Андрей Круз - Чужой
Вторым был самолет маленький, но с виду похожий на большой и старый, времен знакомого мне По-2, мини-реплика какая-то, наверное. Назывался он «Хорайзон 1». Он вдохновил меня меньше, как раз за счет странного вида, хотя выглядел добротным и крепким. Руководства внутри тоже не было, естественно.
Скатался на другой конец поля, к маленькому зданию с вывеской «Специальный летный тренинг», но там ничего подходящего не нашел. Зато обнаружил, что прямо к самому аэродрому прижались жилые дома. Может быть лучше здесь базу себе организовать? Такая мысль созрела сходу, и я с помощью кусачек ликвидировал еще одну секцию сетчатого забора, открыв себе проезд. И проехал, остановившись между двумя крайними домами.
Никаких косых крестов с цифрами и прочими атрибутами проверок на домах не было, ни на дверях, ни на стенах. Хотя по мне, так лучше кто-нибудь написал бы, найду я внутри сильно разложившихся мертвецов, или нет. Придется проверять.
В первом доме мертвых не было, но зато были все признаки того, что кто-то сильно болел. Испачканная постель, явные следы рвоты на ковровом покрытии, завонявшийся мусор в не завязанных пластиковых мешках. В общем, из этого дома я сбежал быстро. Второй же оказался пустым и, кажется, даже не был заселен перед эпидемией. Внутри было чисто, убрано, почти что стерильно, никаких вещей в шкафах, а перед фасадом стояла табличка «Продается». Вот так, повезло. Купить не куплю, но в аренду возьму.
Ладно, пора обратно, надо начинать ангары вскрывать, то есть самая работа начинается. А я что-то устал уже, если честно. Подозреваю, что какой-то нервный отходняк накатил, с них, отходняков, такое бывает.
За остаток светлого времени сумел открыть все ворота в двух блоках ангаров. В одном наткнулся на труп в кабине «бичкрафта», похоже, что кто-то решил умереть в своем любимом самолете. Или надеялся улететь? Ворота были прикрыты, но не заперты. В общем, не знаю, особо приглядываться не стал, закрыл эти самые ворота и дальше пошел.
Потом что-то совсем умаялся, решил отдохнуть до завтра. Заехал в здание терминала за своими вещами и покатил к обретенному вроде как дому. Машина, естественно, опять в гараж не влезла, снова пришлось прятать с обратной стороны. Заперся, сел поужинать — даже кусок в горло не лезет. И состояние такое, что хочется сесть и вообще не шевелиться. Никогда.
С трудом составил список номеров с ключей, чтобы каждый раз, открыв бокс, не перебирать все бирки «подходит/не подходит», а так, пальцем по бумаге водить. Но к концу этого процесса у меня чуть не в глазах двоиться начало.
— Хорош фигней страдать, надо спать ложиться, — пришел я к выводу.
Идея спать в гостиной не вдохновляла, хоть она здесь и маленькая. Но окон в ней некоторый избыток. Выбрал детскую — меньшую из двух спален, задвинул мебелью окно в несколько слоев, чтобы ни внутрь не заглянуть было, ни вломиться без шума, а потом и дверь завалил. И только потом улегся на коротковатую и узкую детскую кровать, забравшись в новый спальный мешок. И дробовик под руку положил.
10
С утра было как-то совсем паршиво, словно палками ночью били. Поднял сам себя с постели за шиворот, заставил выпить горячего кофе и сесть в «джип». Сил хватило найти в связке ключи и ими открыть еще два ряда боксов. И в самом последнем во втором ряду, когда я уже решил махнуть рукой на еще один пропавший день и ехать в дом, отлеживаться, удача улыбнулась. В боксе нашелся маленький самолет с забавной «головастой» кабиной, прозрачной с боков.
— «Эрпракт Эй двадцать два Эл Эс Фоксбэт» — прочитал я вслух надпись на носу желтого самолетика. — А ничего так.
Реально самолет небольшой, такой, о каком мне и мечталось. Два кресла в кабине, сдвинутых тесно боками. Приборная панель ничуть не сложнее чем у По-2, разве что экранчик навигационной системы добавлен. Штурвал с рогульками. Покрышки на удивление большие, прямо автомобильные, можно, наверное, на любой грунт садиться. И кататься по нему как на машине, до кучи. Прямые, недлинные, но широкие крылья, тонкая балка хвоста, довольно высокий киль. В отличие от того «куиксильвера», что видел вчера — металлический. Да, самый настоящий люминь кругом. Все. Ключ от него у меня есть. Документы… документы надо у продавца искать, получается.
— Вот и пошли искать, — погнал я сам себя.
Какой-то тормозной и задумчивый стал, проскочил мимо офиса продавца, доехал почти до дома и лишь там вспомнил, куда мне надо. Вернулся. Минут двадцать копался в шкафу, перебирая пластиковые папки, пока не нашел ту, что нужна. Пролистал, сравнил номера, тупо глядя в список, потом выматерился и вышел к машине, с наслаждением вдохнув пронесшийся над полем прохладный ветер. Все, домой, домой, что-то я совсем расклеился.
Дома попытался поесть, но не получилось, кусок в горло не лез. Напился чаю, пошел умыться и… увидел себя в зеркало.
— Приплыли, что ли? — спросил я, разглядывая сыпь красных мелких пятен на лице. — Четыре месяца же инкубационный, куда так скоро? И где мой иммунитет?
Вот так. Сколько там смертность? Девяносто процентов? А потом еще половинка на половинку что психом стану?
Странно. Не страшно. Просто тоскливо как-то. А может это из-за температуры у меня такая моральная тупость? А температура есть, это точно. Поискать градусник? В доме напротив наверняка найдется. А толку? Я все равно фаренгейты в цельсии переводить не умею, что мне с него толку? Я и сейчас чувствую, что руки холодные, а голова такая, что хоть сковородку на нее ставь.
Что-то от температуры у меня есть? Вроде был тайленол какой-то, я его по рекламе помню. Принять? А толку?
Толку, толку, а помирать зачем с дополнительными неудобствами?
Порывшись в сумке, нашел полиэтиленовый пакет с прихваченными из дому лекарствами. Жаропонижающие, болеутоляющие. И все. От насморка капли еще, но насморка нет. Закинулся тайленолом, запив водой из пластиковой бутылки, затем собрал все барахло и пошел в детскую спальню, затащив, несмотря на то, что сил вообще почти не осталось, туда еще и тумбу из хозяйской спальни. К двери привалю, надежней будет.
Завалившись на кровать, попытался уснуть, но вместо сна получалась какая-то ерунда, даже не пойму, то ли снится что-то, то ли брежу, то ли просто навязчиво о чем-то думаю, а о чем — сам не пойму. На месте не лежится, барахтаюсь с боку на бок, голова словно сама по себе, отдельной жизнью живет, без тела.
Взял с прикроватной тумбочки револьвер, прикинул в руке. Ну что, рассчитывать на десять процентов или все это прямо сейчас прекратить? Похоже, что инкубационный период не для пришельцев, нас вот так, сразу разбирает, так? Хотя, что там болтали по радио? Шансы есть, но… какие? А может все же…?
Стоп.
Я здесь что, один?
Мне еще свою женщину искать.
Она заразилась?
А хоть бы и так. Искать все равно надо. А для этого и десять процентов вполне хороший шанс. Любой шанс — он уже есть, за ним надо тянуться.
Блин, как мне хреново… что-то плывет все. И башка трещит. Надо еще и «от башки» таблеток. Кашель еще… при кори есть кашель или я какое-нибудь воспаление легких подхватил? Ну да, ну да, с красной сыпью.
Чего там еще? Больше пить? Или это при гриппе и всяком таком? А похрен, все равно больше. Схватил бутылку с пола, выпил чуть не половину, залпом. Так, а как в уборную потом? Разбирать баррикаду у двери? А придется. По малой нужде в окно можно, но опять баррикада. Да плевать.
Отвалился на кровать, тяжело дыша. Что-то вообще силы ушли, даже вот подняться и попить — уже тяжкий труд. Не годится так совсем. И вообще дышать тяжело, получается как у рыбы на песке. И свое дыхание слышу, оно в голове эхом словно.
Мать его, как же мне хреново.
И вот так вот весь мир? Неделя такого, потом… потом у нас что на очереди? Энцефалит? Две недели дикой головной боли, жара — и смерть? Ладно, мне бы эту неделю протянуть.
Холодно, знобит, ноги такие холодные, что ими даже друг друга касаться тяжело. Согреться не могу. Рук не чувствую, словно онемели. Что-то ими делаю, но как будто кем-то другим управляю. Заставил все же выбраться себя из спальника, развязал еще два спальника, расстегнул, накинул на себя сверху как одеяла, может согреюсь.
11
Спал или не спал — я сам не понял. Вроде помню сны, но могу помнить и бред. Лучше не стало, но как-то привык. Глаза слиплись так, словно клеем веки кто-то намазал. С трудом разлепил, промыл водой. Подошел к зеркалу — а они как у кролика, красные и мутные. Сыпь по всему лицу, заметней всего на скулах и лбу. Провел пальцем — странная какая-то, вроде даже не сыпь, а как сосуды полопались под кожей. Бывает так, например, если долго тяжелую сумку на ремне нести, а потом на плечо глянуть.
Попытался есть, но сумел откусить половину консервированной сосиски — и все. Вода скоро кончится, надо будет искать. А как искать? В кафетерии терминала вроде бы была, я помню бутылки. Надо будет как-нибудь доехать. Но на сегодня хватит, сегодня никуда не пойду. Не могу потому что. Мне бы до уборной сейчас добрести — и то уже подвиг будет.
