Юрий Иванович - Уникумы Вселенной – 3
Больше всего поразила причина пожара: рухнувший, разбившийся довольно сильно вертолет. Ну а что не разбилось, то благополучно сгорело. Кажется, еще и старый автобус, придавленный к останкам стены, добавил в общее пламя не вылившееся после бомбежки топливо из своих баков. И видать, полыхало здесь не шуточно. Издалека показалось даже, что дымил костер. Большой, но все-таки костер. А оно вон как обернулось на самом деле. Хотя если присмотреться, то становилось более понятно: низина здесь продувалась ветерком, вот поэтому дымок значительно и рассеивался.
Вертолет не боевой. Ни пушек, ни ракет, ни пулеметов под короткими рамами прогоревших подкрылков. Да и в кабине или в салоне не замечалось чего-то подобного. Взрыва тоже не было, скорее всего, и возгорание произошло не сразу во время падения.
Теперь оставалось связать доводами рассудка появление в мертвом городе неандертальцев и этого чуда современной летательной техники. Через четверть часа исследований вокруг пожарища все это объяснилось. Помогла большая, но аккуратная свеженасыпанная насыпь, обложенная плоскими камнями и очень напоминающая могилу. Видно было, что холм сделан не далее как сегодняшним утром, в крайнем случае – ночью.
Постояв над насыпью минуты две в философских раздумьях, Броди пустил в ход свое оружие землекопа. Раскопал, осмотрел трупы, а потом принялся старательно приводить могилу в прежний вид. Четыре тела неандертальцев лежали на глубине всего лишь полуметра от поверхности, бочком, по росту, вплотную друг к другу. Видимо, в данной цивилизации свои обряды захоронения, простые до невозможности. Два тела были сильно изуродованы огнем, а два – почти без прогоревших проплешин на своей шерсти. Похоже, погибли при ударе вертолета о землю. Причем двое из погибших – женского пола. Их грудь прикрывали подобия декоративных лат из толстой, твердой кожи. Никаких поясов, разгрузок на погибших не было. Должно быть, их товарищи и сами нуждались в чем-то подобном. Ботинки тоже отсутствовали, поэтому ноги с шестью пальцами на каждой удалось рассмотреть хорошо. По шесть пальцев имелось у странных созданий и на руках.
«Ну да, раз они настолько разумны, то у них не лапы, а руки, – размышлял археолог, поспешно приводя могилку в прежний вид. – И трое из них выжили в этой странной катастрофе. Вот только откуда они тут появились? Неужели уже давненько здесь прятались, а потом потерпели такое обидное крушение? С чего тогда Пеотия утверждала, что на планете адельванов даже микробов не существует? Или божественные сущности тоже ошибаются? А если не ошибаются, то в голову приходит только одно предположение: неандертальцы телепортировались сюда из своего мира тоже случайно. Может такое быть? Нереально! Но! Я еще и сам совсем недавно не знал, что существуют миллионы иных миров с иными разумными. А сейчас?..»
Да уж! Сейчас Броди знал очень многое. Как и мог поверить в то, что при определенных стечениях обстоятельств в иную галактику может перенестись не то что вертолет, а невесть что и невесть в каком количестве. Тем более если в этот мир уже имеются некие пространственные тропы, поддерживаемые в рабочем состоянии древними, но превосходно действующими устройствами. Вертолет резко переместился оттуда сюда, но вот запаса высоты у него при этом совершенно не осталось. Так что пилотам не помогли никакие знания или умения. И так невероятное чудо, что все пассажиры вертолета не погибли.
Но в связи с этим в голову землянина полезли совсем иные рассуждения:
«С чего я так испугался? С чего я вообще взял, что отличные от меня внешне создания – это охотники за скальпами, людоеды или охотящиеся именно на людей убийцы? Вон у них как высоко цивилизация развита. А лишние изыски в одежде им, с их повышенной волосатостью, вообще дикими покажутся. Не удивлюсь, если они вполне себе обычные пассажиры транспортного средства, а то и туристы какие-нибудь. Теперь почти уверен: они такие же, как и я, “потеряшки”, можно сказать – братья по несчастью. И их трое! А это – огромная сила. Объединив с ними усилия, я могу гораздо быстрее отыскать “наших”. Конечно, если “наши” в этом городе, ну вообще в этом мире. Да и поторговаться с ними у меня возможность найдется: наверняка ведь они хотят вернуться на свою родину, а сделать это без помощи той же Пеотии у них не получится. Значит, я, со своей стороны, могу дать им некие надежды и попросить о взаимной помощи. Могу? Или не могу? М-да, в случае неправильного выбора или неверной оценки ситуации мне в ответ тоже могут либо помочь, либо… Ладно, может, и в самом деле не стоит так спешить с первым контактом? Как бы к ним издалека повнимательнее присмотреться? Ведь второй раз со спуском к ним в убежище мне вряд ли так повезет».
Порушенное захоронение приобрело прежний вид, а землянин замер у еще теплых обломков вертолета. Получалось, что ему следовало возвращаться обратно в свою «берлогу». Или срочно отыскивать более подходящее укрытие прямо здесь. Да только вряд ли получится отыскать нечто приемлемое. Уж если неандертальцы обыскали огромную часть руин и нашли лучшее место в штабе для себя, то, скорее всего, вокруг ничего толкового нет. На сегодня запас еды и воды у землянина имеется, а вот на завтра? И успеет ли он сегодня добраться обратно засветло?
«Буду стоять на месте, точно придется ночевать неизвестно где! – поторопил себя Александр, устремляясь в обратный путь. – Хотя, с другой стороны, ночью как раз возможность появится подкрасться незаметно».
Но тут же отверг эту неверную мысль от себя подальше. Вдруг у братьев по разуму есть банальный прибор, фиксирующий движение даже в темноте? Понятное дело, обнаружив подкрадывающегося человека, они его в первую очередь заподозрят в очень плохих намерениях и поступят соответствующим образом. Хорошо, если не банально закидают камнями. С их руками-крюками – запросто.
Поэтому Броди сильно принял влево, обходя занятую обитель по большой дуге. Но часа через два, когда уже преодолел условную линию с тремя мохнатиками, нежданно подвергся довольно настойчивой атаке аляповато раскрашенного гигантского петуха. Хорошо, что заметил планирующего пернатого заранее, предосторожности пригодились, и юркнул в так вовремя подвернувшееся убежище. И казалось бы, чего больше бояться? Ведь в прошлый раз воздушный пират сразу отправился за более легкой добычей. Но петух с недовольным клекотом приземлился рядом и попытался всем телом втиснуться в тоннель. А его голова с крепким клювом неожиданно достала даже до первого лестничного пролета, где думал землянин преспокойно отсидеться. Еле успел возмущенный археолог заскочить за поворот стены и уже оттуда довольно удачно приложить своим оружием крестьянина наглого стервятника по клюву. Увы, клюв оказался настолько крепким, что черенок лопаты не выдержал и переломился.
Тогда как петух попробовал втиснуться еще дальше, заглядывая глазом в темноту и высматривая свою слишком сообразительную жертву.
– Ах ты, тварь наглая! – возмущался Александр, отвязывая с пояса заготовленный факел и доставая найденную в «берлоге» пьезозажигалку. – Ну сейчас, сейчас! Только подожди немножко. Поджарю я тебе «шелкову бородушку, масляну головушку»! Фу! Ну и вонь от тебя! Давно купался?..
Похоже, петух угрозу не воспринял всерьез. Только еще больше рассвирепел и обозлился. Выбрался обратно из узкого для него прохода и с клекотом стал прохаживаться по свободному пространству перед убежищем. При этом время от времени он своими жуткими на вид, ороговевшими лапами рыл землю, далеко отбрасывая попадающиеся белые кости четырехруких. Словно вызывал строптивого человечка на дуэль или доблестный поединок.
Человек вскоре и показался ему на глаза, царапая полотном лопаты по стене. Противный скрежет летающему хищнику особо не понравился, и он с еще большим энтузиазмом бросился выковыривать намеченную жертву из земли. Может, он принял человека за толстого дождевого червя?
К тому времени факел уже разгорелся в полную силу, и после нескольких примерочных взмахов Броди запустил сгусток огня прямо в глаз слишком назойливого петуха, да так удачно попал, что факел на некоторое время просто прилип к гигантскому, налитому злобой глазу. Зашипело, завоняло резко какой-то мерзостью. И в следующий момент клекот превратился в сиплый рев, а пернатый птиц, мотая головой и дергаясь от боли, выскочил на поверхность, как пробка из бутылки с пенистым вином.
Факел остался лежать на одной из верхних ступенек, а сам хищник с завидным по громкости не то ревом, не то карканьем, со странными пируэтами вначале взлетел прямо вверх, а потом помчался в сторону реки. Броди не мог себе отказать в удовольствии выскочить следом и полюбоваться на проученного собственными руками петушка. Правда, делал он это, так и стоя на лестнице возле факела и не слишком высовываясь наружу.
