Олег Бондарев - Выбор сталкера

Смычок остановился, зажмурился. Нет, в таком состоянии идти опасно. Зоне только дай шанс – сожрет с потрохами. Огляделся по сторонам в поисках укромного места, где хотя бы до рассвета спрятаться можно. Приглянулся ему небольшой холмик у подножия раскидистого вяза. Швырнул гайку – вроде бы нет реакции. Уже шагая к вязу, перебирал в голове варианты – не встречал ли прежде в подобной местности скрытую аномалию, которую гайкой не выявить? Не припомнив, с явным облегчением опустился на землю и прислонился спиной к дереву.

«А ведь тут и моя вина немалая, – подумал Костя внезапно. – Не предусмотрел, что Генка в Зону за мной увяжется, не предвидел…»

Или же он совершил ошибку еще раньше?

Ну да, получается. По морде Косого понятно было – стрелял он не в обычного беглеца, а именно в Зайца, узнал, потому и выстрелил. А все отговорки насчет «думал, уйдет» – это так, для Маргарина, для Снежка, но не для Смычка. Не надо было Косте в ту драку вмешиваться…

Но разве мог он иначе? Разве мог пройти мимо двух верзил, вышибающих дух из лежащего на асфальте тщедушного мужичка? Ясно же, что бедолага и так готов им последнюю рубаху отдать, но они все равно бьют – самоутверждаются, гады, продолжают глумиться, теша свое треклятое эго…

Шорох.

Откуда он доносится?

Смычок повернул голову влево, вправо, наконец, уставился в землю.

А потом, оттолкнувшись руками и ногами, метнулся вперед.

Левое бедро обожгло болью, будто от удара хлыстом. Кривясь, Смычок завалился на бок и скатился с холмика в траву. Мигом взвившись на ноги, сталкер попятился, с ужасом глядя, как черные извивающиеся щупальца шустро уползают обратно в землю. Это что такое вообще? Корни дерева ожили, что ли, подумал он, с тревогой глядя на вяз.

После случившегося холмик, разумеется, уже не казался пригодным для отдыха. Замешкайся сталкер, не среагируй вовремя – и вряд ли отделался бы банальным синяком на ноге. Смычок не знал, что происходит с жертвами странных «щупалец», но, судя по тому, что в округе не было ни черепов, ни костей, следов треклятая аномалия не оставляла – съедала, что называется, с потрохами.

Палкой поддев за лямку оставленный у вяза рюкзак, Костя подтянул его к себе. Мимоходом взглянул на часы – двадцать минут шестого. По идее, скоро рассвет, а значит, искать место для привала уже бессмысленно.

Костя медленно побрел вперед, не забывая проверять дорогу гайками.

Хотя, как показывала практика, Зона уже и к ним успела привыкнуть.

«Браслет» действительно помог Игорю. За одну ночь он превратил его рану в широкий, но уже не столь ужасающий на вид шрам. Самое главное – значительно улучшилось самочувствие. Вечером Офицер едва мог стоять на ногах, а теперь чуть ли Семена не обгонял. Двигать рукой, конечно, было еще больновато, но, с учетом того, что прошла всего одна ночь, результат казался невероятным.

– Уже, считай, на полпути, – отметил Гусь, вынимая из кармана пригоршню гаек. – К вечеру уже в Боровом будем, вот увидишь!

Поднявшийся ветер растрепал ему волосы, заставил сморщиться. Игорь невольно улыбнулся. Теперь, когда рана его практически не тревожила, казалось, им по плечу любые передряги.

Внезапно Гусь вздрогнул, скривился.

– Сема, что с тобой? – обеспокоенно спросил Офицер.

Однако Гусь не ответил. Закатив глаза, он без чувств рухнул на землю.

– Сема! – воскликнул Игорь и бросился к другу.

Он упал на колени, приподнял голову Семена правой рукой, левой обхватил шею, пытаясь нащупать пульс, и с ужасом понял, что сердце Гуся больше не бьется.

– Нет, нет, нет, Сема… – бормотал Игорь, мотая головой из стороны в сторону. – Ты не можешь, не должен так умереть…

Наружный массаж сердца, искусственное дыхание – никакого эффекта.

Игорь, растерянный, стоял на коленях рядом с безжизненно-бледным другом, не зная, что предпринять.

Похоже, всё. Умер.

Но из-за чего?! Что произошло?

Нет ответа.

Или?

Внезапно Игорь разглядел тонкую серебряную нить, дерзко торчащую из-под семеновского воротника. Неожиданная догадка осенила Логвинова, и он в страхе отшатнулся, попятился назад, как был, на коленях, лишь бы не прикасаться к треклятой «паутинке», угробившей его друга.

Ведь это она, да?

Только кто теперь проверить решится? Коснешься ее, хоть едва-едва – и рядом лежать будешь, разрыв сердца обеспечен. Самая паскудная ловушка Зоны, ей-богу. Носит строптивый ветер лохмотья паутины, сплетенной неизвестным пауком, швыряет их куда попало и зловеще свистит, когда липкая мерзость случайно цепляется к новой жертве.

Более нелепую смерть и придумать сложно.

Игорь коснулся правого запястья. Подаренный Гусем «браслет» грел пораженную руку. Интересно, а переборола бы его лечебная сила губительное воздействие «паутинки»? Или даже чудесный артефакт бессилен был против этой подлой заразы?

А ты попробуй, со злостью подумал Игорь, глядя на «паутинку». Возьми ее в правую руку – чтобы, значит, к браслету поближе – и сожми в кулаке. Или страшно? Ну страшно же, признай. Не хочется умирать, ох как не хочется…

Тогда вставай и иди. Полпути уже практически пройдено. Отступать – поздно. А друг… Он знал, на что шел. Все мы знаем, когда в Зону отправляемся.

Но нельзя же его бросить вот так, прямо посреди дороги, на радость Зоне?

Игорь, закусив нижнюю губу, огляделся по сторонам. Приметил лежащую неподалеку палку, протянул было руку, однако тут же отдернул – показалось, что и на находке что-то вроде «паутинки» сереет. Подполз ближе, наклонился, прищурился… да нет, действительно померещилось: ни «паутинки», ни «мочала», ни иной ерунды.

Палкой Игорь аккуратно поддел убившую друга мерзость и осторожно вытянул ее наружу. Руки его тряслись от волнения – а ну как ветер поднимется и швырнет треклятую «паутинку» прямо ему в лицо? Вот смеху-то будет! Однако Бог миловал. Выпустив палку с серебристой дрянью из рук, Офицер ухватил друга за грудки и медленно оттянул в сторону. Лишь оказавшись метрах в трех от «паутинки», Офицер решился перевести дух.

Разумеется, о том, чтобы вытащить Семена из Зоны и похоронить по-человечески, нечего было и думать. Оставить на время здесь и подобрать на обратном пути? Тоже не вариант. Тем более никто не знает, сколько времени он проведет в Боровом, да и вернется ли из поселка вовсе. Так что хоронить надо где-то поблизости.

А может, в школу тебя, подумал Игорь, уставившись на полуразрушенное здание, которое серело неподалеку от места трагедии. Всяко лучше, чем оставлять под открытым небом или тащить в одну из маяковских «новостроек», куда, говорят, если войдешь, назад уже не воротишься.

В общем, решено. Устроим тебе, Семен, последний приют в заброшенной школе.