Юрий Козловский - Пропавшие без вести
Все это быстро пролетело в голове Николая, и он решил прозондировать почву. Нахмурившись, он произнес сквозь зубы, глядя полковнику в глаза:
— Думаю, что об этом лучше спросить вас, полковник.
— Жалко! — вздохнул Жиленков.
— Чего вам жалко? — сверкнул глазами Лесовой.
— Не чего, а кого! — с издевательски-печальным видом ответил полковник. — Мне жалко эту юную девушку. Ведь это из-за вашего дурацкого упрямства ей сейчас будет очень больно. Леша!
Его подручный, тот, которому досталось от Николая, спрятал пистолет в подмышечную кобуру и, радостно ощерившись, подошел к Нине.
— Погодите! — испуганно взмолился Лесовой. — Не трогайте ее! Я расскажу вам все, что знаю! Только скажите — вы что, на самом деле не имеете отношения к пропаже Стрешнева и Красильникова?
— Не прикидывайтесь дурачком, майор! — нахмурился Жиленков. — Даю вам последний шанс. У вас есть три минуты. Если вы за это время не ответите на мой вопрос, Леша приступит к делу. А он у нас специалист.
Николай сделал вид, что колеблется, но через несколько минут принял решение, вздохнул и сказал, скорчив страдальческую мину:
— Ладно, согласен. Я все расскажу, только одна просьба — ослабьте наручники! Ваши парни переусердствовали, еще полчаса — и начнется омертвение тканей. Посмотрите! — и он протянул вперед посиневшие кисти.
— Хорошо, — кивнул полковник. — Валентин, ослабь, только осторожно. Он парень шустрый!
— Ничего, не таких видали! — ухмыльнулся парень в джинсовом костюме.
— Если что, — добавил полковник, — не церемонься. Не настолько майор мне дорог, чтобы позволять ему безнаказанно резвиться.
Наверное, костоломам и в голову не приходило, что человек, оказавшийся в положении Лесового, способен на активное сопротивление, и они потеряли осторожность. Валентин переложил пистолет в левую руку, достал из кармана маленький ключик и склонился над Николаем. Лучшего момента представиться не могло. Полковник сидел в кресле, и скорее всего оружия при нем не было. Кровожадный Леша стоял возле Нины, спрятав пистолет в кобуру. Как только Валентин повернул ключик в замке наручников, Николай правой ногой изо всей силы ударил его в промежность, благо ноги тот держал широко расставленными. Одновременно, выдернув руку из расстегнувшегося браслета, он вывернул у Валентина пистолет, который тот непроизвольно опустил стволом в пол, а костяшками пальцев другой руки сильно ударил его в ямку чуть ниже затылка. Валентин уткнулся носом в диван и затих.
Леша попытался сунуть руку под куртку, но Лесовой уже направил ствол прямо ему в лоб.
— Не пытайся! — предупредил он. — Все равно не успеешь! Лицом к стене, руки на стену, ноги врозь!
Он подошел к выполнившему приказание Леше, вытащил у него из-под куртки пистолет и, отчасти из предосторожности, отчасти из чувства мести, приложил ему рукояткой по затылку, отправив в глубокий обморок. Потом, не обманываясь кажущимся испугом Жиленкова, защелкнул у него на запястьях снятые с себя наручники и от всей души вкатил ему в лоб хорошего щелбана, так, что тот ойкнул от неожиданности.
— Вот тебе! — поучительно сказал Николай. — Нельзя вмешивать женщин в мужские разборки! В следующий раз подумаешь! Если, конечно, он будет, этот следующий раз!
И ухмыльнулся так кровожадно, что полковник испуганно вздрогнул.
Николай отвернулся от него, подошел к Нине, которая сидела в кресле, раскрыв от удивления рот, так и не поняв, что все кончено, — настолько быстро изменилась ситуация.
— Все, все, моя хорошая! — он поднял ее с кресла, обнял и прижал к себе. — Все кончено! Сейчас я позвоню нашим, они приедут и заберут этих ублюдков!
— Может быть, не надо? — сказала Нина, дрожа всем телом, начиная отходить от пережитого стресса.
— Что не надо — звонить? — улыбнулся Николай. — А с ними что делать? Нарезать кусками и спустить в унитаз?
Перехватив злой взгляд полковника, он состроил зверскую рожу и набрал номер Сигизмундова.
— Здравствуйте, Александр Петрович! Не могли бы вы подъехать к Нине? Как к какой? К Ниночке, секретарше генерала. Тут к ней случайно забрел полковник Жиленков с двумя приятелями, вели себя по-хамски, вот и пришлось объяснить им правила хорошего тона. Они все поняли, но теперь не очень хорошо себя чувствуют. Надо бы прибрать в квартире, а то одному мне не справиться. Больно тяжелые. Хорошо, жду!
Спрятал трубку в карман и удовлетворенно сказал Жиленкову:
— Ну, вот и все. Сейчас за вами приедут люди, и что они будут делать с вами, меня уже совершенно не касается. Наверное, спросят, зачем вы сюда пришли со своими злыми приятелями. Но первый вопрос будет мой. Перед кем вы ломали комедию? Или вы на самом деле не знаете, что случилось хотя бы со Стрешневым? Никогда не поверю. Я ведь знаю, что вы со своими подельниками всех нас приговорили. И Паша Камков — тоже ваша работа!
— Ты идиот, майор! — со злостью ответил полковник. — Если бы это была моя работа, стал бы я, как ты говоришь, ломать комедию? Больно мне нужно хлестаться тут перед тобой! Да и вообще, кто тебе ввел это в уши? Сигизмундов, эта гэбэшная крыса? Или, может быть, сам Кварацхелия? Ты думаешь, что обезвредил страшного злодея, главу наркомафии? Опомнись, майор! Этот старый колдун Кварацхелия намерен твоими руками разделаться с конкурентами и подмять под себя весь рынок! Да он хуже меня в сто раз! Это страшный человек, ты еще убедишься!
— Коля, что ты молчишь? — вмешалась Нина. — Как он может так говорить про Георгия Шалвовича!
— Ага! — зло произнес полковник. — Ты ее слушай!.. Эта прошмандовка тебе такого наговорит… Она же его подстилка!
— Что? Как?… — Нина захлебнулась возмущением и ничего не могла выговорить.
— Придержи поганый язык, пока я тебе его не вырвал, — мрачно посоветовал Николай Жиленкову, подошел к нему вплотную и взял за подбородок. Полковник не подозревал, что Лесовому достаточно одного движения, чтобы свернуть ему шею. А если бы он еще знал, чего стоило майору удержаться от этого движения…
Глава 20
Вести с Колымы
— Все-таки вы не удержались, полковник! — слова доктора падали, как тяжелые капли расплавленного свинца. — А я был уверен, что трех предупреждений вам будет достаточно!
Совсем еще недавно самоуверенного и властного полковника было не узнать. Стоило ему увидеть вошедших в комнату людей, как лицо его приняло едва ли не такой же цвет, как у Вампира, и Лесовому показалось, что он стал занимать раза в два меньше пространства, чем минуту назад. Наверное, полковник был бы рад, если бы смог спрятаться в складке между подушками кресла.
Нину доктор Кварацхелия без лишних церемоний выставил на кухню, и в комнате они остались вчетвером — он, Сигизмундов, Лесовой и сжавшийся в кресле Жиленков. Валявшиеся на полу Леша и Валентин были не в счет. Войдя в квартиру и оценив обстановку, Сигизмундов извлек из привезенного с собой кейса упаковку шприцев, коробку с ампулами и сделал нокаутированным спутникам Жиленкова по уколу. Теперь они лежали в углу и тихо посапывали.
— Вас, майор, — теперь Кварацхелия обращался к Николаю, — я не буду спрашивать, как вы оказались в выходной день в квартире моей секретарши. Предположу, что вы случайно проходили мимо. Как бы там ни было, вы отлично справились. Вы даже не прибегли к помощи группы немедленного реагирования, и это о многом говорит. И все-таки, несмотря на выходной, попрошу вас к вечеру предоставить мне рапорт с подробным изложением сегодняшних событий.
По тому, как доктор подчеркнул слово «сегодняшних», Николай понял, что о событиях вчерашних он докладывать не обязан, что его несколько успокоило. И все равно он чувствовал себя слегка неловко, будто школьник, целующийся в подъезде с одноклассницей и застигнутый за этим занятием ее отцом. А доктор, совсем еще недавно старательно выставлявший себя этаким штатским пиджаком, на глазах превратился в настоящего командира, отдающего ясные и четкие приказы.
— Тревожной группе на санитарной машине прибыть по адресу… — говорил он в трубку, меряя комнату шагами из угла в угол. — Двоим с носилками войти в квартиру, остальным обеспечивать безопасность. Выносить придется двоих, еще одного — выводить.
Отдав приказания, он остановился напротив Жиленкова и, смерив его таким взглядом, что тот еще сильнее вжался в спинку кресла, произнес голосом, от которого даже у Николая мороз прошел по коже:
— Знаете, полковник, у меня есть сильное искушение помочь Господу Богу избавить Землю от вашего присутствия. Почему-то мне кажется, что если вы вдруг бесследно исчезнете, то сотни молодых людей не попробуют зелья, которое вы гоните в страну, и сохранят свои жизни.
Кварацхелия говорил настолько убедительно, что Лесовой ничуть не сомневался — этот не задумываясь выполнит свою угрозу! Про полковника Жиленкова и говорить не приходилось, он сидел уже не белый, а почти зеленый от страха.
