Алексей Евтушенко - Отряд-5
Михаил наклонился вперёд, упёрся лбом в абсолютно прозрачную и абсолютно непроницаемую для любого силового воздействия внешнюю оболочку Пирамиды. Он знал, что снаружи она кажется зеркальной – особое свойство материала, пропускающего только видимые лучи спектра и отражающего любые другие излучения. Внизу длинные неторопливые волны монотонными рядами шли к далёкому плоскому пустынному берегу.
Старушка Пейана.
Чёрт, неужели нельзя было выбрать планету повеселее? А ещё называют себя галактическими империями. С другой стороны, понятно – планета-праматерь. Всякая мать стареет, но нормальный человек не перестаёт её из-за этого любить. Значит, свароги нормальные? Конечно. Почему нет? Потому что вероломно захватили Пирамиду и убили наших товарищей? Ну… убивать – ненормально. Наверное. И вероломство проявлять тоже. Предавать, обманывать… Хотя обмануть, к примеру, врага считается геройством. И убить его тоже. Но мы же не воюем со сварогами! Почему нет? Уже воюем. И, кстати, воевали и раньше. Он же сам и воевал…
Подошла Аня. Взяла под руку, прислонилась головой к плечу. Михаил наклонился, поцеловал жену в сладко пахнущую макушку.
– Чего ты здесь? – спросила Аня.
– Да вот стою, смотрю… Пейана. Снова Пейана. Как будто и не улетал никуда. Только в том месте не было моря.
– Но вы ведь тогда победили, верно?
– А то.
– Значит…
Маша замолчала и поманила мужа пальцем. Михаил наклонился.
– Мы их снова победим, – прошептала ему на ухо Аня. – У них есть слабое место. Я недавно поняла.
– Какое? – одними губами спросил Малышев.
Оба знали, что прослушка и запись их разговоров ведётся наверняка. Сейчас они находились вне отведённых им под жильё помещений, но осторожность следовало соблюдать.
– Они так и не поняли, что с людьми нельзя связываться. Особенно с нашими.
– И с немцами, – беззвучно рассмеялся Миша.
– Ну да. Русский плюс немец – это вообще гремучая смесь. Всем прятаться и бояться.
– Я тебя люблю, – громко сказал Миша.
– И я тебя, – улыбнулась Аня. – Идём обедать, есть хочется.
– А потом скажем Карссу и Стане, что мы готовы сотрудничать, – так же громко заявил Михаил. – Сколько можно сиднем сидеть в четырёх стенах. Пора и поработать!
…Император «южных» сварогов Леслат Пятый Трииу был не в духе. С утра он устроил разнос повару за то, что тот якобы перепутал дни и вместо положенной творожной запеканки подал молочную кашу, которую император намеревался есть завтра. И не извинился, когда выяснилось, что дни перепутал не повар, а он сам. Затем настал черёд любовницы-фаворитки. Ей вздумалось попросить новый шикарный флаер, так как старый, приобретённый меньше года назад, якобы вышел из моды. На фаворитку император наехал с особым размахом, поскольку давно чувствовал, что её пора менять, как тот флаер. Вот как раз и случай подвернулся.
Тем не менее настроение не улучшилось. Леслат Пятый не переносил женских слёз, а фаворитка рыдала в три ручья и во весь голос. Хорошо хоть разговор шёл не с глазу на глаз, а по защищённой линии связи, и император в какой-то момент просто отключился.
Последнее время подобное случалось с ним частенько. Его личный врач уверял, что хандра – это реакция психики на испытуемые ею, психикой, нагрузки. Утрясутся, мол, срочные государственные дела, и всё вернётся в норму. Но Леслат Пятый не без оснований подозревал, что врач его просто успокаивает, а дело совсем в другом. А именно в том, что он, император, стареет. И поделать с этим ничего нельзя. При всех достижениях медицины могущественные свароги, чьи обе империи раскинулись чуть ли не на десятую часть Галактики, ничего не могли поделать с естественным угасанием организма. Разве что слегка замедлить и относительно успешно купировать самые противные старческие недуги.
– Типа импотенции, – вслух произнёс император.
– Прошу прощения? – вскинула голову прекрасно натасканная и обычно понимающая его с полуслова личная помощница Юрини. Она служила у него последние двадцать лет, была старше императора, и у него никогда не возникало желания с ней переспать.
«И хорошо, – подумал он. – Слишком ценный работник для этого. Других хватает».
– Ерунда, – сказал он. – Не обращай внимания. Мысли вслух.
– Говорят, Пирамида лечит все болезни и совершенно чудотворно омолаживает организм, – сообщила помощница.
Они летели над Срединным морем на личном воздушном судне императора в сопровождении эскадрильи файтеров, и вскоре на горизонте должна была показаться Пирамида. Это был второй визит Леслата Пятого в чудо науки и техники неведомого древнего инопланетного разума, и на этот раз он намеревался пробыть там подольше.
– Кто говорит? – буркнул он.
– Спецы. Я предоставляла вам выдержки из доклада начальника инженерно-технической группы. Помните?
– Некогда мне доклады читать. – Император продолжал ворчать, но чувствовал, что настроение понемногу улучшается. Те выдержки из доклада он на самом деле читал. Может, и впрямь не врут технари? В конце концов, из-за этой Пирамиды все они, и «южане», и «северяне», пошли на довольно рискованные шаги (одни будущие и уже совсем скорые разборки с ирюммами и лируллийцами чего стоят!). Обидно будет, если всё зря.
– Папа, долго ещё? – спросила сидящая рядом дочка. Принцесса Ченри Трииу. Двенадцать лет. Любимица. Красавица. Отрада отцовского сердца. Надежда на будущее.
– Скоро, родная. Устала?
Принцесса вздохнула, но промолчала. Характер у неё был тот ещё. Могла закатить истерику на ровном месте или закапризничать так, что хоть на край империи беги за тысячи световых лет. А могла быть и весьма разумной, послушной, всё понимающей и ответственной дочерью Великого Императора «южных» сварогов Леслата Пятого. Переходный возраст, никуда не денешься. К тому же без матери росла, можно сказать. Няньки, даже самые распрекрасные, не в счёт. Император и второй раз не женился во многом из-за дочери. Не смог найти ту, кто стала бы ей второй матерью.
«Ты и не искал, – сказал он себе. – Ты просто боялся. Проще и дешевле обойтись фаворитками. И власть ни с кем делить не надо. Не говоря уже о её наследовании. Слава богу и закону – в Империи власть передаётся старшему наследнику, вне зависимости от его пола».
– Внимание, – раздался в салоне бодрый голос командира воздушного судна. – Расчётное время прибытия – десять минут. Просьба пристегнуть ремни и приготовиться к посадке.
Встреча высоких договаривающихся сторон началась в «машинном зале» Пирамиды. После коротких официальных докладов руководителя объединённых инженерно-технических групп (всё работает, возможности артефакта фантастические, нужны годы, чтобы всё здесь досконально изучить) и командира также объединённого гарнизона (больных и происшествий нет, продолжаем выполнять поставленную задачу) прошли в обеденный зал.
Торжественный обед, несмотря на богатейший стол (впервые высоким сторонам была предоставлена возможность отведать блюда и напитки, приготовленные с помощью атомно-молекулярных синтезаторов Пирамиды) и старания организаторов, проходил вяло. Чувствовалось напряжение, вызванное тем, что имперские комиссии, созданные специально для скорейшего решения множества вопросов, связанных со сближением империй и – даже! – возможным их объединением в относительно недалёкой перспективе, тормозили со страшной силой.
Когда принимали решение по захвату Пирамиды и дальнейшему совместному её использованию, казалось, что всё как-то утрясётся.
Не сразу, конечно, в процессе.
Но сейчас выходило, что сам процесс практически остановился. Оказалось, что застарелая вражда, которую тысячелетиями испытывали друг к другу «северные» и «южные» свароги, просто так не проходит. Даже при наличии столь существенных общих интересов. Особенно это было заметно в смешанном гарнизоне. Технари, инженеры и учёные худо-бедно нашли общий язык. Совместный труд всегда объединяет. А вот военные цапались друг с другом постоянно и по любому самому малейшему поводу. До открытых вооружённых столкновений пока не доходило, но несколько мордобоев уже случилось. Виновников быстро выявили и наказали, но те, кто пришёл им на замену, тоже смотрели на бывших врагов с прищуром и при каждом удобном случае готовы был подложить им свинью разной степени жирности, в зависимости от обстоятельств. Хуже всего было то, что и в самих комиссиях не наблюдалось попыток к достижению согласия. Интриги, столкновения имперских и личных интересов и амбиций, застарелые обиды, нежелание брать на себя ответственность. Вся эта бюрократия, густо замешанная на застарелой вражде, цвела махровым цветом и превращала работу комиссий в череду бессмысленных заседаний, на которых, по сути, ничего не решалось.
И Стана Вторая, и Леслат Пятый были опытными государственными деятелями, которых с пелёнок готовили к будущей императорской власти, и всё это прекрасно видели. Но пока не слишком хорошо себе представляли, как преодолеть разногласия. Они были плоть от плоти и кровь от крови своих империй и подвержены тем же старым предрассудкам и фобиям, что их подданные. В этом не было ничего странного. И «южане», и «северяне» несчётное число раз самым предательским образом нарушали в прошлом любые договорённости, и никто не мог дать гарантии, что этого не случится впредь.
