня семеро.
– Вот же туполобый я, – обругал себя Игорь, быстро скидывая ботинки и штаны, засовывая их в рюкзак. Рюкзак поднял над головой и, ощущая под босыми пятками жесткую траву Зоны, боком спустился к берегу.
Под ногами зачавкало, сквозь пальцы просочилась густая и прохладная грязь. Не веря, что он делает это, Игорь промямлил: «Мама» и ступил одной ногой в воду. Липкая ряска тут же облепила голень, но больше ничего ужасного не произошло. Тогда Фомин сделал еще один шаг, потом еще. Прогретая ярким солнцем вода поднялась до колен, выше, вот уже и резинка трусов скрылась под колыхающейся гладью.
Шел Игорь очень осторожно, ощущая боком ленивое течение реки. Под ногами расходился вязкий донный ил, заставляя утопать по щиколотку, а от воды шел неприятный торфяной запах. Глаза парня были широко раскрыты от страха, он даже закусил нижнюю губу, но не заметил этого.
