Сергей Малицкий - Треба

— Зачем столько народа? — спросил Тару. — Я охотник. Я не люблю охоту толпой. Много шума, много следов, мало добычи. Да еще и делить ее на кучу народа. Зачем? Даже твой отряд становится слишком большим, Кай, а я еще слышал, что целые орды собираются в Ледяном ущелье, чтобы войти в пределы Запретной долины в первый день последнего месяца весны. Ровно в полдень! Зачем?

— Запретная долина хочет крови, — проговорил Кай. — Каждый шаг на ней должен быть омыт кровью, иначе она выбрасывает из своих пределов, выворачивает все пути наружу. Я это испытал на себе. Кровь длит ее морок, который ведет к Анде, а без морока она не пропускает никого. Поэтому пусть это будет кровь тех, кто ищет в Запретной долине легкого богатства. К тому же границу лучше переступать одновременно многим. Это не просто — войти в долину. Когда заходят многие, каждый это делает легче. Хотя открыть дверь и перешагнуть порог, очень мало.

— А мы? — подал сухой голос лами. — Мы тоже должны будем омыть своей кровью собственные шаги?

— Я никогда не скрывал опасности, Усанува, — ответил Кай. — И уверяю тебя, что никого приносить в жертву не собираюсь. Но пока мы доберемся до Анды, потерять можем многих. И посланников Пустоты в том числе. Здесь они почти непобедимы. Там — они будут великими воинами, но не более того.

— Я пойду с вами, — не поднимая глаз, сказала Теша.

— Вот и славно, — ответил Кай. — Тогда по коням. Хотелось бы оказаться под крышей до заката.

За рощей Мертвая падь уже не заслуживала именования мертвой. Арме даже подумалось, что, если бы не мрачные стены вокруг, которые делали долину неприступным каньоном, она могла бы оказаться неплохим местом для того, чтобы построить дом и вырастить детей. Перемежаясь лугами, роща сменяла рощу, чистый холодный ручей продолжал журчать под ногами, и даже руины хижин, попадавшиеся тут и там, не наводили на грустные размышления. Все эти дома не были сожжены, они рассыпались от времени. Тем более что в отдалении от уже нахоженной тропы стали видны и стада овец, и даже пасущиеся лошади и коровы. Только пастухи не показывались на глаза, как Арма ни напрягала зрение.

Долина все-таки оказалась не бесконечной. Отряд успел добраться до ее истока до заката. Еще издали Арма разглядела суровые башни, словно подпирающие сходящиеся вместе стены каньона. Башни соединяла неприступная стена, над ней искрился брызгами и шумел водопад, который обращался ручьем, стекающим по ступеням перед воротами, на что Тару тут же заметил, что, если бы водичка так же хлестала над его башней, он вовсе бы не заботился об уборке. Но ни количество ступеней, которых явно было за несколько сотен, и ни специальный подъем для лошадей, устроенный рядом со ступенями, и ни багровый щит клана Хара — клана Смерти над воротами крепости не поразили Арму так, как троица, стоявшая на ступенях у самого начала лестницы.

Одним из троих был высокий и очень широкий в кости, почти такого же роста, как и Шувай, воин с мечом на поясе. Рядом с ним стоял худой и на вид еще более опасный воин с коротким, сверкающим серебром копьем. Третьей была женщина с белыми как снег волосами, с небольшим луком и тулом за спиной. Она показалась Арме настолько красивой, что у нее закружилась голова. Или голова закружилась оттого, что Арма попыталась коснуться мыслей незнакомцев, но едва не провалилась в кромешную тьму? Все трое были одеты в серые простые бурнусы, доспехов под которыми Арма угадать не смогла. Дыры и прорехи в ткани говорили о том, что не все стрелы или удары защитников деревни миновали цель, но троице эти удары вреда не нанесли.

Кай придержал коня, спешился в паре десятков шагов от незнакомцев. Его примеру последовали все спутники, кроме Шувая, которому слезать было не с чего. Зато великан тут же бухнулся на дорогу и начал стягивать с уставших ног сандалии. Ему словно не было дела до троицы.

— Вериджа! — между тем выкрикнул здоровяк.

— Тиджа! — прогудел худой.

— Илалиджа! — звонко раскатился голос красавицы.

И в то же самое мгновение мугайка сорвала с пояса старика Тару кинжал и бросилась к ступеням. Она успела сделать несколько шагов, когда Илалиджа, именно она, махнула рукой, и Тешу унесло прочь, как пушинку ветром.

— Вот ведь беда какая, — вздохнул Тару, поднимая упущенное оружие.

Арма наклонилась к мугайке. Из носа у той текла кровь, лицо оплывало, словно его исхлестали тяжелой ладонью, но девчонка дышала.

— Я могла бы ее убить, но думаю, что тебе она может еще пригодиться, зеленоглазый, — рассмеялась Илалиджа. — Кстати, я принесла тебе мазь, что уменьшит боль от лоскута кожи Пангариджи на твоей спине. Но я все еще могу вырвать его.

— Обожду и вырывать и мазать, — процедил сквозь зубы Кай. — Зачем вы уничтожили деревню? Чтобы показать мне свою силу?

— Отчасти, — гыкнул здоровяк. — Но прежде всего для того, чтобы ты прошел эту деревню без каких-нибудь сложностей. Да и что жалеть мугаев? Народ в той деревне был разбойным и лживым. Да еще и злым. Мы ведь начали убивать только после того, как один из стражников выпустил в нас стрелу. Да смотри хоть по своей девчонке. Чистый зверек!

— Почему вы не вошли в крепость? — спросил Кай.

— Эти последние из клана Хара какие-то испуганные, — пожала плечами Илалиджа. — А мы не привыкли стучаться в двери долго, мы открываем их, когда нам нужно войти. Но люди из клана вроде бы помогают тебе? Тогда к чему нетерпение? А то ведь пришлось бы убить их, разрушить крепость. Зачем? У нас ведь другая цель? К тому же ты кого-то хотел взять с собой из клана Хара? Вдруг бы мы и его убили? Признаться, ты выбираешь неумех, зеленоглазый.

— Какие есть, — отрезал Кай. — Договоренности помните?

— Да, — прогудел Тиджа. — Ты — старший. Мы будем слушаться твоих приказов. Когда выходим?

— Через два дня, — ответил Кай. — Отсюда до Запретной долины два дня пути. Затем — первый день последнего месяца весны.

Глава 7

ОТРЯД

В клане Смерти осталось всего лишь человек пятьдесят. Или около того. Так сказал Кай. Во всяком случае, сама Арма видела десятерых взрослых, в основном мужчин, и гурьбу ребятишек, которые носились по коридорам древнего замка и слушались только крепкой старухи, которая выглядела как воин. Почему-то именно Арме она рассказала, что зеленоглазый привел клан Хара в их же чудом сохранившийся древний замок через год после того, как сам отыскал дорогу к нему. И с тех пор клан Хара трудится над его восстановлением и над приумножением собственного племени.

— Труд по приумножению собственного племени, да еще с очевидным результатом, достоин восхищения, — не замедлил подмигнуть старухе Тару, на что она ответила такой улыбкой, что старик закашлялся. Кай, обмолвившись, что членов клана не следует донимать расспросами, больше не сказал ничего. Зеленоглазый и раньше был не слишком разговорчив, но, после того как отряд встретил у ворот троицу из Пустоты, словно прикусил язык. Между тем замок был полностью расчищен только со стороны долины. Внутри он все еще представлял собой если не развалины, то запустение и небрежение. Почти все коридоры, кроме главного и небольшого внутреннего двора, все еще были завалены мусором, обратившимся за столетия в землю. Трещины от пронзивших стены кустарников ждали заботливых каменщиков. Над конюшней не было крыши. Но общий зал, в котором оказался накрыт стол, уже намекал на строгое, но великолепие.

После молчаливого ужина старуха показала гостям, где можно оправиться и облиться водой, и развела их по кельям, разместив Арму вместе с Тешей.

— Пошли. — Арма расшнуровала мешок, вытащила полотенце, белье, выглянула в коридор, увидела крепкого воина, что стоял с непроницаемым лицом в конце его, и повела мугайку за собой. В закутке, в котором с потолка лилась отведенная от водопада струя ледяной воды, она разделась, стиснув зубы, встала под воду, омылась и посмотрела на замершую в нерешительности мугайку.

— Чего ты ждешь? Вода теплее не станет.

— Ты красивая, — неожиданно прошептала Теша. — Очень красивая. Редко бывает, чтобы и лицо и тело. Сколько тебе лет?

— Двадцать пять, — ответила Арма.

— А мне семнадцать, — так же тихо пробормотала Теша и стала распускать ворот платья. — У нас в двадцать пять у каждой уже пять-шесть детей, и от красоты мало что остается.

Мугайка, конечно, не была так хорошо сложена, как Арма, хотя уж статью та была обязана не только предкам, но и неустанному труду над собой, но не только юность красила Тешу. Вряд ли ей хотя бы день доводилось провести, лежа в постели или на мягкой траве. Она была сильна и не избалованна.

— Оружием владеешь? — спросила ее Арма.

Теша ответила не сразу. Стояла под ледяной водой, прикусив губы, чтобы не вскрикнуть, а как выскочила, все одно утомленно выдохнула. Подхватила полотенце, стала яростно растирать кожу и лишь кивнула Арме, приняв из ее рук белье. Только натянув исподнее, осмотрела собственное платье и бросила коротко: